Начало оперативной разработки по выявлению участников ИПЦ в Черноморье с последующими их арестами, как обычно, инициировалось доносом «добровольного помощника» чекистов, сообщившем, что с 1922 урочища Канаш-Тапе, Гишло, Шуюк представляли собой притон всего бродячего и бандитского элемента, который агитировал против мероприятий соввласти. С конца 1927 я стал наблюдать сильное передвижение по этой тропе подозрительного бродячего элемента, внешним видом похожего на монахов <...> используя природные условия Черноморья, под видом монашеских общежитий (скитов) — они скоплялись и оседали в глубоких горных ущельях.[1]
В сентябре-октябре 1929 чекисты арестовали свыше 150 человек как в урочищах Черноморья, где в процессе проведения оперативных мероприятий по изъятию членов организации были обнаружены подземные убежища, ряд тайников, где хранились документы и оружие, так и в городах и сёлах на Черноморском побережье и на Северном Кавказе. Еп.Варлааму (ЛАЗАРЕНКО) и нескольким его соратникам удалось скрыться с помощью приверженцев в Майкопе, вовремя выехав в Среднюю Азию.
На первых же допросах следствие установило, что в 1926 еп.Варлаам нелегально прибыл на Северный Кавказ, намереваясь обосноваться с общиной единомышленников в районе урочища Заповедное в Туапсинском районе, для чего было куплено усадебное место в 12 верстах от Туапсе. Вскоре сюда прибыли его соратники — иеромонахи Иустин (СМИРНОВ) и Иннокентий (КАЮДИН), выбрали глухое, из-за отсутствия дорог малопосещаемое место в чаще леса и с помощью монахов организовали подземные убежища для жилья и секретных совещаний, различные тайники, где прятались документы.
Позже была вырыта подземная церковь, в которой и проводились тайные богослужения, исповеди, посвящения и пострижения. В урочище Заповедное поселился и еп.Варлаам, с охраной и преданным ему монашеством. Из урочища, как показали «свидетели», в города и сёла региона епископ периодически посылал на продолжительное время своих иеромонахов для проповедей и вербовки в организацию. Эти ходоки-пропагандисты распространяли его обращения и воззвания ИПЦ среди крестьянства и казачества как на Северном Кавказе, так и за его пределами, агитируя против коллективизации и призывая, по утверждению свидетелей, к борьбе с соввластью и восстановлению в стране монархического строя.
Сразу же по прибытии еп.Варлаам через своих посланников уведомил сочинских пустынножителей о своём местонахождении и предложил им принять его руководство. Главы скитов выразили епископу своё согласие после личного свидания с ним. С этого момента к еп.Варлааму начали отовсюду приезжать священнослужители и верующие, По показаниям секретаря еп.Варлаама, Владыку посещал ряд лиц, приезжающих с Украины и др.мест. Некоторые приезжали для рукоположения в сан, другие — искать места укрытия от властей, но большинство приезжало за советом и информацией, причём много рассказывали о голоде, о жестокости и преследованиях властей, недовольстве народа и назревающем свержении соввласти. После таких бесед у епископа часто проходили секретные совещания с руководителями скитов и монашеских общин, на которых всегда присутствовали его ближайшие помощники — мон.Онуфрий[2] и монах.Мария (ГЕРШУНЕНКО).
На допросе один из «свидетелей» показал, что движение монахов и верующих по дороге из урочища было довольно значительное, а когда он приходил в скиты, то часто заставал в кельях от восьми до десяти монахов, беседующих с верующими. Он же подтвердил, что монахи и иеромонахи постоянно разъясняли крестьянам, что соввласть — это власть антихриста, разрушает церковь, оскверняет веру, сажает православных в тюрьмы, что жиды управляют государством и мучают русский народ; никто из православных крестьян не должен помогать этой власти, а, наоборот, нужно противиться всем её действиям.
В урочище Канаш-Тапе под руководством игуменьи Евфросиньи (КОТЛОВОЙ) постепенно создалась женская община монахинь. В урочище Шуюк аналогичную общину возглавила игуменья Вера (ПОКРОВСКАЯ). Позже одна из обвиняемых покажет, что еп.Варлаам в беседах с нами предлагал писать письма знакомым монашкам твёрдых религиозных убеждений, чтобы они приезжали к нам. Именно такие монахини посылались игуменьями на Кубань по разным нелегальным общинам для их усиления, при этом все заранее договаривались, что в случае ареста какой-либо монахини члены общины тотчас же разъедутся, а арестованная должна будет хранить молчание, не выдавая остальных и приняв смиренно венец мученический.
В урочище еп.Варлаамом было написано и разослано много документов, воззваний и писем. Об их сохранности он очень заботился. Так, по словам его секретаря, для их хранения заимел целый ряд тайников, в которых и прятал документы, книги и особо ценные вещи. Очевидно, в связи с начавшимися на Украине арестами истинно-православных еп.Варлаам перестал доверять даже ближайшему окружению, стал особенно осторожен и подозрителен и поэтому сделал ещё два новых тайника вне дома. Заметим, что упомянутые два новых тайника так и не были найдены чекистами при облавах и обысках в урочище. Обнаруженные же в старых тайниках документы фигурировали в «Обвинительном заключении». Вот выдержки из них, выделенные следствием:
В основу действий теперешней власти большевиков положено совершенное уничтожение христианства. Как назвать таких гонителей? Апостол Иоанн назвал их антихристами. Как относиться к ним? Не принимать их в дом и не приветствовать, ибо приветствующий участвует в злых делах его.
Большевизм есть сознательное самоубийство, которое убивает душу мира, самого Бога, убив души людей. Отсюда следует, что за таковыми самоубийцами, богоубийцами и душеубийцами — моления Православной Церкви не должно быть. Большевики — враги Божии, и поэтому они заслуживают ненависти.
В коммунистическом государстве нет места религии, поэтому смертным грехом и каноническим преступлением будет являться — если Церковь Православная для достижения целей советского правительства будет служить ему.
Проводимая монашеством агитация среди казачества стала серьёзным обвинением против них, при этом в материалах дела подчёркивалось, что население казачьих станиц в период революции почти поголовно участвовало в к/р повстанческих организациях; восставшие с оружием в руках участвовали во многих политических бандах. По логике чекистов, для черносотенного духовенства это была прекрасная база к/р элементов: бывшие белые, бывшие бело-зелёные и прочие монархически настроенные элементы.
«Свидетели» на допросах утверждали, что монахи постоянно проводили беседы с крестьянами в людных местах, где, наряду с религиозной пропагандой, агитировали крестьян против соввласти, давали крестьянам советы: не подчиняться большевикам, не платить налоги, не участвовать в колхозах, так как своей помощью большевикам они совершают тяжкий грех. О беседах с казаками покажут и обвиняемые. Например, иером.Макарий (ОЛЕЙНИКОВ) подтвердил на допросе, что по заданию еп.Варлаама неоднократно посещал станицы, собирал ночью верующих казаков в какой-нибудь избе и проводил моления, заставляя говеть и причащаться. А потом собравшиеся рассказывали ему о своих заботах и несчастиях, спрашивали — скоро ли погибнет соввласть, так как она им ненавистна, передавали слухи, что отобранный у них хлеб отдали за границу, чтобы умаслить капиталистов и пожить ещё пару лет у власти, а народ скоро начнут кормить конским пометом.
По поводу же секретного моления весной 1929, на которое собралось около 30 казаков, чтобы исповедаться и причаститься, ему пришлось дать показания о разговоре после службы, который поразил его, открыв, насколько настроение казачества — недовольное соввластью: налоги не хотят платить, хлеб прячут, ждут — не дождутся переворота и прихода из заграницы освободителей. По его словам, ему оставалось только успокаивать народ, уверяя, что недолго осталось терпеть, переворот будет.
Судя по показаниям обвиняемых, еп.Варлаам постоянно предупреждал, что хотя и надо организовать казаков, но делать это очень осторожно, только через приходские общины, пастырями которых необходимо ставить иосифлянских клириков. Именно они смогли бы в своих проповедях убеждать казаков, что преследуемый и унижаемый большевиками русский православный народ не может больше терпеть, что только они, православные сыны Отечества, свергнут безбожников-коммунистов, а вместо власти Советов, антихристовой власти, на русский престол восстановят Помазанника Божьего, царя Михаила.
Получаемые еп.Варлаамом отовсюду сведения о настроениях верующих в станицах и нелегальной работе с казаками неоднократно передавались через «связников» архиеп. Димитрию (ЛЮБИМОВУ).[3]
Для связи монашества скитов с иосифлянскими группами верующих в городах на территории Черноморского округа была создана сеть явочных квартир и переотправных пунктов. Судя по материалам дела, в урочищах было шесть таких пунктов, ряд явочных квартир находился в Геленджике, Адлере, Сочи и Туапсе. Кроме того, постоянно действовала связь с Майкопом, Сухуми, Туапсе, Москвой и Ленинградом.
По версии следствия, в организационную структуру филиала ИПЦ входило 28 нелегальных ячеек: на территории Майкопского округа — 17, Черноморского — 10, в Ташкенте — 1 и на территории Украины — 40, причём относительно последних было отмечено, что поскольку глава организации скрылся, то выявить нахождение и руководящий состав сорока ячеек на Украине не представляется возможным.
Во главе нелегальных монашеских ячеек по территории Черноморского и Майкопского округов, по версии следствия, стоял еп.Варлаам, направленный туда архиеп.Димитрием (ЛЮБИМОВЫМ), перед которым он периодически отчитывался. Для гибкости контроля и руководства еп.Варлаамом было создано, по словам его секретаря, постоянно действующее совещание четырёх пресвитеров, деятельность которого направлялась самим епископом.
О намечаемых «террористических актах» против представителей властей в деле Черноморского филиала ИПЦ есть показание «свидетеля», заявившего о том, что из-за его личной неутомимой агитации среди казачества против открытия у них церкви, он в лице монахов приобрёл врагов, и как потом выяснилось, они собирались меня убить. В доказательство этого намерения «активист» ссылался на слова молодого монаха, которому, якобы, было поручено игуменьей Ефросиньей (КОТЛОВОЙ) его убийство. Именно она вручила исполнителю террористического акта винтовку с патронами, которую, якобы, монах принёс «свидетелю», не желая, по его словам, стать убийцей. Трудно поверить в правдивость этих показаний, но в материалах дела есть акт, согласно которому «свидетель» передал в милицию эту винтовку и 20 боевых патронов.
Отметим, что следствием были приобщены к материалам дела «Постановления общих собраний» представителей станиц в Сочинском и Туапсинском районах. В них трудящиесясообщали об антисоветской агитации, которой занимается нелегальное монашество в Черноморье, о распространяемых ими «провокационных» слухах и требовали от властей выявления, ареста и предания народному суду всех «контрреволюционеров».
В начале 1930 следствие по делу Черноморского филиала ИПЦ было завершено. 27 февраля по стандартным обвинениям 10 иеромонахов и монахов были приговорены к ВМН и расстреляны, 18 активных членов общин — к 5-10 годам концлагеря, остальные обвиняемые — к 3-10 годам ссылки. На скрывшихся еп.Варлаама и двух его ближайших соратников был объявлен всесоюзный розыск, приговор им — ВМН — был объявлен заочно, а приведен в исполнение после ареста их в Средней Азии.
Возвращаясь к материалам дела, попробуем услышать голоса активных участников событий в Черноморье:
С момента моего знакомства с епископом Варлаамом, т.е. с 1927 года, я сразу же отметил, что он является выдающейся личностью, исключительной стойкости, имеющей колоссальный авторитет в массах и обладающей влиянием не только на верующих, но и на духовенство. Он руководил целой сетью нелегальных скитов, обителей, подземных храмов и общин, которые, несмотря на свою распылённость, малочисленность и тяжёлые условия существования на нелегальном положении, под его руководством представляли из себя стройную, монолитную, хорошо зашифрованную организацию, связанную круговой порукой.
Показание на следствии о еп. Варлааме
Вступая в организацию, возглавляемую епископом Варлаамом, я знал, что Варлаам объединяет всех православных христиан для борьбы с безбожной властью и восстановления в России монархии. Моя задача, как и других руководителей скитов, заключалась в том, чтобы разъяснять всем русским православным людям необходимость борьбы с безбожной властью.
Мон. Иван (КАЮДИН)
Все нелегальные скиты, как и скит «Св.Николая», руководителем коего я являюсь, по существу являлись единой нелегальной организацией, ставившей целью, помимо религиозной деятельности, — борьбу с соввластью, управляемой безбожниками, жидами и коммунистами, ненавистной русскому православному народу.
Схимон. Даниил (БОНДАРЕНКО)
Я считаю, что в России только тогда прекратятся гонения и кощунства над религией и православными, когда будет восстановлена монархия, когда русской страной будет управлять монарх, Помазанник Божий.
Иеромон. Арсений (КОРДИ)
Советская политика по крестьянскому вопросу ведёт к уничтожению творческой инициативы в хозяйстве. Бедняки большей частью не способны вести хозяйство и лишь являются бездонной прорвой для всяких ссуд. Сущность хлебозаготовок сводится просто к отбиранию хлеба у крестьян <...> Существующая на территории Черноморского округа организация нелегальных скитов, возглавляемая скрывшимся от соввласти епископом Варлаамом, платформой своей деятельности имела борьбу с советским правительством. Я вступил в эту организацию, заведомо зная её цели и задачи, вполне разделяя её политическую платформу.
Иеромон. Онисим (ПОЛЬ)
Я не признаю соввласть, присягал царю-батюшке, за это и умру. Все эти коммуны, с/советы, кооперация, коллективы — дело рук сатаны. Детей своих не допущу ни к клубу, ни к читальне, ни в школу — не хочу иметь печать антихриста.
Иеромон. Макарий (ОЛЕЙНИКОВ)
В Майкопском и Армавирском районах только по первым двум делам филиала ИПЦ в октябре-декабре 1929 было арестовано более 100 человек, в том числе 27 священнослужителей, 4 бывших атамана, 5 бывших членов Кубанской Рады, более 30 бывших офицеров и участников «бело-зелёных» банд. Допросы и очные ставки были проведены «ударными» темпами, так что уже 21 января 1930 арестованным было предъявлено «Обвинительное заключение», а в феврале их осудили. В дальнейшем прошли массовые аресты в казачьих станицах в Краснодарском крае и на Дону, что вызвало серьёзные волнения и даже вооружённые выступления казаков. Теперь из архивных документов и воспоминаний очевидцев исследователям стало известно, что активными участниками этих событий в большинстве своём были истинно-православные.
По версии следствия, в начале лета 1927 в городе Майкопе под руководством еп.Варлаама прошло первое организационное собрание духовенства. На самом же деле, по показаниям обвиняемых, приезд еп.Варлаама был вызван настоятельной потребностью казаков в настоящей службе, проповеди, исповеди, а главное, в духовном окормлении клириков края. В период 1928-1929 еп.Варлаамом были тайно рукоположены во иереи некоторые из примкнувших к нему верующих казаков, например, Димитрий КРАВЦОВ, Григорий МЕЛЬНИКОВ, Павел ЧИЖОВ, а Михаил (СЕМИНОГ) был пострижен в мантию.
Однако следствие считало, что именно на первом собрании для закрепления начатой работы Варлаам предложил создать Пресвитерский Совет под председательством архимандрита АСТАХОВА, который и начал сколачивать нелегальную организацию.[4] Последующие поездки духовенства и верующих из региона в скиты и встречи с еп.Варлаамом, как отмечали «свидетели», происходили в чрезвычайно секретной обстановке с соблюдением строжайшей конспирации. Под руководством «Пресвитерского Совета» было организовано 16 ячеек, причём восемь ячеек строжайшим образом были законспирированы «от внешних» и находились в глубоком подполье, а восемь были «легальными», — они прикрывались религиозной ширмой и под этой маркой вели в массах к/р работу. Именно строгая религиозная ширма, по убеждению следствия, позволила руководителям Майкопской группы продолжительный период вести свою преступную к/р деятельность.
В материалах дела есть важнейшее для понимания настроений казачества показание «свидетеля», священника, сторонника митр.Сергия, который утверждал, что благодаря работе Димитрия Гдовского и его сторонника, самозванного Варлаама, реакционные круги станиц сплошь пошли за Гдовским. Лично мне в станице Дондуковской, где я служил священником, за то, что поминал гражданскую власть, угрожал почти самосуд, и я вынужден был получить перевод в другое место. О таком настрое казачества и действительной поддержке им движения ИПЦ говорят показания других свидетелей, а также самих обвиняемых. Например, такие: Тихоновская община у нас в станице состоит исключительно из казаков, бывших участников белогвардейских банд. Всю свою работу в молитвенном доме они проводят тайно, отмежевались от бедноты, в особенности от иногородних; Мы оборудовали на хуторе у моего брата погреб, где и собирались по ночам под руководством мон.Иеронима до сентября 1929 года; У нас в станице была секретная группа, которая сперва устраивала в ночное время собрания, а затем в погребе проводились беседы.
Основным обвинением, выдвинутым следствием против руководителей филиала, стала их активная подготовка вооруженного восстания. В подтверждение этой версии были получены следующие показания «свидетелей» и сотрудничавших с чекистами обвиняемых: о непримирившихся с советской властью казаках, которые ненавидят существующий строй и готовы организовать повстанческий отряд, чтобы в любую минуту участвовать в восстании; о распространяемых иером.Петром (СОПНЕВЫМ) слухах, что его брат, бывший казачий атаман Георгий СОПНЕВ имеет военную силу; о призывах Георгия СОПНЕВА на нелегальном собрании казаков, где он говорил, что бороться мы будем с сатанинской властью за правую веру и за свои старые казачьи права. Один из обвиняемых показал даже, что по распоряжению иером.Павла (ИЛЮШЕНКО) от каждого участника нелегальных собраний требовалась подписка о том, что он ЗА КУБАНЬ, ЗА РОДИНУ ГОТОВ УМЕРЕТЬ И ДО ПОБЕДЫ ДРАТЬСЯ. Кстати, в материалах дела подобная подписка есть.
Один из членов «Пресвитерского Совета» показал, что в связи с необходимостью тайного отъезда из Черноморья еп.Варлаама им потребовалось срочно наметить кандидатуру из своей среды в тайные епископы. Выехав из урочища Заповедное, еп.Варлаам с сыном Борисом (БОГОЛАПОМ) и единомышленниками некоторое время скрывался в Майкопском районе, прежде чем выехать в Среднюю Азию. Перед отъездом еп.Варлаам передал священнику Александру АЛИМОВУ свою печать, подтвердив, что все приходящие бумаги и переписка по благочинию должна будет подписываться сокращенно «ПС», что означало Пресвитерский Совет, с приложением его печати. Таким образом, руководство филиалом ИПЦ на Северном Кавказе было возложено на о.Александра, по его словам, впредь до назначения из нашей среды тайного епископа.
В материалах дела имеется много показаний о шифрованных письмах и телеграммах, о которых заранее договорились истинно-православные на случай начала чекистских операций против них. С первыми же арестами на Северном Кавказе и в Черноморье были отправлены зашифрованные письма в Москву и Ленинград. Во вторник, т.е. 4 сентября, страшно заболели старшие сёстры и бабушка, осталось только пять здоровых. Их, вероятно, направят в Ростовскую больницу, сообщите ихним сродникам на Старо-Почтовую, чтобы их там встретили. Кроме них, заболело ещё несколько душ, эпидемия развивается, и мы вынуждены были принять меры — письмо сообщало, что арестованы Суздальские монахини вместе с игуменьей и отправлены в Ростовскую тюрьму, что грядут новые аресты, поэтому пришлось уничтожить все компрометирующие документы и переписку.
Или, например, фраза из письма, отправленного священнику Петру БАЗЫКИНУ: На старом дворе обескуражены и на этих днях выезжают по неизвестному маршруту. Когда и где устроятся, напишут, сообщала о побеге из урочища Заповедное еп.Варлаама вместе с единомышленниками. А письмо в Ленинград — Таковой товар, как ДО и другие на Кубани весь изъят. Ты всех извести о здоровье наших соседей. Тебе же советую поберечь себя и быть осторожнее, чтобы не простудиться. Может, куда-либо экскурсию сделаете? — говорило об арестах на Кубани духовных отцов, т.е. священников и монахов, и о настоятельной необходимости для получателя временно скрыться, чтобы избежать ареста.
Заметим, что такие письма и телеграммы сыграли для истинно-православных важную роль и дали возможность священнослужителям и верующим ИПЦ в других местах, как отмечало позже следствие, уничтожить ряд документов, и скрыться части монахов и священников, которых позже частично выловили, а часть до сих пор не найдена.
27 февраля 1930 по стандартным обвинениям часть обвиняемых были приговорены к ВМН и расстреляны, остальные — к 5-10 годам концлагеря или к 3-5 годам ссылки.
Всех скрывшихся участников ИПЦ следствие предлагало приговорить заочно и, кроме того, ходатайствовать о конфискации их имущества и выселении членов их семей, как социально опасных, из пределов Северо-Кавказского края. Так и поступили с 44 семьями.
К сожалению, только сейчас стал возможен, и то крайне ограниченный, доступ к документам следственных дел по вооружённым выступлениям казачества в период 1930-1934, идейными вдохновителями и активными участниками которых выступали клирики ИПЦ, что подтверждают и воспоминания истинно-православных христиан, чудом оставшихся в живых после многих лет тюрем и лагерей.
Возвращаясь к материалам дела, попробуем услышать голоса активных участников событий в Черноморье:
Многие архипастыри, пастыри и миряне за защиту Церкви томятся в изгнании и заключении. Своё сатанинское дело разрушения Церкви власть хочет сделать при помощи своих же христиан.
Из воззвания о. Александра АЛИМОВА
Братцы, жить нам дальше так невозможно. Эти нехристи, мерзавцы, решили нас задушить. Нам выход один остаётся — совсем отчаяться и всю эту сволочь убрать.
Иером. Павел (ИЛЮШЕНКО)
Я дал царю, Родине и Отечеству присягу служить верой и правдой и от этой присяги не отступлю, сколько бы месяцев вы не держали бы меня под стражей, с этой присягой я и умру. Вся моя семья, мой сын и брат твёрдо стоят на том же. Мы не состоим ни в каких советских общественных организациях лишь потому, что в них состоят в большинстве люди, которые изменили присяге.
Атаман Георгий СОПНЕВ
В нашем доме, действительно, оказывали приют странникам, монахам и монахиням. В доме также иногда собирались верующие, которые пели разные религиозные песни. Я вполне присоединился к ним, искренне веря, что такой подвиг — всячески биться с антихристом в лице соввласти — должен делать каждый истинный христианин.
Казак Роман РИМСКИЙ