Мы не совершим раскола, но если увидим и уже видим и свидетельствуем, что нашими первоиерархами нарушается и попирается самый дух Православия <...>, пастыри связываются неприемлемыми их совестью требованиями, — тогда с сердцем, облитым кровью и слезами, мы должны встать на защиту истины и сказать: «Архипастыри и пастыри, мы отходим от вас, ибо вы уже отошли от правды Божией, вы создали новое направление в Церкви Божией. От этого нового направления — от этого раскола мы и уходим. Грех раскола лежит на вас».
Но вы спросите: как же всё это можно провести на деле? Кто должен взять на себя почин? Может ли это сделать каждый христианин? Когда и кто правомочен объявить верующим, что настал час разрыва с первоиерархом? Осуждать еретиков правомочна только одна Церковь (если Церковь прослушает, да будет же тебе яко язычник и мытарь — Мф.18:17). Выразителем же воли церковной является Собор.
Но как же быть в то время, когда Собору нельзя собраться? Тогда суждение по поводу того церковного явления произносят епископы. Их же суждения не есть ещё окончательный приговор, но есть авторитетнейший голос Церкви, они являются стражами Церкви, и ими в междусоборный период управляется Христова Церковь. Следовательно, и в настоящем деле почин и решение принадлежит епископату. Но как это можно провести?
Епископы, видя нарушение духа и буквы канона, в одиночку или группами должны послать свои протесты митр.Сергию, моля его свернуть с неправого пути. Если эти протесты не возымеют действия, тогда они, согласясь между собой (можно и через посредство переписки), сообщают митр.Сергию, что они отселе не считают уже его Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, осуждают взятое им церковное направление и отделяются от него. То же объявляется и всем верующим. С этого момента совесть духовенства и совесть верующих становится свободной от всякого рода действий (приказаний, запрещений) митр.Сергия и состоящего при нем «Синода». Отошедшая же от митр.Сергия Православная Церковь может управляться одним из старейших иерархов или, как это было во время заключения Патриарха Тихона, каждая епархия — самостоятельно своим архиереем. Какую же роль во всём этом нести должны священники и верующий народ? Судить и запрещать архипастырей они не могут; не могут они также без епископов отходить от епископа. Но это не значит, что они должны бездействовать. Как воины совместно с вождём, так и они, совместно с епископами, должны бороться за истину и защищать её. Как разведчики на войне не дают покоя своим начальникам, но, приходя с различных мест разведки, сообщают им об опасности, так и верующие, пока не пройдёт опасность для Церкви, должны возбуждать в своих пастырях дух ревности, бодрствования и стойкости и всячески (духовно и морально) поддерживать их, дабы те безболезненно и право правили слово Истины.
Может ли Церковь, которая есть столп и утверждение истины... и её иерархия при каких угодно случаях, для каких угодно целей становиться на путь лжи и человекоугодничества? Нет, ибо это воспрещается Словом Божиим (Деян.4:19; Иез.3:18).
Всё, что говорят от лица Церкви, должно дышать истиной Христовой, исходить из неё, быть сообразно ей, и всякое отклонение от истины, какими бы соображениями оно ни оправдывалось, является оплеванием Пречистого Лика Христова и для Церкви, в конечном счёте, оказывается всегда позорным и вредным...
Делая то, что он (Заместитель) делает, митр.Сергий, во всяком случае, обязан был выполнить то, чего он сам требовал от Митр.Агафангела, от бывш. архиепископа Екатеринбургского Григория и прочих претендентов на создания новых ориентаций, испросить благословения своего иерархического начальства. Ведь митрополит Сергий только и.д. Местоблюстителя, т.е. лицо не самостоятельное, долженствующее действовать во всяком случае не вопреки указаниям того, чьё имя он сам возносит на Божественной Литургии, как имя своего “господина”. Поэтому он должен был запросить Митр.Петра о его отношении к предпринимаемому им весьма важному и ответственному шагу и только с благословения того действовать. Между тем, ни в протоколах синодских заседаний, ни в самом “Воззвании” нет и следа указаний на то, что это было сделано, и что благословение получено. Наоборот, обоснование на покойном Патриархе Тихоне даёт всякое основание заключить, что санкция от Митр.Петра не получена. А если так, то это уже крупное самочиние. Насколько важно было для митр.Сергия получить благословение Митр.Петра, показывает то соображение, что в случае несогласия его с деятельностью своего заместителя (митр.Сергия) этот последний сразу же становится таким же “похитителем” власти, как и те лица, о которых он упоминает в своём воззвании.
Когда Церковь не была отделена от государства, она часто, помимо её желания, втягивалась в политику. В советском государстве (отделившем от себя Церковь) последняя имеет громадные преимущества в том отношении, что она может быть в стороне от всякой политики, делая своё только церковное дело, и быть совершенно свободной от всяких влияний на её внутренний уклад и порядки со стороны гражданской антирелигиозно настроенной власти. Послание митр.Сергия и его Синода вновь толкает Церковь на путь союза с государством, ибо самое послание есть уже политическое выступление, как и смотрят на него и его составители и правительство.