Архиепископ Пахомий (Кедров)
(тюремное фото)
В следственном деле епископа Дамаскина 1929 г. обнаружено несколько десятков писем к нему из разных мест, от духовенства и мирян. Они датированы ноябрем и декабрем 1929 г., что позволяет сделать вывод о том, что они не дошли до адресата, арестованного ранее.
Авторы, большинство из которых находились в ссылках, в своих письмах сообщают известия о невыносимо тяжелых условиях существования, просят о помощи. Священник А.Розанов пишет владыке:
В настоящее время я нахожусь в Сибири, в Томской губ. Я думал, что не удивит никого то обстоятельство, что я очутился в сей суровой местности. Да мне кажется, что в настоящее время не удивительно было бы и то обстоятельство, если бы кто из нас в одно прекрасное время очутился прямо на луне. Слишком тяжелый и суровый выпал на мою долю путь ветхозаветного Иакова. Жребий этот очень труден среди суровой местности без средств. Температура занимаемой мною клети доходит до 3-2°. Беда бы еще не велика, если бы были теплые вещи, средства да не малые ребята[1].
Старый друг протоиерей Евгений Сальков писал, что вышел из Тобольского изолятора, где провел полтора месяца. Сосланный дальше на север, в другом письме он благодарит за присланную помощь и иносказательно пишет о своем намерении посетить митрополита Петра:
Хотелось бы сообщить Вам нечто более определенное в смысле моего продвижения по изучению русского алфавита; именно: а, бе, ве, ге, де..., хе, которое находится в этом направлении за 1500 верст, но сейчас еще неизвестно и выяснится, как предполагаю, в новом году...[2]
Протоиерей Евгений пишет, что воздерживается от присоединения к той или иной стороне, так как церковная ситуация была для него, по его словам, «уравнением со многими неизвестными». На некоторых конвертах поверх адреса епископа Дамаскина размашисто карандашом написано: «Домзак».
Архиепископ Пахомий (Кедров) |
Авторы, пребывая в тягостных сомнениях, часто задавали вопросы об отделении от митрополита Сергия. Игумен Николай (Лесенко) из Чернигова, получив письмо владыки о том, что с сергиевцами не следует иметь общения, прекратил ходить в Сергиевские храмы, однако архиепископ Пахомий (Кедров), проживавший там же, продолжал служить при участии игумена Лаврентия (Проскуры), духовника архиепископа Пахомия. Игумен Николай спрашивает, «можно ли принимать участие в совершении литургии с вышеуказанными лицами», совершать ли «в своей квартире Бож[ественную] Литургию», продолжать ли исповедоваться у старца Лаврентия, который был духовником и игумена Николая (письмо от 3 октября 1929 г.).
Подобные трагические разделения происходили и в других храмах Черниговщины.
[1] Архив УФСБ по Брянской обл. Д.П-7377. Т.1. Л.136.
[2] Там же. Л.134.
