Голгофо-Распятский скит на острове Анзере. Вторая рота лагпункта "Анзер" VI отделения Соловецкого лагеря
(фото Ю.Бродского)
Голгофо-Распятский скит на острове Анзере. Вторая рота лагпункта "Анзер" VI отделения Соловецкого лагеря |
В период пребывания епископа Дамаскина в Соловецком лагере произошли новые события в церковной жизни. Он уже был арестован, когда 10-12 ноября 1929 г. митрополит Кирилл из Енисейска, куда был перемещен в связи со строительством нового лагерного центра на месте Игарки, написал второе письмо, так называемый «Отзыв» митрополиту Сергию. В нем митрополит вновь касается вопроса о Временном Патриаршем Священном Синоде при митрополите Сергии. Священный Синод до революции был чисто государственной структурой, ведавшей церковными делами. Временный Патриарший Синод при митрополите Сергии мыслился и декларировался как совещательный орган или некое подобие канцелярии. Опасение митрополита Кирилла заключалось в том, что «Сергиевский» Синод являлся в скрытой форме государственным учреждением, созданным для управления Русской Православной Церковью для проведения замыслов ОГПУ по руководству церковной жизнью, вернее, ее уничтожения.
«Особенное же правительственное значение Вашего Синода, — пишет митрополит Кирилл митрополиту Сергию в этом письме, — подчеркивается приравнением его к тому Синоду, который в свое время пришел на смену патриаршеству и управлял Русской Церковью до восстановления последнего в 1917 г. <...> С учреждением Вашего Синода перед Церковью встала уже не угроза целости патриаршего строя, а действительная подмена этого строя синодальным управлением»[1].
В письме митрополит Кирилл «усердно» просил Заместителя Местоблюстителя передать всю переписку на усмотрение митрополита Петра.
Во втором письме к святителю Кириллу (от 2 января 1930 г.) митрополит Сергий извещает его об увольнении от управления Казанской епархией и предает суду «Собора архиереев по обвинению во вступлении в общение с обществом, отделившимся от законного церковного священноначалия и образовавшим раскол, и в поддержке названного раскола своим примером, словом и писаниями <...> в демонстративном отказе от принятия Св.Тайн в православных храмах <...> и в отказе повиноваться законному Заместителю Патриаршего Местоблюстителя и иметь с ним общение (Двукратного [Собора правило] 15 и аналогичные)»[2]. Митрополиту Кириллу был дан срок «для исправления» — 15 февраля 1930 г.
В том же году были опубликованы два интервью митрополита Сергия с советскими и иностранными журналистами[3], в которых отразилась крайняя степень порабощения и унижения Православной Церкви в Советском Союзе.
В следующем, 1931 г. вышла статья митрополита Сергия в «Журнале Московской Патриархии» «О полномочиях Патриаршего Местоблюстителя и его Заместителя» (1931. № 1), где митрополит заявил, что «Заместитель облечен патриаршей властью в том же объеме, как и заменяемый им Местоблюститель.... Различие между Местоблюстителем и его Заместителем не в объеме патриаршей власти, а только в том, что Заместитель является как бы спутником Местоблюстителя: сохраняет свои полномочия до тех пор, пока Местоблюститель остается в своей должности»[4].
Близкий по своим воззрениям митрополиту Кириллу и епископу Дамаскину епископ Афанасий (Сахаров) [это не так, они все были очень разные в своих взглядах; сергиане всегда стараются привести в своё оправдание и нам в пример Афанасия (Сахарова). — И.И.] писал впоследствии:
Тогда ряд архипастырей, в том числе и я, признали, что такое присвоение м[итрополитом] Сергием всех прав первоиерарха при жизни нашего законнаго каноническаго первоиерарха м[итрополита] Петра, — лишает захватчика и тех прав по ведению дел церковных, какие в свое время даны были ему, и освобождает православных от подчинения м[итрополиту] Сергию и образованному им синоду[5].
Под влиянием новых удручающих фактов, свидетельствующих о продолжении и углублении политики подчинения Церкви безбожной власти, епископ Дамаскин утверждается в своей позиции, которая состояла не только в отходе от Заместителя и непоминовении его имени, но и в объединении с «иосифлянами». Вместе с тем он заинтересованно следит за развитием идеи создания церковного управления во главе с митрополитом Кириллом, которую пытается реализовать архиепископ Серафим (Самойлович), «пламенный»[6] по имени и по характеру (так и называли его в переписке собратья).
Выпущенный из Соловков, епископ Дамаскин направлялся на Украину через Архангельск, где 17 декабря 1933 г. произошло важное событие. Если довериться публикации в журнале «Православная жизнь» (1999. № 9), в окрестностях этого города состоялось собрание ссыльных епископов, на котором прозвучало новое «деяние» архиепископа Угличского Серафима (Самойловича). Послание датируется 4(17) декабря 1933 г. В сопроводительной статье к публикации указывалось, что копия этого деяния сохранилась в одной из катакомбных общин в Санкт-Петербурге. В нем митрополит Сергий обличался в узурпаторстве власти, которая выразилась в организации незаконного Синода 5 мая 1927 г., обнародовании декларации от 29 июля 1927 г. без благословения митрополита Петра, стремлении «заместить Патриаршество Коллегией». Кроме того, митрополит Сергий обвинялся в отступничестве, которое «вытекает из еретического учения митр[ополита] Сергия о спасении и о Церкви, как земном учреждении, при существовании которого можно идти на все уступки, чем искажается самый призыв Христа к исповедничеству, так Господь Иисус Христос осудил Петра, сказав: “отойди от меня, сатана”...»
Архиепископ Серафим произносит тяжелое обвинение и в хуле на Церковь, на исповедников, «в расточении Церкви и хуле на Духа Святаго (Матф.12:30,32)». «Указом от 8/21 окт[ября] 1927 г., — говорится в воззвании, — совместно со своим так называемым Синодом, митр[ополит] Сергий ввел новую формулу поминовения и этим исказил самый чин богослужения и нарушил внутренний дух его, смешав сынов человеческих с сынами Божиими».
Далее в воззвании говорится:
Не входя в рассмотрение остальных деяний митр[ополита] Сергия за тот же период времени, мы, по благодати, данной нам от Господа нашего Иисуса Христа, объявляем митр[ополита] Сергия лишенным молитвенного общения с нами и со всеми православными Епископами Русской Церкви, предаем его церковному суду с запрещением в священнослужении. Епископы, единомышленные с митр[ополитом] Сергием, принимаются нами в молитвенное и каноническое общение, по чиноприему из обновленчества, и занимающие вдовствующие кафедры остаются на своих местах.
Настоящее деяние мы совершаем в строгом сознании нашего архипастырского долга стоять в послушании Церкви Христовой в подчинении церковным правилам Вселенских и Поместных Соборов и Собора Российской Церкви 1917-1918 гг., возглавляемой нашим патриаршим местоблюстителем Петром, митр[ополитом] Крутицким.
Управление Российской Церкви за невозможностью обращаться к первоиерарху Местоблюстителю митр[ополиту] Петру Крутицкому, переходит, до возвращения его к своему деланию, к Старейшему Иерарху Русской Церкви, руководствуясь на сей случай указанием Собора Русской Церкви 1917-18 гг. и актами Св.Патриарха Тихона и митр[ополита] Ярославского Агафангела об автономном управлении епископами на местах в своих епархиях.
Под старейшим иерархом, резонно полагает публикатор документа Н.Савченко, имеется в виду митрополит Кирилл. «До сих пор неясно, — пишет Н.Савченко, — было ли приводимое ниже деяние одобрено и принято этим собранием архиереев, или оно осталось лишь проектом такого решения, составленным архиепископом Серафимом»[7].
Факт организации неких собраний духовенства, отделившегося от митрополита Сергия, в Архангельске в 1933-1934 гг. подтверждается рядом документов из следственных дел, как будет показано ниже. Скорее всего, декабрьский документ был проектом воззвания, в разработке которого и принял участие епископ Дамаскин, который прибыл на Украину уже вооруженным некой программой действий.
Архиепископ Серафим и епископ Дамаскин могли оказаться в Архангельске одновременно только в том случае, если это произошло до ареста преосвященного Серафима, который находился в Архангельске с 8 июня 1933 г. до дня своего ареста, 21 мая 1934 г. Епископ Дамаскин также попал в ссылку в Архангельск, но в 1935 г. Следовательно, они могли увидеться только тайно в конце 1933 или начале 1934 г. по пути следования епископа Дамаскина из соловецкого заключения на Украину. Приезд епископа Дамаскина, даже тайный, в 1934 г. с Украины в Архангельск вряд ли был возможен. Примерно с этого времени между епископом Дамаскином и архиепископом Серафимом устанавливаются очень теплые, дружеские и доверительные отношения.
В деле по обвинению «руководителя тайной катакомбной церкви Федосихина»[8] (1940) фигурирует арестованная Екатерина Захаровна Земляницына, высланная в 1933 г. в Архангельск на три года.
Давая показания, она коснулась событий первой половины 1930-х гг.:
В Архангельске я установила связь с ссыльным Архиепископом Серафимом Самойловичем, через которого вошла в состав <...> организации, существовавшей в Архангельске из ссыльного духовенства из состава Архангельской организации «Истинно-Православной Церкви». Мне были известны следующие лица, с которыми я была связана по контрреволюционной церковно-нелегальной деятельности:
1. Серафим Самуилович (так в тексте. — O.K.).
2. Пискановский Николай — протоиерей.
3. Дамаскин Димитрий Димитриевич Цедрик — епископ.
4. Брянских Парфений — епископ.
5. Александр Филипенко, священник, и ряд лиц других, которых сейчас не помню[9].
На следующем допросе она коснулась этих событий более подробно.
Прибыв для отбытия ссылки в Архангельск, вначале установила связь с епископом Серафимом Самойловичем, отбывавшим также здесь ссылку. Как только я ему рассказала, кто я, т.е. о том, что примыкала к «Истинно-православной Церкви» и что за это попала в Архангельск, Серафим тотчас же предложил мне познакомиться с ссыльным духовенством из числа приверженцев митрополита Иосифа — священником Пискановским Николаем, епископом Дамаскиным Дмитрием Дмитриевичем, Брянских Парфением, на что я изъявила согласие, после чего Серафим Самойлович провел меня на квартиру к Пискановскому Николаю и представил как своего человека. В последующем через Серафима Самойловича познакомилась с Дамаскиным и Брянских и др.
Указанное духовенство являлось активными приверженцами митрополита Иосифа, и к 1937 г. в Архангельске ими была создана контрреволюционная группа организации «Истинно-православной Церкви». Руководство указанной группы по Архангельску в начале принадлежало Серафиму Самойловичу и в последующем после ареста Серафима — Дамаскину-Цедрику.
Указанными лицами как участниками организации «Истинно-Православной Церкви» в практической своей деятельности проводилось насаждение тайных «катакомбных» церквей[10].
Возможно, эти лица участвовали в составлении «деяния» архиепископа Серафима.
Показания Землянициной — одно из подтверждений того факта, что после освобождения из Соловецкого лагеря епископ Дамаскин присоединился к «иосифлянскому» движению.
[1] Акты... С.651.
[2] Там же. С.680.
[3] См.: Косик О.В. Интервью митрополита Сергия (Страгородского) и членов Священного Синода от 15 февраля 1930 года в восприятии современников // Ежегодная богословская конференция ПСТБИ: Материалы 2003 года. М., 2003. С.255-277.
[4] Акты... С.695.
[5] Молитва всех вас спасет: Материалы к жизнеописанию святителя Афанасия, епископа Ковровского / Сост. О.В.Косик. М., 2000. С.417.
[6] Серафим — по-древнееврейски «пламенный».
[7] Православная жизнь. 1999. № 9. С.7. Перепечатка из журнала «Православное обозрение» (1999. № 3 (16) с примечаниями иподиакона Николая Савченко. Об этом воззвании см.: Косик О.В. «Послание ко всей Церкви» священномученика Серафима Угличского от 20 января 1929 года // Богословский сборник. 2003. Вып.11. С.302-329.
[8] Архив УФСБ по Архангельской обл. Д.П-12580. Л.5 об.-6.
[9] Там же. Л.5а-6.
[10] Там же. Л.7 об.
