Пасха в Москве — 1930 г.

(Из журнала «Хлеб Небесный» за 1940 г.)

Район Ильинки

Москва... Ильинские ворота. Уже не прежние. Снесена часовенка с правой стороны. Вдоль Китайской стены от самой Лубянской площади выстроились аккуратные киоски. Здесь расположились книжники и букинисты. С краю около самых Ильинских ворот стоит круглый белый киоск с водой «Нарзан». По обеим сторонам ворот в стене проломлены ходы для пешеходов.

Не узнать уже Ильинских ворот. Однако, по-прежнему здесь бьётся пульс деловой жизни — коммерческой и служилой. Под этими воротами каждое утро, без пяти минут девять, целый муравейник советских служащих. Кожаные куртки, толстовки, портфели и кепки. Беленькие свёрточки — скромный и скудный завтрак. Все неимоверно спешат, как на пожар, почти бегут. Нет ни одного города на земном шаре, где бы люди шагали быстрее, чем в Москве. Это не обычная суета. Это — психоз. Это — массовый гипноз бешеных темпов жизни. Печать этого гипноза у всех на лицах. Непроницаемой маской покрыты они. Ни радости, ни печали, ни мысли, ни чувства, ни интереса, ни скуки. Какие-то сфинксы, сомнамбулы. И только внимательный взор заметит одну общую, скрытую мысль — вовремя снять с поверочной доски контрольный номерок.

Велика сила денег, сила личного интереса, она тоже гоняла людей, смешивала их в кипучий муравейник. Но сильнее денег — страх. Сила его безгранична. Животный страх за свою жизнь. Вот источник всех «чудес» современной России. Этим страхом окована тяжёлая цепь рабства. Тысячи мелочей подстерегают каждого в течение дня и грозят разрушить в один миг всё. И первое звено этой цепи — унизительный номерок контрольной доски.

Ильинка и прилегающие к ней улицы — цитадель советской государственности. Среди всех этих железобетонных гигантов, в полном окружении их, притаились под зыбкой охраной Главискусства, или даже только Главмузея, два храма, один в глухом переулке под самым боком ЦК партии на Старой площади — храм Грузинской Божией Матери, превращённый в музей, но допущенный к богослужению в своей нижней полуподвальной части. Эта Свято-Троицкая церковь в Никитниках называлась так по имени одного из приделов. Другой храм — на Ильинке, у самых Ильинских ворот, не доходя большого Черкасского переулка — храм Святого угодника Николы Большой Крест. Тут высится на фоне нового здания Центросоюза слегка покосившаяся на Ильинку колокольня храма. И тут же в непосредственном соседстве с Наркоматом рабочей и крестьянской инспекции и напротив Наркомвнешторга выдаётся углом на тротуаре высоко, почти как башня, четырёхугольное здание храма, разрушенного богоборцами в 1931 г.

Храм Грузинской Божией Матери, 1882"Большой крест", 1882

Исчезновение духовенства

По стечению обстоятельств оба упомянутых храма все последние годы служили главным оплотом течения, оппозиционного митрополиту Сергию. Здесь собиралась на молитву наиболее стойкая, наиболее непримиримая церковная интеллигенция. Нигде, ни в какой части Москвы не чувствовалась так остро вся сила и мощь большевизма, какъ здесь в самом сердце советской власти. И здесь же сосредоточивалась непреклонная стойкость духовного сопротивления ей и ознаменовалась геройским исповедничеством погибавших на духовном посту безвестных мучеников Церкви.

В храме Николы «Большой крест» со времени разделения, то есть с конца 1927 года до весны 1930 года, или за два с половиной года пять раз сменялся клир — настоятель храма и сослужившие ему священники — вследствие пятикратных арестов. Первым, в Великую Пятницу 1928 года, был арестован известный и чрезвычайно популярный в Москве о.Валентин Свенцицкий. Своими смелыми проповедями и призывами к исповеднической духовной жизни он собирал себе огромную аудиторию со всей Москвы. Своим успехом он обязан был не только большому ораторскому таланту, но и горячей проповеди в пользу т.н. монастырей в миру. С его именем связано было целое духовное движение в этом направлении в Москве.

После ссылки о.Валентина Свенцицкого в Сибирь, через какие-нибудь полгода, арестованы были не только священники, но целиком весь хор, регент его и целый ряд лиц из церковного совета и паствы. Кроме одного священника, отпущенного на помощь храму из другого прихода и сделавшегося настоятелем храма, остальных священников и новый церковный хор дала сама паства, на материальном иждивении коей в тюрьме и ссылке было уже более 15-ти человек [1].

Новый настоятель о.Александр был настолько осторожен, что никогда не выступал ни с какими проповедями. Но и это его не спасло — через девять месяцев он уже был на Соловках. Его заменил ещё более скромный и тихий иеромонах Максим, который был арестован, подобно о.Валентину, накануне Пасхи в ночь с пятницы на субботу. А в мае он уже умер от сыпняка на Соловках.

Его заменил замечательный священник, выдвинувшийся также из паствы и получивший тайное посвящение лишь за полгода до вступления в обязанности настоятеля храма. Сравнительно молодой, широко образованный, он происходил из круга академической интеллигенциии. Занимая крупный пост в Красной армии, он в течение ряда лет не боялся являться в храме в полной форме и скромно стоял всегда на одном месте в полумраке в глубине притвора. Затем, когда на отворотах его военной куртки появился генеральский ромб, он стал показываться в храме в штатском пальто, а вскоре вся паства увидела его в алтаре в священническом облачении и узнала его, как отца Измаила. Это был самый любимый священник. Он был ещё популярнее, чем о.Валентин.

Всем было ясно, что дни и этого священника сочтены, и это было предметом всеобщего беспокойства. Тем не менее он прослужил на положении рядового священника около девяти месяцев и ещё около двух месяцев в качестве настоятеля храма после ареста иеромонаха Максима. Отца Измаила арестовали под Троицын день в начале 1930 года, и о судьбе его ничего нельзя было узнать в течение долгого времени, пока в Красном кресте не появился слух о его гибели, не подтвердившийся, однако, официально [2].

Пасхальная заутреня

Светлая заутреня была омрачена двойным тяжёлым ударом. В Великий Четверток был закрыт храм Грузинской Божией Матери и его настоятель, священник-академик о.Сергий Голощапов, был арестован. А в Великую Субботу арестовали о.Максима. Весь приход закрытого «грузинского» храма собрался на Ильинке в Большом кресте. Церковь была переполнена, арест обоих настоятелей и закрытие соседнего храма произвели крайне тяжёлое впечатление. Многие плакали. Какое-то чувство конца переживалось всеми. Один о.Измаил был спокоен и твёрд. Народ собрался рано. В 11 часов церковь была полна. Шёпотом делились впечатлениями и передавали новости церковной жизни. Стало известно о закрытии на Страстной неделе храма у Соломенной сторожки в Петровско-Разумовской Академии (другой иосифлянский храм — прим.ред.) и об аресте там настоятеля о.Василия, ныне также погибшего от тифа на Соловках. Из пяти оппозиционных храмов осталось в Москве только два...

Долго шли приготовления в алтаре. Распространился даже слух что всё духовенство арестовано и что утрени не будет. О.Измаилу пришлось показаться и успокоить народ. На улице бушевали безбожники. Ожидались эксцессы. Пришлось сделать предупреждение не поддаваться на провокации и сохранять спокойствие даже в том случае, если безбожники ворвутся в храм и начнут бесчинствовать. Воцарилась жуткая тишина ожидания. Два раза проходили по улице группы безбожников с оркестром и гармошками. Музыка и пьяные крики глухо отдавались под высокими сводами храма. Церковь помещалась на втором этаже и от того, что бесчинства безбожников доносились откуда-то снизу, их свист и крики казались идущими из преисподней. Когда в алтарь уносили плащаницу, то страх и жуткое ожидание какой-то 6еды достигло своего апогея, ибо на улице под самым храмом раздался оглушительный взрыв и громким эхом отозвался под сводами храма. То были петарды комсомольцев, выходивших в поход из помещения своего штаба, расположенного в переулке почти напротив храма. Вслед за взрывом последовали громкие крики и звуки «Интернационала». Под эти звуки уносили плащаницу и тяжкая горечь сдавила сердце.

Но вот началась пасхальная служба. Отец Измаил вложил всю силу своей горячей веры и провёл всё богослужение на торжественном и напряжённом подъёме. Он не изменил ни одной традиции из завещанных его преемником о.Валентином Свенцицким после его ареста. И несмотря на то, что все три священника получили сан всего несколько месяцев тому назад, слова Евангелия «В начале 6е Слово» читались в обоих алтарях на четырёх языках — греческом, латинском, славянском и русском. Сохранилась манера слова богослужения произносить торжественно и величественно. Это подняло настроение молящихся. Возглас: Христос Воскресе! — произнесен был с потрясающей силой. Всё лицо о.Измаила залито было слезами восторга. Ответное Воистину Воскресе! — вылилось с неимоверной силой из тысячи грудей в одном восторженном восклицании. И вся служба до самого конца продолжалась в том же повышенном настроении [3].

Пасха в трамваях

Но вот кончилась заутреня. Освящены чудом заготовленные куличи и пасхи. Отошла обедня. Улицы полны народа, несмотря на то, что три часа ночи. Повсюду идут трамваи. В эту ночь во всех театрах даровые спектакли, начало которых особым распоряжением Моссовета назначено в 11 ч. вечера. Трамваи единственный раз в году идут всю ночь. Во всех клубах антирелигиозные спектакли и карнавалы. Последний организован во всех частях города, и по особым маршрутам безбожники идут по всему городу, собираясь на общий митинг на Екатерининской площади перед Домом Красной армии (бывший Екатерининский институт). Отдельным колоннам была дана задача устроить демонстрацию у храма Христа Спасителя. Врываться в храмы не разрешалось. Тем не менее, две таких попытки были сделаны. Одна — в храме Христа Спасителя, где хулиганы безбожники ворвались въ собор и пытались криками и песнями помешать тамошнему богослужению. Молящиеся там люди молча образовали сплошное кольцо из многих рядов, взявши друг друга за руки, не пропустили никого к алтарю. Безбожники ушли ни с чем. Хуже обстояло дело у храма Иоанна Воина, около Екатерининскаго парка, в непосредственном соседстве с Домом Красной армии. В храм также ворвались безбожники в масках с богохульными песнями и разогнали напуганных молящихся. Не обошлось без драк и побоев. В результате храм пришлось запереть, и сергиевское духовенство совершило службу в одиночестве, в закрытом, окружённом со всех сторон врагами, храме.

После митинга на Екатерининской площади безбожники вновь возвратились в клубы, где во всю эту ночь продолжались танцы. Закрытие клубов было приурочено как раз к окончанию пасхальных богослужений в храмах. Люди выходили одновременно из храмов и из клубов. Два потока встретились в одном русле и в то же время не смешивались. То были две породы абсолютно разных существ, как если бы на улице встретились толпы людей с толпами обезьян. Одни шли молча, чинно, ровной походкой со спокойными лицами. Другие, как развинченные, размахивали руками, ковыляли, как попало ногами, горланили нарочито грубым голосом, хохотали, спорили и безсмысленно гоготали.

Мы, небольшая группа друзей — церковники — мирно расстались у трамвайной остановки. Не хотелось входить в трамвай и встречаться с людьми в светлом, освещённом электричеством вагоне. Предчувствие какой-то неприятности не оставляло меня. Но перспектива шагать в Грузины, за Красную Пресню, после долгого стояния в церкви, заставила решиться.

Я вошёл в трамвай, куда вместе со мной на Красной площади села большая ватага шумной комсомольской молодежи, повидимому, из клуба. Сразу всё настроение испортилось. В вагоне была разная публика. Были из церкви, были и безбожники. Трудно было сказать, кого было больше. На углу Моховой и Большой Никитской вошёл пожилой рабочий того типа, который не порвал ещё связи с деревней. Высокий, здоровый, одетый наполовину ещё по-крестьянски, с русой бородой, он, войдя в вагон, снял свою зимнюю шапку и громко воскликнул: «Христос Воскресе, граждане!»

В первое время все с удивлением обернулись к нему, но уже в следующее мгновение все растерянно смотрели, кто куда, боясь встретиться взором с соседом. Никто ни словом ему не ответил. Все молчали. И даже комсомольская молодежь, смеявшаяся и громко о чём-то толковавшая, замолкла в общем едином смущении.

Выждав длинную паузу, рабочий каким-то надрывным и волнующимся голосом уже не так громко повторил: «Миленькие, Христос Воскресе!». Новое молчание и ещё большее смущение. Наконец, женщина-кондуктор деловито и холодно ему ответила в повышенном тоне: «Ну, гражданин, проходите, не нарушайте порядков!» Рабочий весь съёжился, смутился, быстро продвинулся к выходу, открыл дверцу на площадку и на пороге вдруг обернулся, выпрямился и с большой горечью в сердце вновь произнес столь же громко: «Воистину Воскресе, православные!» С этими словами он вышел на площадку прицепного вагона и задвинул дверцу.


[1] После ареста о.Валентина настоятельство в храме Николы «Большой крест» принимали поочерёдно бывшие прихожане о.Валентина, которых рукополагал в Казани в своей домовой церкви Архиеп.Феодор (Поздеевский). Служили эти священники недолго, т.к. их быстро арестовывали и ссылали. По данным А.Б.Свенцицкого имена и порядок служивших после о.Валентина священников был следующий: о.Алексий, о.Никодим, о.Максим, о.Григорий Смирнов и о.Иосиф. О.Григорий Смирнов родился в г.Ржеве в семье педагогов, после ареста в начале 30-х был выслан.

[2] Сверчков Измаил Александрович (род. в 1890) — священник. Родился в г.Ишим, Тобольской губернии, образование высшее. Рукоположен в 1929 в Ленинграде Архиепископом Димитрием (Любимовым). В 1930 был одним из ближайших помощников Еп.Сергия (Дружинина). Арестован 23 февраля 1931 по делу «Всесоюзного центра Истинное Православие». По постановлению КОГПУ от 3 сент. 1931 г. приговорён к 10 годам лагеря. В заключении в Свирлаге с 3 октября 1931. Год кончины неизвестен.

[3] Ещё в декабре 1928 митр.Сергий подверг прещениям остававшихся на свободе московских истинно-православных священников. Но Еп.Димитрий (Любимов) призвал их «не смущаться» никакими карами. После закрытия осенью 1931 храма Николы Большой Крест часть общины перешла в Никольскую церковь на Солянке (в Подколокольном переулке в Подкопаях), просуществовавшую до конца 1933, часть в последний иосифлянский храм Московской области — Благовещения, вблизи станции Мичуринец по Киевскому направлению железной дороги, но большая часть стала посещать тайные богослужения.

Содержание
Используются технологии uCoz