Василий Ильич Экземплярский

Господи, кто же может спастись?

Трудно быть христианином или легко? Господь сказал, что иго Его благо и бремя легко. Но люди жизненного христианского опыта судили иначе и жили так, что смотрящим со стороны жизнь их казалась невыносимо трудной. Апостол Павел противополагал радостную христианскую свободу тяжкому игу ветхозаветного закона[1]. Но другой великий апостол ставит тревожно вопрос: Если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится?[2] Серафим Саровский всегда был радостный и люди с восторгом пили эту радость. Но те, которые ближе подходили к самому образу его жизни, с широко открытыми глазами смотрели на труды и скорби праведника, поклонялись ему. Но кто же из них мог пойти по такому пути? Весь древний христианский мир преклонился перед египетской пустыней, где сияли ее преподобные звезды. Но если вы откроете древние патерики, то самое первое и бесспорное впечатление есть удивление от трудности монашеского пути. «Трудно быть монахом», — сказал Антоний[3] Павлу Препростому[4] и ушел в свою келейку, оставив стоять голодного и усталого старика на открытом зное без пищи три дня, чтобы Павел понял эту трудность и вернулся к своей нелегкой крестьянской жизни[5]. И сами подвижники были не однолики. Были такие, что непрестанно плакали, и были такие, что всегда улыбались. Одни были строги и учительны, а другие — добры, нежны, как мать. А что можно помыслить о мирских людях, не о тысячах славимых угодников, а о миллионах обыкновенных, «рядовых» крестьян?

Здесь я всецело сливаюсь с мыслью св.Иоанна Златоуста, что нам заповедан самый легкий образ жизни и ничего трудного[6]. Если и трудно быть христианином, то не потому, что заповеди Господа тяжки, но лишь потому, что велика сила греха, наследственная порча души и тела. Трудно кажется, когда слышишь слово возненавидеть отца, мать, самую жизнь в мире[7]. Но ведь возненавидеть — это не для ущерба, не для ограбления души, но для радости любви, более полной и совершенной. Отрекись от всего, отдай все, иди на все страдания и лишения. Но все это делают на каждом шагу люди ради достижения самых маленьких целей. А христианин все это делает перед лицом великой цели, ради общения с любимым. Более всего, делает не для того, чтобы страдать и обнищать, но чтобы приобрести драгоценную жемчужину — Божие Царство. Вера, скажут, нужна большая. Но хватает у нас веры для риска жизнью и ради прекрасных глаз, и ради пустой побрякушки, и ради тщеславия, и ради мщения. Если бы мы верили во Христа так, как верим хотя бы в собственное счастье, то все было бы легко и просто. Но пусть и веры мало, да ведь дела от нас требуются совсем маленькие. Самое большое дело, самое великое, самое спасительное, какое только и предлагается нам в Евангелии, это взять ради Христа одно бедное дитя и признать его как свое. За это все и даруется. Такой человек через это одно и христианин, ибо принимает в лице дитяти самого Христа, и служит Богу, и себя спасает.

Главное в законе — суд, правда и милость[8], и милость превозносится перед судом. Последний суд называется Страшным, и такой он и есть для нашей жестокости. А ведь по существу, что может быть проще, легче, всем доступнее, как сделать то, о чем говорится на суде как о главнейшем. Накормить, напоить, одеть, приютить, посетить — да ведь это и за дело считать нельзя, а между тем это и есть первое и самое важное дело. Если этого мы не делаем, то, ясно, не потому, что это трудно и выше человеческих сил, но потому, что сердца свои искалечили, не понимая радости дел любви, общения с людьми и Богом, закрывали свои глаза и уши от всего, что не есть мое собственное я, такое жалкое и противное в своей отрешенности от идеала жизни. И теперь, как и всегда, грешники и язычники идут впереди нас, ибо нет ничего легче, как нас обогнать.

Бывает и так, что люди жалуются на строгость церковной дисциплины, на продолжительность служб, постов, молитвословий. Но это пустые жалобы. Все это — не христианство Евангелия, а результат опыта самих христиан и прежде всего, в их борьбе с грехом, с вялостью души. Все это, конечно, важно и необходимо, но все же не главное в законе, а второстепенное. А главное всегда и неизменно одно. Когда великого подвижника спросили, какой подвиг выше — иноческого ли самоизнурения или служения больным, то авва ответил, что, насколько небо выше земли, настолько служение больному выше монашеского истощения. И если бы я сам себя повесил за ноздри, то и тогда не пришел бы в меру совершенства брата, служащего страждущим[9].

Примечания

[1] Ср.: 2 Кор.2:17.

[2] 1 Петр.4:18.

[3] Антоний Великий, (ок.260-365), преп., аскет и отшельник; память 1 7/30 января.

[4] Павел Препростый, (IV в.), преп. подвижник египетский; память 7/20 марта и 4/17 октября. Препростым он назван за свое простосердечие и незлобие. Преподобный был женат, но, узнав о неверности супруги, оставил ее и удалился в пустыню к преп.Антонию Великому (память 17/30 января). Павлу было уже 60 лет, и святой Антоний сперва не принял Павла, почтя его неспособным к тяжелой отшельнической жизни. Три дня стоял Павел у келлии подвижника, сказав, что скорее умрет, чем уйдет отсюда. Тогда преп.Антоний поселил Павла к себе, долго испытывал его терпение и смирение тяжелым трудом, суровым постом, ночными бдениями, неустанным пением псалмов и земными поклонами. Наконец преп.Антоний разрешил Павлу поселиться в отдельной келлии. За многолетний подвиг преп.Павлу Господь даровал прозорливость, власть изгонять бесов. Когда к преп.Антонию привели бесноватого юношу, он направил больного к преп.Павлу со словами: «Великие в вере могут изгонять только малых бесов, а смиренные, как Павел Препростый, имеют власть над князьями бесовскими».

[5] Рассказ заимствован из изречений отцов пустыни («Апофтегмата Патрум», 797).

[6] См.: «...То, что Он (Христос) повелевает делать, для желающих легко и удобоисполнимо...» (Свт.Иоанн Златоуст. Слово VI. Об учении и наставлении // Полн. соб. творений... Т.12. Кн.2. СПб., 1906. С.522).

[7] См.: Лк.14:26; синод, пер.: ...не возненавидит отца своего и матери, ...и самой жизни своей; см. также: Мф.10:35-37.

[8] См.: Мф.23:23; синод, пер.: ...важнейшее в законе: суд, милость и веру...

[9] Ср.: «Брат спросил старца, говоря: есть два брата: один безмолвствует в келье своей, продолжая пост до шести дней в седмицу и много налагая себе трудов, другой же служит больным. Которого дело более приятно Богу? Говорит ему старец: хотя бы тот брат, который держит пост в течение шести дней, за ноздри повесил себя, и тогда он не может сравняться с тем, который услуживает больным» (Древний патерик. Гл.17, 21 (28). Цит. по: Древний патерик, изложенный по главам. М., 1899. С.324).