Уста священника должны хранить ведение и закона ищут от уст его, потому что он вестник Господа Саваофа. Но вы уклонились от пути сего, для многих послужили соблазном в законе…За то Я сделаю вас презренными и уничиженными пред всем народом, т.к. вы не соблюдаете путей Моих, лицеприятствуете в делах закона (Малах.2:7-9).
Эти слова пророка Божия невольно приходят на память после прочтения последнего воззвания митрополита Нижегородского Сергия и организованного им «Временного Патриаршего Синода», встают в ней, как обличение того пути, на котором так решительно и безоглядно они стали в этом своём воззвании. Может ли Церковь, которая есть «Столп и утверждение Истины», — может ли она и её иерархия при каких угодно случаях и для каких угодно целей становиться на путь лжи и человекоугодничества? Нет, ибо безусловно воспрещается ей Словом Божиим (Деян.4:19; Иез.3:18). Всё, что говорится от лица Церкви, должно дышать Истиною Христовою, исходить из неё, быть сообразно ей, и всякое отклонение от Истины, какими бы соображениями оно ни оправдывалось, является оплеванием чистого лика Христова, и для Церкви в конечном счёте оказывается всегда позорным и вредным. Позорно и вредно есть и то дело, которое начато м.Сергием, и о котором он возвещает в изданном им воззвании, позорно и вредно потому, что в нём нет Истины, а всё оно полно лжи, соображений и расчётов человеческих.
После октябрьского переворота Русская Церковь оказалась перед лицом государственной власти, не только безрелигиозной, но ярко антихристианской, в существе своём христианству противоположной и христианство отрицающей, и потому фатально обречённой на борьбу с ним.
Церковь стоит на дороге к коммунизму в самых главных и основных пунктах: она является отрицанием коммунизма в области его материалистической философии, его исторических концепций и практических средств его осуществления. Противоположность эта равняется противоположности между да и нет, между утверждением и отрицанием, и поэтому, повторяем, неизбежны были враждебные действия Государственной власти по отношению к Церкви.
Однако власть не нашла в себе силы открыто начать бороться с Церковью, как Церковью — она делает это под видом борьбы с политической контрреволюцией церковной иерархии и церковных организаций.
Но если явления политической контрреволюции и имели место в словах и деяниях отдельных, немногих личностей церковной иерархии, то они были, во-первых, весьма немногочисленны, а во-вторых, быстро кончались. Кроме того, несомненно, что если бы этих явлений совершенно не было, то всё-таки враждебные действия советской власти по отношению к Церкви обязательно были бы, как вытекающие из гораздо более глубоких причин, чем случайное поведение тех или иных личностей, и, значит, объяснять отношения между Церковью и властью лишь политическими настроениями отдельных иерархов нельзя. Понятно, когда это делает власть, но когда это же начинает делать церковный деятель, когда напряжённые отношения между Церковью и властью он начинает объяснять только как следствие контрреволюционных политических настроений церковных кругов, то такому поведению трудно найти имя. До сих пор этими инсинуациями занимались обновленцы и прочие предатели и враги Церкви Христовой. И мы, и за себя лично, и от лица всей Церкви, с негодованием отвергли все такие обвинения, как ложь и клевету. Но теперь к этому хору лжесвидетелей присоединяется и Заместитель Патриаршего Местоблюстителя со своим Временным Патр.Св.Синодом.
Объясняя то, почему Православная Церковь в России до сих пор гонима, они пишут: «Мешать нам может лишь то, что мешало и в первые годы Советской власти устроению церковной жизни на началах лояльности. Это недостаточное сознание всей серьёзности совершившегося в нашей стране. Утверждение советской власти многим представлялось каким-то недоразумением, случайным и потому недолговечным». В другом месте недоверие правительства к Церкви м.Сергий называет «естественным и справедливым», т.е. вину за него возлагает всецело на Церковь, а не на правительство, т.е. оказывается, что разгром церковных организаций, тюрьмы и ссылки многих епископов, отнятие храмов, беззаконие, даже с точки зрения нынешних законов, — по мнению м.Сергия и его св.Патр.Синода — «законны и справедливы».
Больше того: оказывается, что все гонения эти и вообще отсутствие мира между властью и Церковью, по мнению м.Сергия, имеют причину только в том, что Церковь со дня на день ждала краха советской власти, и этой власти в чём-то противилась, что поэтому правы были не мы, а живисты-обновленцы, сразу «оценившие конъюнктуру» и поспешившие ещё пять лет тому назад сделать то, что теперь с таким опозданием делает м.Сергий.
Неизвестно, по каким побуждениям высказаны м.Сергием все эти, столь невероятные в устах православного иерарха, утверждения. Но для всякого христианина ясно, что в этих утверждениях нет истины, что это опасная клевета на Церковь и её епископов, и что в действительности враждебное отношение советской власти к Православной Церкви отнюдь не было «естественным и справедливым», как пытается утверждать в своём послании м.Сергий.
Одна неправда влечёт за собой другую. Мы видели, как несправедливо обвиняет м.Сергий православных епископов в контрреволюции, политиканстве, становясь таким образом единомышленником обновленцев и других врагов Церкви. И вот, зная, что эти его выступления вызовут справедливое возмущение и сопротивление народа церковного, м.Сергий с целью защитить себя, снова говорит неправду. Эта новая неправда состоит в том, что м.Сергий старается заранее опорочить перед правительством и перед народом тех, кто по совести не может присоединиться к неправедным делам его и его Синода.
Этим несогласным с ним он снова навязывает политическую контрреволюцию, говоря, будто все, кто не поддерживает его в новом начинании, думают, «что нельзя порвать с прежним режимом и даже с монархией, не порывая с православием».
М.Сергий знает, как опасно в настоящее время даже самое лёгкое подозрение в контрреволюции и, тем не менее, не боится эту опасность навлекать своим воззванием на служителей и рядовых членов Церкви, на своих братьев и на своих детей, объявляя их контрреволюционерами. И за что же? За то, что они не в состоянии по совести признать, что «радости и успехи советского союза — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи», что «всякий удар, направленный в союз… сознаётся нами, как удар, направленный на нас».
Но разве христиане, которые не всякую радость безбожно-воинствующего против всякой религии коммунизма могут считать своей радостью и не всякий успех своим успехом — тем самым политические враги советского правительства? Да и можно ли требовать от верующего христианина такого отожествления в жизненных оценках с безбожным коммунизмом, какого требует м.Сергий? Пусть м.Сергий не укрывается за казуистические различения Сов.Союза и коммунизма: это исключается многочисленными заявлениями членов правительства, вроде сделанных недавно Бухариным, заявившим, что «наша партия неотделима от СССР» (Извест. от 18/VIII 1927 г., № 187/3121).
И так оно, конечно, и есть. Поэтому всецело на совести м.Сергия и грех несправедливого и опасного обвинения своих братьев в тяжёлых политических преступлениях, и грех унизительной и чудовищной лжи и пресмыкательства перед сильными мира сего, совершаемый им от лица Церкви Святой, вопреки прямому завещанию Апостола, заповедующего не сообразоваться с веком сим… (Рим.12:2).
Что же понудило м.Сергия к такому греху против Церкви Русской? — Очевидно, желание этим путём добиться легального существования церковных организаций.
Вопреки примеру Господа, решительно отвергшего путь сделок с совестью для получения возможности иметь поддержку в силах мира сего (Мф.4:8-10), м.Сергий позволил себе это сделать. Каковы же результаты этой сделки с совестью?
М.Сергий сам пишет об этом результате в печати, что его усилия как будто «не остаются бесплодными», что с учреждением Синода «укрепляется надежда» (и только) «на приведение всего церковного правления в должный строй, и возрастает уверенность в возможности мирной жизни». Он не уверен даже в том, что легализация распространится далее Синода, а только надеется на это, и думает, кроме того, что это произойдёт не скоро, а постепенно. Т.е. кроме туманных посулов и неопределённых обещаний покамест ничего не получено.
Печальный итог, даже с точки зрения «житейских соображений». «Едва ли нужно объяснять значение и все последствия перемены, совершающейся в положении нашей Православной Церкви», — говорит м.Сергий. Да, едва ли, потому что всё ясно!
Ясно, почему вместе с легализацией Синода не легализируется тем самым и вся Церковь. Так бы оно должно быть, если бы Синод был действительно центром Церкви, единым с нею в мысли и жизни. Но не так на самом деле! И с легализацией Синода Церковь продолжает пребывать в бесправном состоянии, ибо легализуется не Церковь, а всего лишь новая ориентация, носящая, к слову сказать, ярко политический характер. Церковь же легализуют лишь тогда, когда она в лице собора «даст окончательное одобрение предпринятому» (м.Сергием) «делу», т.е. совершит тот же грех самооплевания и преступного компромисса.
Ясно и то, почему м.Сергий, говоря о втором Поместном Соборе, ничего не говорит о необходимости избрания Собором Патриарха, а только о том, что Собор «изберёт нам уже не временное, а постоянное управление».
Умолчание знаменательное. Ясно, почему м-ту Сергию нужно было исказить слова Апостола, поставив условием «тихого и безмятежного жития» не молитву, как у Апостола, а повиновение законной власти, и даже более того — повиновение, принимающее характер полной солидаризации с властью, при которой «радости и успехи её — наши радости и успехи, а неудачи её — наши неудачи» и т.д.
Это унизительное и постыдное условие, по справедливости оцененное в газетных комментариях к воззванию (Изв. 19/VII 1927 г.) было необходимо для того, чтобы проводимую м.Сергием легализацию сделать по возможности более неприемлемой для всех честных церковных деятелей и тем самым уже не по суду государства, но по суду самой Церкви, лучших пастырей, как политических преступников, лишить руководственного участия в церковной жизни и тем ослабить Церковь.
М.Сергий обязан был выполнить то, чего он сам требовал от м.Агафангела, от бывшего архиепископа Григория Екатеринбургского и проч. претендентов на создание новых ориентаций, — испросить благословения своего иерархического начальника. Ведь м.Сергий — только заместитель Местоблюстителя, т.е. лицо не самостоятельное и обязанное действовать с одобрения и благословения митр.Петра, чьё имя он сам возносит на Божественной Литургии, как имя своего господина.
Между тем, ни в протоколах Синодских заседаний, ни в самом воззвании нет никаких указаний на то, что благословение митр.Петра запрашивалось. Частые ссылки на покойного Патр.Тихона (что сильно сближает м.Сергия с ВЦС, лубенцами, и проч., всегда называвшими себя продолжателями дела Патриарха), дают веские основания для заключения, что санкции от митр.Петра не получено. А если так, то этот шаг м.Сергия является уже крупным самочинием.
Остаётся ещё сказать по вопросу о духовенстве, ушедшем за границу. Решение этого сложного и больного вопроса неразрывно связано с решением другого, более общего вопроса, ныне приобретающего особенно жгучий характер — о должных отношениях между Церковью и государством.
Ясно только одно, что требовать от иерархов и прочих членов клира заграничных русских церквей письменного обязательства в своей церковной и общественной деятельности не допускать ничего такого, что может быть принято за выражение нелояльности к советскому правительству, — глубоко несправедливо. Кроме того, такая туманная и широкая формулировка обязательного отношения к власти может быть истолкована, как запрещение даже простого и правдивого рассказа о действительном положении Православной Церкви в сов.России, о тех кощунственных поруганиях Её святынь и непрекращающихся гонениях на Её служителей, которые имеют место в каждом городе, в каждом селе нашей необозримой родины.
Т.о., м.Сергий со своим Синодом, не желая говорить правды о положении Церкви в сов.России, — запрещает и другим говорить эту правду, тем самым выступая в роли защитника гонителей Церкви Божией.
Будем же молить Господа, да услышат они это слабое, но правдивое слово, и да устрашится их пророческая угроза неизбежного позора и уничижения пред всем народом за несоблюдение заповеди о хранении истины устами священническими.
Вы — соль земли. Если соль потеряет силу, то чем сделаешь её солёною, — она уже ни к чему не годна, как разве выбросить её вон на попрание людям (Мф.5:13). Да сохранит нас всех Господь от такой участи.
Вопрос о декларации митр.Сергия и его Синода продолжает волновать умы верующих, а посему необходимо дать посильное объяснение этому печальному явлению.
Со времени издания декрета «об отделении Церкви от государства» Церковь поставлена в исключительное положение и из господствующей обратилась в гонимую. Хотя самый декрет «об отделении Церкви от государства» сравнял только Церковь Православную со всеми другими религиями не только инославными, но и иноверными. Декрет «об отделении Церкви от государства», по той свободе Церкви, которая в нём указана, — равен Миланскому Эдикту 313 года. Разница только в том, что Миланский Эдикт прекратил гонение на Церковь и был зарей Её будущего господствующего положения в государстве, а декрет об отделении Церкви от государства, наоборот, поставил Церковь в её «первобытное состояние», ко временам свв. Апостолов, — в положение гонимой.
Декрет «об отделении Церкви от государства» издан по чисто человеческим соображениям и предположениям. Правительство, издавая свой декрет, предполагало, что Церковь Православная, лишённая своих материальных богатств и государственной поддержки, сама собою разрушится и уничтожится. Когда же этого не случилось, т.к. Христос Господь создал Церковь не материальную, подобно всем человеческим обществам и организациям, которые, лишённые материальных средств к существованию, — немедленно погибали, но создал Церковь духовную, утвержденную на Петровом исповедании веры: Ты еси Христос, Сын Бога Живаго (Мф.16:16) — Церковь, Которую и врата ада не одолеют (ст.18), — правительство постаралось найти другие пути к Её уничтожению, и, вопреки своему декрету, вмешалось в дела и жизнь Церкви, предъявив церковным деятелям обвинения в контрреволюции. И на основании этого обвинения произошли в Церкви разделения; появилось обновленчество, лубенщина, самосвятство, ВЦС и проч., так как нашлись недостойные архипастыри и пастыри, которые или позабыли идеалы Церкви, или будучи атеистами в рясах, согласились вступить в ряды врагов Христовых и произвели вышесказанные расколы и разделения.
В первые века гонений на Церковь, христиане подавали апологии, в которых объясняли императорам, что они (христиане) вовсе не такие, какими изображали их враги — иудеи и язычники. Тогда такие апологии имели смысл, т.к. римское правительство не понимало сущности христианства и часто смешивало христиан с иудеями, всегда склонными к возмущениям. В настоящее время этого сказать нельзя, нельзя упрекнуть правительство в незнании идеологии христианства, потому что правительство состоит в большинстве из христиан-отступников, которым с детства известно, что в христианстве ничего нет преступного и оно чуждо земных расчетов и не вмешивается в гражданскую жизнь своих членов, следуя в этом примеру Самого Господа, Который на просьбу братьев — разделить между ними наследство, — ответил: «Кто поставил Меня судить и делить вас...» (Лк.12:14). Если же христианские императоры поддерживали Христианскую Церковь, то они, как члены Христовой Церкви обязаны были это делать на основании того правила, что: «каждый гражданин, не исключая и самого императора, обязан защищать свое отечество; так и всякий христианин обязан защищать свою веру». Исходя из этого взгляда, мы видим, что: языческие императоры покровительствовали язычеству, магометанская власть покровительствовала исламу, православные же государи естественно покровительствовали православной Церкви, сдерживая своею властью врагов Церкви, но однако в то же время, предоставляя им возможность свободно существовать и действовать, — и Господь Бог ограничивает духов злобы, которые, если бы было попущено, говорит преподобный Макарий Египетский, то они мгновенно стёрли бы с лица земли не только христиан, но и язычников (26 бесед, стр.193).
Пример такого ограничения действий дьявола мы видим на Иове, у которого Господь, для испытания чистоты и твёрдости его веры, попустил дьяволу отнять не только детей и имущество, но и самого поразить лютою проказою, однако ограничив его действие телесным составом праведника: Вот он в руке твоей, только душу его сбереги (Иов.2:6).
Декрет «об отделении Церкви от государства», хотя и бессознательно, однако выражает то истинное положение вещей, какое наблюдается в мироздании, в мире духовном и в мире физическом. Небесные чины Ангельские, человек и духи злобы созданы со свободною волею. И человек служит объектом влияния, как Ангелов, так и демонов, которые только внушают человеку свои мысли, но не насилуют его волю, и от самого человека зависит послушать совета ангела или совета демона. Таково положение вещей в мире физическом. Например, церковный колокол зовёт христианина в Храм Божий на молитву; театр же, посредством плакатов и афиш, зовёт его же на весёлое представление. Ни церковный колокол, ни театр при этом не насилует человеческой воли и здесь опять от самого человека зависит послушать призыва того или другого. Вот истинное выражение, которое должно бы быть целью декрета «об отделении Церкви от государства». И у Церкви не было бы оснований его не принять.
И если бы советское правительство, состоящее из людей совершенно не верующих, стояло строго на платформе своего декрета «об отделении Церкви от государства», не вмешиваясь в жизнь Церкви, как и Церковь не вмешивается в жизнь государства, то у Церкви и коммунизма не было бы причины к столкновению; это было бы только идейная борьба и влияние на человека, подобно влиянию на душу человека Ангелов и демонов. Не было бы и обвинений духовенства и верных Богу христиан в контрреволюции, которой на самом деле нет, что и доказывают негласные приговоры над духовенством, тогда как для контрреволюционеров существует гласный суд. Но так как коммунизм не в силах бороться с христианством, то советское правительство, которое, по выражению тов.Бухарина, не отделимо от коммунизма (см. Изв. от 18 авг. 1927 г., № 187 (3121)), употребляет физическую силу, заключая ревностных архипастырей, пастырей и добрых христиан в тюрьмы и посылая в далёкие ссылки, возводя на них ложное обвинение в контрреволюции, которая чужда истинным последователям Христа. Христиане никогда не поднимали оружия против своих притеснителей, ибо сказавший: «Вложи меч твой в ножны» (Ин.18:11), — не заповедал им этого, но сказал: В терпении вашем стяжите души ваши (Лк.21:19). На этом основании не поднимали оружия древние христиане против своих гонителей, хотя и владели оружием; так Римский легион, состоящий их христиан, позволил себя уничтожить Максиму, не подняв в защиту себя меча, так св.мученик Андрей Стратилат (память 19 авг.) со своими воинами (2539 чел.) спокойно преклонили свои головы на усечение. И, действительно, христиане не внешнею физическою силою, но своим терпением и верою победили царства (Евр.11:33). Сия есть победа победившая мир, вера наша (Ин.5:4). Так, что победа христианства над язычеством выразилась не в превосходстве сил физических, но сил нравственных. Эти-то нравственные силы нужны христианам и в настоящее время для идейной борьбы с новым врагом — коммунизмом, идеал которого есть атеизм и богоборчество; также нужны терпение и вера святых (Апок.13:10). И для этого высшая церковная власть и каждый христианин в частности должны определённо выяснить своё отношение к власти гражданской, не поступаясь при этом ни одной йотой из учения, канонов и догматов Церкви. При этом нужно заметить, что Церковь, как сила нравственная, выше государства, как душа выше тела. Церковь, как и душа человеческая, имеет вечное, нетленное существование. Тело же человеческое, как и государство, как предметы земные и физические, имеют временное существование: тело по смерти разлагается на свои составные части, а государство уничтожается при кончине мира, когда Господь упразднит всякое начальство, всякую власть и силу (1 Кор.15:24). И на этом основании Церковь исполняет все требования государства, которые имеют временное значение, как и душа не противится требованиям своего тела, как например: утоления голода и жажды, покрытия тела одеждами, во исполнение слов св.Писания: Никто же бо свою плоть когда возненавидел, но питает и греет ю (Еф.5:29).
Но те требования государства, которые противны заповедям Божиим, догматам и канонам Церкви, христиане не должны исполнять, ибо должно повиноваться больше Богу, нежели человекам (Деян.5:29), а посему, повторяем, власть церковная и каждый христианин в отдельности должны определённо и твёрдо встать на чисто церковную точку зрения, а не искать компромиссных путей, чтобы добиться легализации. Всякие компромиссы служат знаком не силы, но слабости, и ими Церковь ничего не достигнет, т.к. коммунизм всякую уступку со стороны Церкви признаёт как свою победу над слабым противником и только усилит свои требования, которые Церковь никогда не должна исполнять по их противоречию самому духу и идеалам Церкви.
А посему Церковь может существовать и без регистрации, т.к. Христос Господь, посылая Своих учеников и апостолов на всемирную проповедь, ничего не упомянул о регистрации, не сказал о том, что они прежде должны зарегистрироваться у иудейского синедриона или у римской языческой власти.
Конечно, регистрация хороша только тогда, когда она даёт свободное существование Церкви, свободу богослужения, проповеди, церковного управления и пр., но без всяких компромиссов со стороны Церкви. Если же для регистрации Церкви требуются компромиссы, то лучше жить без регистрации, как жила Церковь первые три века христианства, когда терпела гонения, но, однако, нравственно укреплялась и умножалась в числе.
В первые три века христианства римские языческие императоры, начиная гонения на Церковь, издавали особые эдикты, эдиктами же и прекращали гонения, вовсе не требуя от христиан никаких компромиссных уступок для прекращения гонений. Так оно должно быть и теперь, так оно будет и впоследствии, когда гражданская власть убедится, что Церковь Православная непобедима.
Прежде, во времена гонений, требовалось от каждого христианина отказаться от своей веры и поклониться идолам. В настоящее время — требуется от всей Церкви, в лице Её архипастырей и пастырей — оправдать идеологию коммунизма и сочувствовать ей.
Этого Церковь сделать не может, т.к. вера в Единого Истинного Бога и атеизм взаимно исключают друг друга, и никаких компромиссов между ними быть не может. И за это несогласие Церкви с требованиями коммунизма — церковных деятелей обвиняют в контрреволюции! Но контрреволюция, как и революция, есть насилие, которое Церковь отвергает. Церковь предпочитает сама терпеть над собой насилие, чем отвечать ему насилием, или ему сочувствовать.
Так Церковь терпела насилие от языческих римских императоров, от еретических греко-римских императоров, благодаря которым были еретические соборы вроде Копронимова собора в 754 г. Церковь терпела насилия от греческих императоров, которые с целью добиться военной помощи от западных христиан против турок — решили подчинить восточную Православную Церковь главенству римских пап. Плодом этого насилия были две унии: Лионская в 1274 г. и Флорентийская в 1439 г. — обе отвергнутые верующим народом, который предпочел терпеть мусульманское иго, чем изменить чистоте своего Православия.
Также и Русская Православная Церковь много раз терпела насилия за синодальный период, как, например, во времена Бирона. И самое учреждение св.Синода было насилием над Церковью. Не даром на учреждение в России Синода прислали благословение только два патриарха — Константинопольский Иеремия и Антиохийский Афанасий. Все прочие патриархи впоследствии признали Синод как совершившийся факт. И как только Русская Православная Церковь получила свободу самостоятельно определять свою судьбу, то тотчас же избрала взамен Синода св. Патр.Тихона, которого и вся Восточная Православная Церковь с радостью поспешила признать.
Церковь идёт на Восток, имея своим конечным пунктом — Небо. Мир идет на запад, имея конечным пунктом — дно адово. И на этих путях они часто сталкиваются, в результате чего Церковь всегда бывает гонима. Когда гражданская власть отступает от Бога, тогда для Церкви неизбежно наступает гонение.
Коммунисты, конечно, не могут не сочувствовать успеху атеизма, а христиане, конечно, не могут не сочувствовать успеху христианства. Идейная борьба между ними неизбежна. Но, казалось бы, как ранее христианское правительство покровительствовало Христовой Церкви, одновременно предоставляя свободное существование другим религиям, даже иноверным, не требуя от них сочувствия христианству, так и неверующее советское правительство, симпатизируя и покровительствуя атеизму, по чувству элементарной справедливости должно было бы одновременно предоставить свободное существование Православной Церкви, не требуя от Неё сочувствия идеям коммунизма и не вмешиваясь в Её религиозную жизнь и в Её управление. Но на деле — грубое насилие над Церковью.
Сравнивая ветхозаветную историю Иова с историей Церкви наших дней, скажем: как тогда праведный Иов наслаждался почётом и всеми благами и славословил Господа, так и Церковь Православная в Русском государстве имела господствующее положение и обладала благами земными.
Как Иову позавидовал враг и решил его погубить, так и Церкви позавидовали враги Её и решили Её уничтожить.
Для посрамления дьявола и прославления праведника Господь попустил дьяволу отнять у Иова его детей и имущество. Так для прославления святой Церкви и посрамления врагов Её Господь попустил отнять у Церкви все Её материальные блага.
Как Иов, лишённый всего, благословил Господа, сказав: «Господь даде, Господь отъят, буди имя Господне благословенно», так и св.Церковь, лишённая благ земных, не погибла, а благословила Господа и чада Её стали крепче верою.
Дьявол, посрамленный, сказал Господу: Кожу за кожу, а за жизнь свою отдаст человек всё… но… коснись кости его и плоти его, — благословит ли он Тебя?Так, враги Церкви, увидев, что она легко перенесла лишение имущества и не отвергла веры своей, решили подвергнуть Церковь физическим страданиям. И, как дьявол поразил Иова лютою проказою с головы до ног, так и св.Церковь подверглась страданиям с головы своей — святейшего Патр.Тихона, до ног — до последнего верного члена Церкви Христовой…
Во время страданий Иова на гноище пришли к нему друзья его и стали обвинять его в тайных преступлениях перед Богом, говоря, что он правильно наказан, что он заслужил это. Так и во время страданий св.Церкви пришли так называемые друзья Её — ВЦС, живоцерковники, лубенцы и обновленцы (они вышли от нас, но не были наши) и стали обвинять Церковь в контрреволюции, сами признав правду социальной революции (см. Деян. Собора 1923 г.).
После обвинений друзьями Иова не вытерпела жена его, которая по слову Господню, составляла с ним плоть едину (Мф.19:5-6), и которой надоело скитаться по чужим людям и работать как рабыне, и она, наученная дьяволом, — чтобы погубить душу праведника, которой сам он, дьявол, не имел права коснуться, — посоветовала Иову сказать некий глагол Господу, т.е. похулить Господа и умереть. Так и наша законная высшая власть, в лице митр.Сергия, которая составляет со св.Церковью плоть едину и которой надоело страдать за Церковь Божию, этот столп и утверждение истины (1 Тим.3:15), подобно жене Иова предложил (своей декларацией) Церкви сочувствовать революции, т.е. насилию в мировом масштабе, и таким образом умереть, т.е. перестать быть Православной. И как праведный Иов ответил жене: «Ты говоришь, как одна из безумных. Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злое не будем принимать?» И не даде Иов безумия Богу, — так и св.Церковь, в лице всех своих чад верных, говорит митр.Сергию и его Синоду:
— Мы отвергаем вашу декларацию, которая ведёт не ко благу св.Церкви, а к Её уничтожению, т.к. в ней белое называется чёрным и чёрное белым, — и не дадим безумия Богу.
И как Иову Господь за его терпение и верность опять даровал сынов и дочерей и блага земные, и гнев Господа возгорелся на друзей Иова, и только молитву Иова за друзей Господь обещал принять (42:7-9), так и св.Церковь уповает, что Господь за подвиг страдания за Церковь Божию — архипастырей, пастырей и всех верных Богу христиан — вернёт в лоно св.Церкви заблудших чад Её и дарует мир Церкви Своей. Ибо Господь сказал через пророка: Я — Господь, и нет иного. Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия. Я, Господь, делаю все это (Ис.45:6-7).
Власть гражданская, руководимая коммунистической партией, с которой она составляет одно целое, как выразился тов.Бухарин (см. Изв. от 18 авг. 1927 г., № 187 (3121)), хотя имеет своей целью совершенное уничтожение Церкви Божией и Её духовенства (см. 11 ответ тов.Сталина американской делегации, Изв. от 15 сент. 1927 г., № 211 (3145)), однако, видя верность Богу архипастырей, пастырей и добрых христиан, может сказать всем отступникам от Церкви и Её идеалов то, что сказал Констанций Хлор неверным христианам: «Вы не были верны своему Богу, не будете верны и мне», и лишит их своей поддержки и покровительства, а Православной Церкви даровал полную свободу действий; тогда исполнятся на нас слова св.Писания: Когда Господу угодны пути человека, Он и врагов его примиряет с ним (Притч.16:7).
Подводя общий итог всему вышеизложенному, мы говорим, что декрет «об отделении Церкви от государства», даруя свободу Церкви, дарует и врагам Её свободу действий, а по сему земная Церковь Христова, подобно Ангелам, которые бдят о душах христиан и разрушают козни вражьи, должна бдеть о христианах, указывая им путь спасения, и разрушать, словами истины, все хитросплетения лжесловесников, сожженных в совести своей (1 Тим.4:2).
Церковь есть душа мiра, а государство тело мiра; те и другие созданы Богом и вместе составляют одно целое.
Относиться Церковь к государству должна так, как человек относится к своему телу: ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет её (Еф.5:29).
Если же тело требует нарушения заповедей Божиих (всего чаще тело, по сладострастию, требует нарушения первой и седьмой заповедей Божиих), то душа должна противиться этому нечестивому желанию своего тела, дабы не погибнуть вместе с ним.
Каждый гражданин обязан защищать своё отечество, а всякий христианин обязан защищать свою веру.
Враги же Церкви всех защитников и исповедников Православия стараются выставить в глазах народа как политических или уголовных преступников. Таков удел всех верных последователей Христовых. «Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех» (Мф.5:11-12).
Начало сему положил иудейский синедрион, который обвинял Христа перед Пилатом, говоря: Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю, называя Себя Христом Царём (Лк.23:2). Тогда Христос сказал: Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу (Лк.20:25).
Далее мы видим из истории Церкви, особенно во время ересей, что всех борцов за Православие обвиняли в государственных и уголовных преступлениях и даже в безнравственной жизни. Примеры этому: св.Афанасий Великий, св.Мартин Испов., папа римск., прп.Максим Испов., св.Иоанн Дамаскин, прп.Феодор Студит, прп.Стефан Новый и многие другие Отцы. Причём тех св.исповедников веры Христовой, кои занимали высокое положение в обществе, обвиняли в государственной измене, а тех, кои по своему положению не могли быть обвинены в государственных преступлениях, обвиняли в уголовных, или в безнравственной жизни. При этом первой целью врагов Христовых было то, чтобы ослабить силу духа у исповедников сомнением — «правда ли, что они страдают за Христа, о вере в Которого их даже не спрашивают, но обвиняют в гражданских преступлениях, которых они не совершили, и, вообще, угоден ли Богу их подвиг?».
Только благодать Божия и чистота совести исповедников сохраняла их от падения. Верующий же народ внутренним духовным чувством побуждался следовать за ними, не взирая на обвинения их.
А посему, возлюбленный о Христе, и в настоящее время не смущайся тем, если тебя обвиняют не за веру твою, но обвиняют в контрреволюции. Помни слова Христовы: «Раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас» (Ин.15:20). Стой под Крестом Христовым мужественно и верно, когда предлежит подвиг за Его имя; ты должен изъявить в слове твёрдость, с какой исповедуем Его; при допросе уверенность, с какою последуем Ему; в смерти терпение, потому что через неё венчаемся (См. мч.Киприан Карфагенский, объясн. молитвы «Отче наш»).
Декларация митр.Сергия составлена в таких выражениях, что не принятие её с необходимостью приводит к обвинению в контрреволюции.
Она, «декларация», скажем словами св.Илария Пиктовийского, обращёнными к арианину Констанцию, — «подкрадывается тихо под нашим именем, умерщвляет ласково, совершает нечестие под видом набожности, уничтожает Христову веру, будучи ложной проповедницей Христа. Она все бедствия гонения располагает так, что и в грехе уничтожает помилование, и в исповедании мученичество. Она научает побеждать без храбрости, умерщвлять без меча, преследовать без поношения, ненавидеть без подозрения, обманывать без соображения, исповедывать без веры, ласкать без расположения, делать, что хочешь, но не обнаруживать чего хочешь...» (Иларий в книге против Констанция)
Обвинения её следующие: Тихоновщина за то страдает, что идёт против советской власти.
Болея душой за Церковь Божию, весь верующий народ православный должен просить митр.Сергия, — пока ещё не поздно, исправить свой грех. В его декларации слышен голос, чуждый голосу доброго пастыря. Св.Церковь ждёт от него подвига. Он должен, как добрый пастырь положить душу свою за овцы свои (сравн.: Ин.10:11), но не быть виновником нового раскола в Церкви Православной. Грех раскола, по свидетельству св.мч.Киприана Карфагенского, не омоется и мученическою кровью («О единстве Церкви»). Страдания за Церковь Божию архипастырей и пастырей, по слову св.Апостола Павла, только укрепляет верующих: «Большая часть из братьев в Господе, ободрившись узами моими, начали с большей смелостью безбоязненно проповедовать слово Божие» (Флп.1:14).
Не овцы должны увещевать пастырей, а пастыри овец, по примеру св.Апостола Павла, который говорит: Прошу вас не унывать при моих ради вас скорбях, которые суть ваша слава (Еф.3:13).
Матерь Божия спаси Церковь Русскую!
Все святые земли Русской, молите Бога о нас.
А ты, православный христианин, будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни (Апок.2:10).
В новой церковной смуте, которая возникла во второе заместительство митр.Сергием патриаршего заместителя, многие успокаивают свою совесть тем, что они не погрешат, если окажут послушание каноническому носителю прав первоиерарха Русской Церкви.
Слушаясь митр.Сергия, думают слушаться Церкви, слушаться Господа и Бога Иисуса Христа — Главу и Руководителя Своей Церкви: «Мы не хотим самочиния, новых расколов; нужно слушаться иерархии. Без послушания нет Церкви».
Это бесспорно. Самочинию не должно быть места в Церкви. Но самое послушание мы должны оказывать не самочинно, а так, как этому научают уставы, предания, каноны Церкви, как учит сему Свящ. Писание.
И ап.Павел не самочинничал, когда он, младший из апостолов по времени призвания и по посвящению, ни на час не уступил и не покорился, а противостал в Антиохии первому среди апостолов, первому в Церкви — апостолу Петру, за то, что он (Пётр) и другие с ним, по убеждению ап.Павла, «не прямо поступали» по истине Евангельской, стали таиться и устраняться и, опасаясь обрезанных, — лицемерили.
И в знаменитых (речь идёт о наиболее авторитетных апостолах) для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека (Гал. 2), — говорит по этому поводу ап.Павел. Вот пример, которым Cв.Писание научает нас, что христианское послушание не есть слепое следование за первоиерархом, куда бы он ни шёл. Ап.Павел не потерпел, из послушания Богу и истине, не ересь какую-либо, а лишь соблазнительное поведение бесспорного, Самим Господом поставленного первоапостола, первоиерарха Церкви.
Мы привели этот пример не потому, что дерзаем сравнивать с ап.Павлом современных православных, отказывающихся быть во всём послушными митр.Сергию, — но и митр.Сергий не может, конечно, предполагать в себе большую непогрешимость и бессоблазненность, чем ап.Пётр, требовать большего послушания себе, чем первый апостол, и считать недопустимым слушаться епископов младших себя. Всё это, при некоторой любви и смирении с обеих сторон — не раскол, не самочиние, а блюдение истины, которой столп и утверждение не один кто-нибудь — хотя бы и первоиерарх, — а вся Церковь в Целом.
Вся последующая жизнь Церкви из века в век научает нас не обольщаться, по словам Апостола, самовольным смиренномудрием (Кол. 2:18), а смиряться и оказывать послушание по уставу Церкви.
Смирение и послушание св.отцев Церкви было не человеческое, человекоугодническое, а по Богу, по преданию Церкви.
Вот несколько примеров, которыми Церковь научает нас. Известно, что во втором веке, когда возникли разногласия в вопросе о времени празднования Пасхи, первоиерарх Церкви, еп.Рима Виктор, пытался установить единообразие и хотел отлучить Азийские Церкви, не подчинявшиеся его указаниям. Тогда не только Азийские Церкви ему не подчинились, но и те, кто были с ним единомысленны; епископы разнообразных областей, противостали и осудили его образ действий и учили своего старшего собрата, чтобы он лучше заботился о мире и единении церквей, чем о насильственном подчинении своей воле. В числе противоставших был вселенский наставник иерархичности Церкви св.Ириней Лионский. Противостал первоиерарху не собор всей Церкви, а противостали отдельные и местные церкви и епископы с мест.
Третий век известен спором св.Киприана Карфагенского с еп. Рима Стефаном. Церковь в конце концов не приняла всецело ни точки зрения св.Киприана, ни мысли и практики еп.Стефана, который признавал действительным крещение любой ереси (что было Церковью отвергнуто). Самая возможность и необходимость иногда спорить с первоиерархами Церкви признавалась самыми авторитетными святителями третьего века (см. Послания Фирмилиана Каппадок., Дионисия Александр и др.).
Можно было бы продолжить это перечисление из века в век — но, сказанного, думается, достаточно. Спор с первоиерархом не признавался Церковью непослушанием Богу и Церкви! И это не только тогда, когда спор касался, как у св.Максима Исповедника и Софрония Иерусалимского, вопросов догматических, но и тогда, как в случаях со св.Тарасием, св.Никифором и прп.Феодором Студитом, — когда дело касалось церковной дисциплины.
Известно, что прп.Феодор (не епископ, а монах) даже порвал временно общение со св.Никифором. Церковь покрыла любовью этот разрыв, как сделанный по ревности о славе Божией, и не осудила ни того, ни другого.
Вспомним из практики церковной ещё урок последних лет. Всем памятно непослушание, оказанное многими святейшему Патр.Тихону — своему любимому Первосвятителю, в вопросе о новом стиле, о поминовении власти и др.под. Святейший покрывал это любовью и сам в конце концов присоединился к не послушным, оправдав этим их непослушание.
Наоборот, можно указать множество примеров преступного послушания (свидетельствующего о забвении Бога), как, например, послушание Евы змию, мудрейшему из животных, послушание Адама своей жене, которую дал ему Бог (Быт.3:12). В Библии приводится ещё один пример. Один пророк был послан возвестить волю Божию в Вефиль к царю Иеровоаму, с указанием не оставаться в нём после исполнения этого повеления. В этом городе жил другой пророк, который пожелал непременно оказать ему гостеприимство. Чтобы убедить пришедшего пророка зайти к нему, он солгал ему, что зовёт его к себе якобы по Божьему указанию. Странник-пророк послушался и за это послушание (с забвением воли Божией) был наказан Богом смертью (3-я книга Царств, гл.13). Библия знает и другие подобные случаи преступного послушания.
История Церкви начинается с послушания апостолов первосвященникам и гибелью еврейского народа, который остался им послушен. И теперь сколько верующих с уснувшей совестью там, где их епископы стали обновленцами, успокаивали себя послушанием своему законному архипастырю и шли в живоцерковье.
Итак, послушание бывает спасительно, бывает и гибельное. И непослушание первоиерарху (не только еретику, но и святому) бывает гибельным, но бывает и спасительным. Но из этого не следует, что каждый волен следовать своей совести и своему разуму, не считаясь ни с кем. В этом отношении у нас существенная разница с протестантами. Мы должны оказывать не слепое послушание людям, хотя бы и облечённым иерархическими полномочиями, а разумное. Мы должны верить в Церковь и Её Предание, которым и просветлять и проверять свою совесть и свой разум. Бог обильно даровал нам писания, предания, Богослужение, канонические правила и пр. соборные пути Церковные, которыми и научает нас постоянно. Божие научение нас никогда не прекращается через Богоугодных людей, только нужно иметь уши, чтобы слышать, и веру и совесть чуткую. Правда, воля Божия и послушание ей не всегда сразу и легко обретаются — иногда это требует жертвы и отказа от многого нам дорогого, требует усилия, подвига, жертвы самолюбием и т.д.
Т.о., если послушание само по себе ничего не решает в деле митр.Сергия, значит, нужно искать указания и руководства в церковном предании и в современном соборном сознании Церкви, понимая под соборным сознанием нечто более глубокое, чем внешняя совокупность мнений церковных людей.
Данный материал был представлен в виде брошюры, составленной прот.Феодором Андреевым и проф.М.А.Новосёловым и в 30-х широко распространённой в ИПЦ. Она часто фигурировала в качестве вещественного доказательства к/р деятельности истинно-православных пастырей и мiрян. Мы попытались частично реконструировать её, используя кроме самих текстов, расположенных на сайте Церковный листок, некоторые упоминания о ней в книге М.В.Шкаровского «Иосифлянство: течение в Русской Православной Церкви» (СПб.: НИЦ «Мемориал». 1999).
Нужно также признать, что ранее мы были введены в заблуждение статьёй В.К. «Святые Новомученики и Исповедники Российские и их учение о Церкви», где, либо по ошибке составителя, либо — редактора сайта, опубликовавшего данную статью, авторство слов было приписано Вл.Павлу (Кратирову). Поэтому просим прощения у наших читателей за такую накладку. Но, хотя статья «Вл.Павел — первый голос в защиту Православия» в некоторой степени основывалась на словах, как теперь выясняется другого автора (возможно они принадлежат С.А.Нилусу, что можно заключить из сходства первой статьи с его письмом к Л.А.Орлову), суть вопроса особенно не изменилась. Еп.Павел (Кратиров) был и остаётся в авангарде Истинно-Православной Церкви, поскольку он один из первых распознал антиправосланую направленность деятельности митр.Сергия.