О те морозные дни и ночи девушки и ребята несли дежурство чуть не на всех вокзалах и аэропортах Москвы. Как боевое задание они получали в штабе «Поиска» телеграммы. Срочная — из Джанкоя: «Выезжаю поезд 68 вагон 14 место 23. Герой Советского Союза Тимошенко М.К.» Из Буздяка Башкирской АССР: «Выезжаем поездом 30 вагон 12 оба черных полушубках — Савраковы». Или с другим настроением — из Новой Каховки: «Сердечно поздравляю коллектив техникума, друзей-ветеранов праздником встречи, желаю всем крепкого здоровья, счастья, мирного неба. Выезд запретили врачи. Шелест».
Запретили врачи... Тридцать семь лет назад не было такой силы, которая запретила бы комбату Шелесту форсировать ледяную Вислу. Время...
Время отмерило еще одну веху нашей истории — сорокалетие победы под Москвой. В Москву и поехали ветераны Первой московской дивизии народного ополчения на свою шестую встречу по приглашению клуба «Поиск». Пока их везут по зимней столице, пока размещают в лучших гостиницах, отметим, что, хлебнув лиха под Вязьмой, дивизия вынесла из окружения боевое знамя, стала 60-й стрелковой, снова потеряз чуть не весь состав, отстояла Серпухов, в декабре 41-го вместе со всей армией перешла в наступление и через Днепр, Сандомирский плацдарм, Варшаву, Берлин вышла в 45-м на Эльбу.
...В просторном украшенном фойе, пока заполняется актовый зал, Герой Советского Союза генерал-полковник Андрей Матвеевич Андреев в полной парадной форме задумался у карты боевого пути некогда подчиненной ему, как корпусному командиру, дивизии. Он вглядывается в лица однополчан цепким, точным взглядом. Ищет героев этой встречи. Вот ведь как получилось: на фронте бывший командир 125-го стрелкового Берлинского ордена Кутузова II степени корпуса подписывал приказы о награждении, а вручать награды придется сейчас, столько десятилетий спустя. Судьба... У каждого — своя.
Выходит на ярко освещенную сцену приехавший издалека, с Сахалина, рабочий Углегорского торгового порта Михаил Савельевич Савченко. Бывшего командира взвода нашел орден Отечественной войны II степени. Вручает орден Славы II степени главному механику Соликамского предприятия Николаю Иаановичу Синцову. В апреле 45-го радист-пулеметчик танка сумел огнем из пушки и пулемета разбить фашистскую колонну... Константин Константинович Конев, инженер-нефтяник, а в сентябре 44-го — двадцатилетний комсорг батальона, из-за ранения не получил орден Красной Звезды после отчаянной разведки, когда сразу были взяты двенадцать «языков».
***
Сейчас ведущему встречи, военруку техникума Зиновию Вениаминовичу Галутину не до вопросов. Он тоже при полном параде. Сам фронтовик, подполковник запаса. Отец погиб под Сталинградом, тоже из тамошних ополченцев.
— С чего началось? — припоминает военрук в минуту более спокойную. — Кажется, с того, что Александр Иванович Смирнов, бывший политрук роты и нынешний председатель совета ветеранов дивизии, вздохнул: «Увидеть бы Измайлова. Выбирался с ним из окружения. И вот в одиночестве, без сил, посреди болот, кругом враги, он говорит: как быть, политрук, с партбилетом? Я отвечаю: хоть ты и рядовой, я сейчас над тобой не командую. Мы оба равные коммунисты. Он замотал свой партбилет в обмотку, и оба мы их вынесли. Дошли потом до Берлина...» И надо же такому совпадению быть — мои девчонки как раз ухаживают за Саляком Измаиловичем, он тоже в Москве, только слепой совсем... И тоже вздыхает о Смирнове, где бы найти политрука.
Встреча двух однополчан состоялась 23 февраля 1976 года в такой же, как сегодня, многолюдной обстановке. Посыпались письма и просьбы о поиске друзей. Ветераны, разволновавшись от надежд, просили, а девушки милым старательным почерком заполняли тысячи открыток — часто наугад, по намекам на адреса. Героя Советского Союза Ташмамата Джумабаева, артиллериста, который один у сорокапятки отразил атаку танков, искали через военкоматы Таджикистана, Узбекистана, Киргизии. Оказался в киргизском городе Оше. Приехал в Москву. И встретились четыре Героя — четыре из двадцати двух, удостоенных этого звания за один только бой на Днепре.
— ...Но в девяноста случаях из ста поиск не удавался. Нет и нет. Поняли: надо действовать научно, — продолжает военрук. — Поехал в Подольск, в военный архив. Сначала работал урывками, в свободные дни. Потом — целый отпуск...
В Подольском архиве, в книге учета личного состава, военрук выписал полторы тысячи имен — с их довоенными, допризывными адресами. Писал, писал, писал...
Потом очередь писать наступила девушкам и ребятам из «Поиска». Снова тысячи и тысячи открыток — в военкоматы, сельсоветы, адресные бюро, на почту, просто соседям. И после ответов снова тысячи — в другие военкоматы, сельсоветы, адресные бюро.
В толстых канцелярских книгах заполнялась графа «Новый адрес». Саратов, Чернигов, Ивановская область, Уфа, Алма-Ата, Одесса, Ташкент, Дальний Восток... Встречи участились.
***
Вот и сегодня Никита Васильевич Садомов, пять раз раненный, сначала рядовой гвардейского кавполка, потом командир пулеметного взвода, потом вот уже тридцать лет плотник на московских стройках, приглашенный получить сразу два ордена — Красной Звезды из 44-го и Отечественной войны I степени из победного 45-го, не верит своим ушам. «Вы не раз вспоминали о стрелке своего взвода Сарвакове, с которым прошли много военных дорог. В последнем вашем бою Сарваков под огнем противника дотащил вас, тяжко раненного, до полковой санчасти и вернулся в бой, к своим пулеметчикам. С тех пор вы ничего не знали о судьбе друг друга...»
Мингаз Фахретдинович Сарваков, маленький, просто одетый, растроганный, поднимается на сцену. Его следопыты отыскали в Башкирии, в деревне Киска-Елка Буздякского района. Минута тишины и узнавания, затем — те самые объятия немолодых людей, их глаза, от которых перехватывает горло.
— ...Ветераны дивизии присылали воспоминания, фронтовые письма и фотографии, документы, боевые реликвии... А несколько человек попросили узнать об их неврученной награде. Я снова поехал в архив...
***
На этот раз, листая наградные книги, военрук увидел, что не везде проставлена дата вручения награды. Кто убыл в госпиталь, на курсы, кто в другую часть, кто погиб, не дождавшись... Но ведь и у погибших есть семьи, живут их дети, ждут весточки матери и вдовы...
Всех награжденных, но без отметки о вручении, из дивизионных книг было выписано 1900. Но, может, кто-то получил награду потом, в другой части или после войны? На это могут ответить наградные карточки Главного управления кадров Министерства обороны СССР. После Дня работы у военрука заломило поясницу. За день при всем усердии и без обеда оказалось возможным найти карточек двадцать... Работники наградного отдела взялись за голову: сколько же один человек тут пробьется? Сердечное им спасибо, тоже заболели идеей. Разрешили оформить для помощи шестерых девушек из «Поиска». Всемером проверили все 1900 карточек. Оказалось: большинство наград, конечно, вручены. Но 500 солдат и офицеров до сих пор их не получили. А может, и не знают.
Снова в архив — за адресами и сведениями о родственниках этих пятисот. Руководство архива выделило группе специальную комнату. Андрей Комолов, лаборант и заочник, Лена Басманова и Лена Титова ежедневно ездили с военруком в Подольск, к открытию архива, и работали до последнего звонка.
И с добытыми данными снова пошли запросы. Порой до нескольких десятков, чтобы найти одного ветерана. Снова сотня девушек усердно склонилась над открытками — в часы, свободные от учебы, не считая поздравлений с праздниками, постоянной помощи ветеранам-москвичам с покупками, домашней уборкой и многим другим.
И вот они видят, Рита Афанасьева, Ирина Горохова, Лена Декович, Галя Жарова, Кирилл Лазарев, вся сотня их товарищей по «Поиску» и еще сотни их сверстников, как поднимается на сцену, бережно поддерживаемый дочерью, Николай Никифорович Ярмак, житель брестской деревни Ратайчицы. Крепкий, кряжистый человек, под стать своей почти ермаковской фамилии. Разведчик, заслуживший орден Отечественной войны I степени в последнем своем бою, на подступах к Варшаве. Вот что такое, забросав гранатами вражеские блиндажи, пойти, в головном дозоре, впереди товарищей, через минное поле. Взрыв — и только чудо, только богатырская природа помогли выжить. Только теперь вместо правой руки и ноги —: нескладные протезы.
А Гавриил Яковлевич Лаухин и в пешую разведку ходил, и за рычагами танка сидел. В сорок пятом танкистом заслужил два ордена Славы. И не знал, что еще в сорок третьем, разведчиком, удостоен его впервые. Вот и получилось, что механизатор из пензенского села Кочетовка, наставник молодежи, вернется отсюда домой полным кавалером славного солдатского ордена. Так-то, земляки. Встречайте, как подобает.
***
Минута молчания в память о павших. Ордена Отечественной войны сержанта Ивана Богданова и командира взвода разведки младшего лейтенанта Вячеслава Ушанова передаются их семьям. Александра Зотовна Богданова со своим взрослым сыном Василием Ивановичем, два брата и сестра Ушановы бережно принимают красные коробочки, которые спустя годы и годы будут открываться 9 мая в семейном кругу, чтобы скоро уже правнуки, а потом и потомки знали и помнили, из какого они рода-племени.
***
Всего у следопытов «Поиска» уже 307 точных адресов, где фронтовиков должна найти награда. 96 ветеранов дождались ее вручения. Кого приглашают в военкомат, к кому приезжают для этого на работу или домой. Кого вот так чествуют в кругу однополчан. По-разному. Военрук Галутин все чаще осторожно спрашивает у врачей, у жен, у детей старых солдат: как здоровье, как сердце? Справится с волнением неожиданной встречи?
И всегда неизменно домой, на работу, в райком партии, военкомат, местную школу идет копия наградного листа. И уже иными глазами смотрят на пожилого дяденьку и соседские мальчишки, и одноклассники внука. А для семьи погибшего — это весть из далекого 44-го столь же бесценная, как фронтовое письмо.
Ответы, ответы... «Пишет Вам дочь участника Великой Отечественной войны Трунова Ивана Дмитриевича, которому Вы прислали письмо. Большое Вам спасибо, что Вы вспомнили о нашем папе. Папа очень рад был, что его не забыли боевые товарищи, очень волновался и даже плакал. Писать он не смог, волнуется...» И сообщение Семилукского райкома партии Воронежской области о том, что «в торжественной обстановке, в присутствии всего трудового коллектива автопредприятия, где продолжает работать бывший фронтовик, ему был вручен орден Славы III степени».
Ну, а то, что ради этого военрук с помощниками — преподавателем Лидией Сергеевной Воронцовой, тем же Андреем Комоловым и Ритой Цветковой — за январь, февраль, март и апрель прошлого года переписали в Подольском архиве 660 наградных листов, заполнив 33 огромных общих тетради, — уже чисто рабочая деталь.
— ...Есть в зале товарищи, которые помнят погибшего под Ковелем командира 1-го стрелкового батальона 1281-го стрелкового полка старшего лейтенанта Огородникова Георгия Ефимовича? — спросил военрук в настороженной тишине.
Как не помнить комбата, который повел в бой за высоту танковый десант, заняв место в танке рядом с водителем? Высота была взята, но в приказе об ордене Отечественной войны I степени появилась горькая строчка «посмертно».
«Поиск» искал родственников комбата. Каковы же были изумление и радость, когда из деревни Сычевка Алтайского края откликнулся он сам. Бросились к телефону:
— Георгий Ефимович! Вы воевали в 60-й стрелковой?
— Как же не воевал! Я был командиром батальона, горел в танке.
— Сможете приехать в Москву на встречу?
— Спасибо за приглашение, не смогу. Отказывают ноги. Сейчас говорю с вами из коляски мотоцикла по радиостанции, не могу подойти к телефону...
Помогла кинокамера. И вот с экрана комбат Огородников в клетчатой домашней рубахе, из своей деревенской комнаты, волнуясь, рубит ребром ладони воздух:
— ...Дрались гранатами, штыками, прикладами, ножами... Бой продолжался с четырех часов до двух ночи... Это подвиг не мой, со мной были ребята, они бились до последней капли крови... Подобрали меня санитары другой части без сознания, без документов...
Не выдержал все же комбат Огородников, приехал. Высокий, статный, с рубленым волевым лицом, но на непослушных ногах...
После того как отгремела буря встречи и «Прощание славянки», был вручен орден, как отзвучали песни девушек и стихи однополчанина, бывшего командира минометной батареи, поэта из далекого Абакана Геннадия Сысолятина «Живет такой комбат на свете, что был посмертно награжден»... После всего и всего осторожно пробираюсь к Огородникову спросить, давно ли он живет в Сычевке.
— А я там родился... И похоронка туда пришла. А вернулся в шестьдесят девятом. Через тридцать лет после первого боя — на Хасане...
Очнулся в госпитале — без речи, слуха, памяти. Выжил — и на восстановление донецких шахт. Потом больше двадцати лет — шофер, механик. Пока держали израненные ноги.
Еще одно «воскрешение» — печник из Чернигова Рябченко Федор Семенович, храбрый разведчик. Медаль «За отвагу» не была вручена до сих пор из-за штампа «погиб»...
И уже совсем после всего, когда с трудом оторвались друг от друга стрелки и саперы, политруки и разведчики, пулеметчики и комбаты, начштабы и командиры орудий, отгоняющие мысль о поездах и самолетах, военрука все еще держал за рукав маленький приезжий старичок в валенках и деревенском пиджаке: «А моего друга найдете?»
***
Что тут добавить? В ходе «Летописи Великой Отечественной» многим доведется записать и рассказ ветерана о погибшем или пропавшем из виду друге, о своей или чьей-то награде, не нашедшей человека. Воскреснет чье-то имя, эпизод, поступок, равный геройскому. Возможный адрес: «Кажется, был он из Вологды... Но точно трудно вспомнить...»
Не поленитесь. Есть перо и чернила, конверты, открытки. Есть военкоматы и советы ветеранов, адресные бюро и товарищи-следопыты. Может, где-то вдова или мать, а теперь уже дети и внуки всю жизнь ждут именно эту весточку. Для них в ней и будет глубокий личный смысл нашей всенародной Летописи.
А для вас — своя, неповторимая, выстраданная живым участием ее страница.
А.Тарасов.
(Наш спец. корр.).
Материал подготовлен для статьи «Обманутые войной»
© Истина