Епископ Вятский Виктор (Островидов)

Священномученик Виктор (в миру Константин Александрович Островидов) родился 20 мая 1875 г. в семье псаломщика Троицкой церкви села Золотого Камышинского уезда Саратовской губернии Александра и его супруги Анны. В семье, кроме старшего сына Константина, было трое детей Александр, Мария и Николай.

В 1888 г., когда Константину исполнилось тринадцать лет, он поступил в приготовительный класс Камышинского духовного училища, а через год был принят в первый класс. По окончании в 1893 г. училища он поступил в Саратовскую Духовную семинарию, и окончил её по первому разряду со званием студента в 1899 г. В этом же году Константин Александрович поступил в Казанскую Духовную академию. Ему, как успешно выдержавшему приёмные экзамены, была предоставлена стипендия.

В студенческие годы ярко проявились гуманитарные дарования Константина Александровича, интерес к отечественной словесности, философии и психологии. Он стал одним из активнейших деятелей и товарищем председателя студенческого философского кружка.

Внешняя обстановка жизни студентов академии была лишена каких-либо признаков комфорта и житейских удобств. В 1901 г. академию посетил Архиепископ Казанский Арсений (Брянцев) с целью получить полное представление об условиях жизни студентов академии.

Около двух часов Архиепископ осматривал академию и в заключение осмотра сказал: «Конечно, жить можно, живут и хуже, но откровенно скажу, что вся внешняя обстановка далеко не соответствует тому рангу, который занимает академия как высшее учебное заведение. У вас не ремонт нужен, а необходимо полное обновление».

Для кандидатского сочинения Константин Александрович выбрал тему «Брак и безбрачие». По окончании академии он был удостоен степени кандидата богословия с правом преподавания в Духовной семинарии.

В 1903 г. Константин Александрович был пострижен в мантию с именем Виктор, рукоположен во иеромонаха и назначен в город Хвалынск настоятелем Свято-Троицкого общежительного подворья Саратовского Спасо-Преображенского монастыря.

Свято-Троицкое подворье было учреждено 5 декабря 1903 г. вследствие ходатайства городских властей перед епархиальным архиереем еп.Гермогеном (Долгановым) для предотвращения развития старообрядческого раскола в Хвалынском уезде. Подворье, приписанное к Саратовскому Спасо-Преображенскому монастырю, должно было служить миссионерским нуждам, а со временем преобразоваться в самостоятельный монастырь.

В феврале 1904 г. во время Великого поста, в зале музыкального училища города Саратова иеромонахом Виктором были прочитаны три лекции. Первая лекция состоялась в воскресенье 15 февраля и привлекла массу слушателей все проходы между рядами, хоры и фойе были заняты. На лекции присутствовали еп.Гермоген, саратовский губернатор Столыпин с женой и дочерью, католический епископ Рооп, ректор Саратовской Духовной семинарии, директора гимназий, духовенство и миряне. Лекция была на тему «Психология недовольных людей в произведениях М.Горького».

22 февраля состоялась вторая лекция на тему «Жизненные условия появления недовольных людей», собравшая также множество слушателей, а 29 февраля — третья лекция на тему «Возможность обновления недовольных людей» и путь к нему. Незаурядные дарования иеромонаха Виктора в непродолжительный период служения в Саратовской епархии проявились и на поприще миссионерской деятельности. 18 апреля 1904 г. в Саратове прошло общее собрание местного комитета Православного миссионерского общества, деятельность которого в 1903-1904 гг. была направлена на организацию миссионерского служения среди чувашей. В основу миссионерского дела было положено обучение чувашей грамоте и совершение богослужения на чувашском языке.

Чувашские селения были разбросаны по всей обширной Саратовской епархии. Для успешной постановки миссионерского дела и наблюдения за деятельностью устроенных миссионерским обществом школ было признано необходимым учредить должность разъездного миссионера. Эта должность предназначалась для иеромонаха Виктора, который к этому времени уже фактически её исполнял. В 1905 г. в издании книжного магазина «Вера и знание» в Санкт-Петербурге вышли лекции иеромонаха Виктора о «недовольных людях» в произведениях Горького и религиозно-философская брошюра «Заметка о человеке». В том же году иеромонах Виктор был зачислен в состав Иерусалимской Духовной Миссии и выехал в Иерусалим.

На время служения иеромонаха Виктора в Святой Земле (1905-1908) попал юбилей Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Деятельного пастыря-миссионера поразило отсутствие в Миссии миссионерской деятельности. В докладе о деятельности Миссии он писал:

Несмотря на такое наиважнейшее положение тамошней нашей Миссии, о ней — о её задачах, целях и вообще жизнедеятельности, совершенно невозможно сказать какое-либо определённое, ясное слово, и это уже после пятидесятилетнего существования Миссии. Правда, некоторые из паломников-пастырей приходят в большой восторг, поражённые внешним богатством, — разумею святые места наши с постройками на них, какими владеет Иерусалимская Миссия. Но вот, спросите их, что же они будут говорить, о каком величии Миссии проповедовать, к чему призывать своих слушателей? — И они тотчас же окажутся в самом тяжёлом положении, ибо ничего не могут сказать светлого и определённого ни о настоящей, ни о прошедшей духовной жизнедеятельности Миссии. Единственное занятие, которое всегда находили себе члены Миссии, — это служение молебнов, панихид, исполнение незначительных треб церковных и собирание пожертвований. Такое положение Миссии — как требоисправительницы — более чем печально. Да и это поделие в течение полугода за отсутствием паломников пропадает и легко может совсем пропасть.

Иеромонах Виктор. Иерусалимская Миссия. Харьков, 1909, с.3-4.

В июле 1908 г. старший иеромонах Иерусалимской Духовной Миссии Виктор находился в Киеве, где в течение двух недель, с 12 по 26 июля, проходил 4-й Всероссийский миссионерский съезд.

В работе съезда принимали участие митрополиты — Санкт-Петербургский Антоний (Вадковский), Московский Владимир (Богоявленский) и Киевский Флавиан (Городецкий), тридцать пять архиепископов и епископов, а всего более шестисот участников. Миссионерский съезд проходил во время празднования 800-летия Киевского Михайловского монастыря, и поэтому торжества по случаю этого юбилея и обычный крестный ход в день памяти святого равноапостольного князя Владимира были особенно величественными и торжественными.

Вечером 18 июля проходило третье собрание съезда. После оглашения приветственной телеграммы съезду Блаженнейшего Патриарха Константинопольского Иоакима иеромонах Виктор прочёл обширный доклад о прошлом и настоящем Иерусалимской Духовной Миссии, который занял около часа. Этот доклад отец Виктор построил как «живое слово о живых же нуждах» Миссии и высказал в нём самые сокровенные, глубоко продуманные мысли о Православной Церкви и о миссионерском служении в Святой Земле.

«Церковные ведомости» следующим образом изложили содержание доклада отца Виктора:

Мы необходимо должны признать, что у нас ещё и не было в Иерусалиме духовной миссии как посланничества высшей духовной властью русской Церкви духовных лиц с определёнными и чисто церковными религиозными целями, а между тем для такой миссии настало время. Палестина и Сирия — это центр, куда стекаются представители всякого рода религиозных вероисповеданий, и притом в самом цвете их сил. Тут сосредоточена едва ли не главная работа Рима, который с наглою беззастенчивостью стремится поглотить народы Востока: католическое духовенство всевозможных видов, монашеские ордена, братства, союзы положительно наводнили города Востока. За папизмом следует мертвящий внутренний дух жизни личности протестантизм с бесчисленными своими школами, приютами, больницами.

В самое последнее время образовалось целое социалистическое общество, поставившее себе дикую задачу посредством школ и воспитания юношества вытравить всякое религиозное чувство у местных жителей и этим путем надругаться над главными святынями всего христианского мира. Армяне и сирийцы, и всякие американские выходцы в виде баптистов, свободных христиан довершают эту плеяду волков в овечьей шкуре, бороться с которыми одной Восточной Церкви положительно не по силам. Восток нуждается в помощи и в настоящее время более, чем когда-либо, ввиду особенной силы католицизма и нового направления его деятельности. Папизм усиливается теперь встать на путь братских отношений к восточным иерархам, на путь сочувствия, почтительности, всякой предупредительности и материальной поддержки — для выражения своих чувств любви к восточным братьям.

Бороться с этим новым направлением можно не иначе, как оставивши горделивое себялюбие и вставши на путь искренних братских отношений любви всех православных поместных церквей и отдельных чад их между собою. Единство Вселенской Православной Церкви вне всяких национальных интересов, безусловно, должно быть поставлено во главу возможной общей нашей деятельности на Востоке. Только этот догмат единства, как бы вновь исповеданный нами, может дать Церкви православной как внутреннюю крепость, так и силу борьбы со всяким иноверием, наводнившим и Палестину, и нашу собственную страну.

Далее в докладе иеромонаха Виктора сообщаются не лишённые интереса данные об отношении наших неправославных старообрядцев к православному Востоку. Старообрядцы, несмотря на своё ожесточение, как и весь русский народ, часто устремляют свои взоры на Восток, Святую Землю, которая, кажется, опять могла бы примирить их дух с небом. Не об этом ли тяготении старообрядцев ко святому Востоку говорят их журнальные заметки, картинки и целые статейки из жизни Палестины и начавшееся в последнее время паломничество туда отдельных личностей и даже их священнослужителей при весьма благоговейном настроении их. И я уверен, — говорит иеромонах Виктор, — что такое паломничество их никогда не может остаться для них бесплодным. Это паломничество старообрядцев ко Гробу Господню принесёт для многих, более искренних из них, ту пользу, что рассеет ожесточённую предубеждённость и предвзятость против Православной Русской Церкви через невольное наглядное созерцание её единства с матерью Церквей — Церковью Иерусалимской, — а в ней и со всею Вселенскою.

Восточная Церковь, безусловно, должна принять участие в старообрядцах ибо само это дело раскола — старообрядчество не есть исключительно русское, но главным своим историческим моментом касается всей Вселенской Церкви. Те клятвы Московского собора 1666-1667 годов, которые окончательно отделили старообрядцев от православия, были наложены всей Вселенской Церковью. А потому для обратного привлечения неправославных старообрядцев в лоно нашей Церкви мы неизбежно должны привлечь к участию всю Вселенскую Церковь, повинную в сём тяжёлом деле. Это тем более возможно, что сами восточные святители не бывают безучастными к данному делу. С какою скорбию сердца вспоминал, например, Блаженнейший Патриарх Дамиан о наших старообрядцах-раскольниках, когда года два тому назад мне однажды пришлось быть у него и иметь с ним относительно них случайный разговор.

Узнавши, что я из Поволжской губернии, Блаженнейший Патриарх заметил, что кажется это одно из главных мест жизни наших раскольников. Трудно поверить, чтобы первосвятитель Церкви восточной, отделённый от нас тысячами верст и национальностью, знал наши раскольнические центры. И мало того что знал, но и скорбел о них, как о своих чадах. «Бедные, несчастные они люди, — продолжал он, — их надо жалеть, любить — по Апостолу немощи немощных носить». Когда же я заметил ему, что они делают много зла для Церкви, то он недоверчиво махнул рукой: «И полно, что они нам могут сделать?!» И я больше чем уверен, что простое, немудрёное, но любви и благодати исполненное слово такого первосвятителя Востока, обращённое к нашим старообрядцам, будет весьма действенно для их ожесточённых сердец. Но чтобы это слово дошло до уха отпадших от единства Церкви, нам нужно самим уже вести их к Востоку, и в этом мы успеем главным образом через паломничество, так сильно развитое у нашего русского народа, пока не наступят более счастливые времена наших тесных живых и постоянных взаимоотношений со всею восточною Церковью.

Прибавление к Церковным ведомостям. СПб., 1908, № 31, 1463-1465.

13 января 1909 г. старший иеромонах Иерусалимской Духовной Миссии Виктор был назначен инспектором Архангельского духовного училища и 27 января награждён наперсным крестом.

Не чувствуя призвания к духовно-учебной службе отец Виктор подал прошение об увольнении его от должности инспектора духовного училища для поступления в число братии Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры, которое было удовлетворено 15 октября 1909 г.

22 ноября 1910 г. иеромонах Виктор был назначен настоятелем Зеленецкого Свято-Троицкого монастыря Санкт-Петербургской епархии с возведением в сан архимандрита. Троицкий Зеленецкий монастырь находился в пятидесяти семи верстах от уездного города Новая Ладога.

Круглый год в церкви пустынного Зеленецкого монастыря окружённого на большом пространстве глухим лесом мхами и топкими болотами нет почти никого кроме братии, — писал автор очерка о монастыре протоиерей Знаменский. — Только в дни памяти преподобного Мартирия Зеленецкого (1 марта и 11 ноября) в праздники Живоначальной Троицы и Благовещения Пресвятой Богородицы бывает большой приток богомольцев из окрестных селений.

Прибавление к Церковным ведомостям. СПб., 1903, № 9, с.317.

В сентябре 1918 г. архимандрит Виктор был назначен наместником Александро-Невской Лавры в Петрограде. Но недолго пришлось ему здесь прослужить. Новые открывавшиеся викариатства требовали поставления новых архиереев из числа образованных, ревностных и опытных пастырей, и через год, в декабре 1919 г. архимандрит Виктор был хиротонисан во епископа Уржумского, викария Вятской епархии. Прибыв в январе 1920 г. в Вятскую епархию, он со всем тщанием и ревностью приступил к исполнению своих архипастырских обязанностей, просвещая и научая паству вере и благочестию и с этой целью организуя общенародное пение. Безбожным властям не понравилось столь ревностное отношение к вере и Церкви и он был арестован.

«Начало его деятельности, — писал Еп. Вятский и Глазовский Николай (Покровский), — не понравилось коммунистам, его проповедь, сам проповедник и высшая церковная власть, открывшая Уржумскую епископию, вышучивались в «Деревенском коммунисте», чем, видимо, не смущался Владыка и продолжал своё дело, свою проповедь, привлекавшую в храм народные массы. В среду на первой неделе поста, после литургии, в церкви Вл.Виктора арестовали и отправили в заключение».

Преосвященного Виктора обвинили в том, что он будто бы агитировал против медицины, и приговорили за это к лишению свободы до окончания войны с Польшей.

Еп.Виктор своей ревностью в вере, благочестием и святостью жизни поразил вятскую паству, и она всем сердцем полюбила святителя, который явился для неё и любвеобильным, заботливым отцом, и вождём в деле веры и противостояния надвигающейся тьме безбожия, и мужественным исповедником православия.

Образ его жизни и то, как он держался перед властями, привлёк к нему сердца не только тех верующих, которые не имели отношения к новому государственному аппарату, но и некоторых государственных чиновников, как, например, секретаря губернского суда Александра Вонифатьевича Ельчугина. Он добился разрешения у председателя революционного трибунала навещать заключённого Епископа в тюрьме и посещал его, как только представлялась возможность. Власти продержали Владыку в заключении пять месяцев. Узнав, в какой день освободят Еп.Виктора, Александр Вонифатьевич поехал за ним и перевёз его из тюрьмы на квартиру и впоследствии бывал у него почти каждый день.

Он принёс ему по его просьбе считавшиеся секретными приказы ВЧК о порядке изъятия имущества и помог составить прошение властям о возвращении изъятого у него при обыске. Впоследствии Александр Вонифатьевич, видя его самоотверженное служение Богу и Церкви рассказывал Владыке обо всех готовящихся против Церкви мероприятиях.

В 1921 г. Вл.Виктор был назначен епископом Глазовским, викарием Вятской епархии, с местом жительства в Вятском Трифоновом монастыре на правах настоятеля. В Вятке Владыка был постоянно окружён народом, который видел в никогда не унывающем и твёрдом архипастыре поддержку для себя среди неустройств и тягот жизни. После каждого богослужения люди окружали его и провожали до келии в Трифоновом монастыре. Дорогой он неторопливо отвечал на все многочисленные вопросы, которые ему задавали, всегда и при любых обстоятельствах сохраняя дух благожелательности и любви.

Владыка был характера прямого, чуждого лукавства, спокойного и жизнерадостного, и, может быть, поэтому он особенно любил детей, находя в них нечто сродное себе, и дети в ответ любили его беззаветно. Во всём его облике, образе действий и обращении с окружающими чувствовался подлинный христианский дух, чувствовалось, что для него главное — это любовь к Богу и ближним.

Весной 1922 г. было создано и поддержано советскими властями обновленческое движение, направленное на разрушение Церкви. Святой Патриарх Тихон был заключён под домашний арест, передав церковное управление Митр.Агафангелу, которому власти не допустили приехать в Москву, чтобы приступить к своим обязанностям. 5/18 июня Митр.Агафангел обратился с посланием к архипастырям и всем чадам Русской Православной Церкви, советуя архиереям впредь до восстановления высшей церковной власти управлять своими епархиями самостоятельно.

В мае 1922 г. во Владимире был арестован еп. Вятский Павел (Борисовский), и временно в права исполняющего обязанности управляющего Вятской епархией вступил Вл.Виктор. К нему и направил своё письмо 31 мая председатель обновленческого ВЦУ еп.Антонин (Грановский). В этом письме он писал:

Позволяю себе осведомить Вас о главном руководящем принципе нового церковного строительства: ликвидация не только явных, но и потайных контрреволюционных тенденций, мир и содружество с советскою властию, прекращение всяких оппозиций ей и ликвидация патриарха Тихона, как ответственного вдохновителя непрекращавшихся внутрицерковных оппозиционных ворчаний. Собор, на который возлагается эта ликвидация, предполагается созвать в половине августа. Делегаты Собора должны явиться на Собор с ясным и отчётливым сознанием этой церковно-политической задачи.

В ответ на действия обновленцев, пытавшихся разрушить каноническое церковное устроение и внести смуту в церковную жизнь, Вл.Виктор составил письмо к вятской пастве, объясняя суть нового явления. В нём он писал:

Некогда Господь Своими пречистыми устами сказал: «Истинно, истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инуде, тот вор и разбойник, а входящий дверью есть пастырь овцам» (Ин.10:1-2). А божественный апостол Павел, обращаясь к пастырям Церкви Христовой, говорит: «Знаю, что по отшествии моём войдут к вам лютые волки, не щадящие стада и из вас самих (пастырей) восстанут люди и станут говорить, превращая истину, чтобы увлечь за собою учеников». Итак, стойте на страже своей (Деян.20:29-31).

Други мои возлюбленные, это слово Господа и Его апостолов ныне, к великой скорби нашей, исполнилось в нашей Русской Православной Церкви. Дерзко отвергнув страх Божий, кажущиеся иерархами и иереями Церкви Христовой, составив из себя группу лиц, вопреки благословения Святейшего Патриарха и отца нашего Тихона, в настоящее время усиливаются самозванно, самочинно, воровски захватить управление Русской Церкви в свои руки, нагло объявляя себя каким-то временным комитетом по управлению делами Церкви Православной.

И все они, именующие себя живою церковью, как сами впадают в самообольщение, так и других вводят в обман и заблуждение — людей плотских, не выносящих духовного подвига жизни, сбросивших с себя или желающих сбросить узы божественного послушания всему церковному законоположению, преданному нам святыми богоносными отцами Церкви через Вселенские и Поместные соборы.

Други мои, умоляю вас, убоимся, как бы и нам нечаянно не сделаться подобно сим возмутителям отщепенцами от Церкви Божией, в которой, как говорит Апостол, всё ко благочестию и спасению нашему и вне послушания которой вечная погибель человеку. Да не случится этого с нами никогда. Хотя мы и повинны бываем перед Церковью во многих грехах, однако всё-таки составляем одно тело с нею и вскормлены божественными её догматами и правила её и постановления будем всемерно стараться соблюдать, а не отметать к чему стремится это новое соборище недостойных людей.

А посему умоляю вас, возлюбленные во Христе братья и сестры, а наипаче вас, пастыри и соработники на ниве Господней, отнюдь не следовать сему самозванному раскольническому соборищу, именующему себя церковью живой, а в действительности трупу смердящему, и не иметь какого-либо духовного общения со всеми безблагодатными лжеепископами и лжепресвитерами, от сих самозванцев поставленными. «Не признаю епископом и не причисляю к иереям Христовым того, кто осквернёнными руками к разорению веры возведён в начальники», — говорит святой Василий Великий. Таковы и ныне те, которые не по неведению, но по властолюбию вторгаются на епископские кафедры, добровольно отвергая истину Единой Вселенской Церкви и взамен того своим самочинством создавая раскол в недрах Русской Православной Церкви к соблазну и погибели верующих. Будем являть себя мужественными исповедниками Единой Вселенской Соборной Апостольской Церкви, твёрдо держась всех её священных правил и божественных догматов. И особенно мы, пастыри, да не преткнёмся и не будем соблазном в погибель врученной нам от Бога пастве нашей, помня слова Господни: «Аще убо свет иже в тебе, тма есть, то тма кольми» (Мф.6:23), и ещё: «аще же соль обуяет» (Мф.5:13), то чем осолятся миряне.

Молю вас, братия, блюдитесь от тех, кто производят распри и раздоры вопреки учению, коему научились вы, и уклоняйтесь от них, такие люди служат не Господу Иисусу Христу, а своему чреву, «и ласкательством и красноречием прельщают сердца простодушных». Ваше же послушание всем известно, и радуюсь о вас, но желаю, чтобы вы мудры были во всем во благо и просты (чисты) для всякого зла. «Бог же мира сокрушит сатану под ноги ваши вскоре». Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами. Аминь (Рим.16:17-20).

После недолгого пребывания в заключении еп. Вятский Павел был освобождён и приступил к исполнению своих обязанностей. Это было время, когда обновленцы пытались захватить церковную власть в епархии или хотя бы добиться нейтрального отношения епархиальных архиереев к себе. 30 июня 1922 г. Вятская епархия получила следующую телеграмму от центрального организационного комитета «Живой церкви»: «Организуйте немедленно местные группы Живой церкви на основе признания справедливости социальной революции и международного объединения трудящихся. Лозунги: белый епископат, пресвитерское управление и единая церковная касса. Первый организационный всероссийский съезд группы Живая церковь переносится на третье августа. Выбирать на съезд по три представителя от прогрессивного духовенства каждой епархии».

3 июля еп.Павел ознакомил с телеграммой преосвященного Виктора и благочинных. 6 августа живоцерковники созвали в Москве съезд, по окончании которого были посланы уполномоченные во все российские епархии. 23 августа прибыл уполномоченный ВЦУ и в Вятку. Он встретился с еп.Павлом и попросил его содействия в деле созыва общегородского собрания духовенства, чтобы информировать о состоявшемся в Москве съезде.

Однако к вечеру того же дня еп.Павел отослал уполномоченному ВЦУ письмо, в котором писал, что не разрешает никаких собраний и требует, чтобы сам уполномоченный, будучи священником Вятской епархии, отправился на место своего служения, в противном случае он будет запрещён в священнослужении.

На следующий день обновленческий священник снова пришел к епископу и предложил ему принять документ, в котором были поставлены такие вопросы к епархиальному архиерею: признаёт ли епископ ВЦУ и его платформу, подчиняется ли он распоряжениям ВЦУ, считает ли он уполномоченного ВЦУ официальным лицом и находит ли нужным «во имя мира Церкви Христовой и братской любви совместную работу с ним».

Выслушав эти требования, еп.Павел бумагу не взял, сказал, что он никакого ВЦУ не признаёт, и вновь потребовал от священника, чтобы тот ехал к месту своего служения, в противном случае он будет запрещён в священнослужении.

Сразу же от еп.Павла уполномоченный ВЦУ отправился к Вл.Виктору в Трифонов монастырь, несмотря на то, что многие люди, которым Владыка был известен как ревнитель чистоты православия, пытались отсоветовать ему идти к Епископу и предупреждали, что тот отнесётся к обновленческой затее отрицательно.

Так и случилось Владыка не принял уполномоченного ВЦУ и отказался взять от него какие-либо бумаги. В тот же день преосвященный Виктор составил письмо к вятской пастве, которое было разослано по храмам епархии. В нём говорилось:

В последнее время в Москве открыла свои действия группа архиереев, пастырей и мирян под названием живая церковь и образовала из себя так называемое высшее церковное управление.

Объявляем вам во всеуслышание, что эта группа самозванно без всяких на то канонических полномочий захватила в свои руки управление делами Православной Российской Церкви. Все её распоряжения по делам Церкви не имеют никакой канонической силы и подлежат аннулированию, которое, надеемся, и совершит в своё время канонически правильно составленный Поместный собор. Призываем вас не входить ни в какие сношения с группою, так называемой, живой церкви и её управлением и распоряжения её отнюдь не принимать.

Исповедуем, что в Православной кафолической Церкви Божией группового управления быть не может, а существует от времён апостольских только единое соборное управление на основе вселенского сознания, неизменно сохраняемого в истинах святой православной веры и апостольском предании.

Возлюбленные! Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они (1 Ин.4:1).

Призываем всех вас устроять жизнь свою на великих заветах евангельской любви, взаимного снисхождения и всепрощения, на незыблемом основании веры апостольской, с соблюдением добрых церковных преданий, — да о всём славится Бог Господем нашим Иисусом Христом. Аминь.

Уже на следующий день, 25 августа, епископы Павел и Виктор и с ними несколько священников были арестованы, а 1 сентября был арестован секретарь губернского суда Александр Вонифатьевич Ельчугин, служивший у Владыки иподиаконом.

На допросе 28 августа Вл.Виктор на вопрос следователя, кто составил послание против обновленцев ответил: «Воззвание против ВЦУ и группы Живой церкви, обнаруженное при обыске, составлено мной и разослано в количестве пяти-шести экземпляров».

Вятское ГПУ сочло, что дело имеет важное значение, и, учитывая популярность Еп.Виктора в Вятке, решило отправить обвиняемых в Москву, в Бутырскую тюрьму.

Верующим стало известно, что Владыку отправляют из Вятки в Москву. Узнав время отправления поезда, люди устремились на вокзал. Они несли продукты, вещи, кто что мог. Для разгона пришедших провожать Епископа власти направили отряд милиции. Поезд тронулся. Люди устремились к вагону, несмотря на охрану. Многие плакали. Еп.Виктор из окна вагона благословлял и благословлял свою паству.

В тюрьме в Москве преосвященный Виктор был снова допрошен. На вопрос следователя, как он относится к обновленцам, Владыка ответил: «Признать ВЦУ я не могу по каноническим основаниям».

23 февраля 1923 г. епископы Павел и Виктор были приговорены к трём годам ссылки. Местом ссылки для Вл.Виктора стал Нарымский край Томской области, где его поселили в маленькой деревеньке, расположенной среди болот, с единственным путём сообщения — по реке. К нему туда приехала его духовная дочь монахиня Мария, которая помогала ему в ссылке и впоследствии сопровождала его во многих скитаниях и переселениях с места на место.

В ссылке Владыка часто писал своим духовным детям в Вятку. Большая часть писем во время гонений последующих лет была утрачена, но сохранилось несколько писем одной семье, которую Владыка опекал и поддерживал во время своего пребывания в Вятке.

Дорогие Валя, Зоя, Шура и Надя!

Спасибо вам за память. Всегда молитвенно вспоминаю всех вас с мамой вместе. Не могу вас забыть за вашу ревность и усердие к храму Божию, к молитве. Благодать Божия да укрепляет ваш дух ревности о своём вечном спасении в Боге и на будущее время.

Милостию Божиею я жив и здоров за ваши молитвы. Место наше глухое, народ живёт бедно, а почтовое сообщение весьма трудно. Почта за 60 верст, и один не пойдёшь — медведи в тайге, да и не пройдёшь пешком, а надо на лодке. Вот и ждёшь случая, с кем послать письма. Летом всё время ловил рыбу то на реке Кети, то на озерах, а теперь рыба перестала ловиться, сижу дома... Молимся мы дома, а в церковь не ходим, так как священник перёшел на сторону еретиков антицерковников (живоцерковников), а молитвенное общение с еретиками погибель души. Народ ничего не знает и не слышит, духовенство от него всё скрывает. Крестьяне сердечно относятся к нам и помогают: приносят молочка, картошки, а мы с ними делимся лекарствами. Ребятишки малые ходят почти голыми — нечего надеть, и все болеют от холода. Льна и конопли сеют мало, а покупать материю очень дорого. Мужчины с осени уезжают на промыслы далеко, верст за двести, в глушь, в тайгу за белкой или рыбу ловить неводами — вот этим и живут, а своего хлеба совсем мало. Кругом непроходимые болота.

Всегда вспоминаю вас, вашу любовь, и не забывайте и вы меня в молитвах своих, только с еретиками не молитесь, а лучше дома если не будет православного храма. Благодать Божия да хранит вас вместе с мамой вашей рабой Божией Александрой, от всякого зла и погибели. Привет и благословение всем знаемым во Христе.

Любящий вас любовию во Христе Епископ Виктор

17/30 марта 1924 г.

Дорогие Валя, Зоя, Надя и Шура с боголюбезнейшею мамой Александрой Феодоровной!

Поздравляю вас всех с праздником Светлого Христова Воскресения. Дай, Господи, в мире и радости сердечной провести вам эти дни, а утешение которым вы утешили нас, да примет Господь на Себя и Сам утешит вас по Своей великой милости. Спасибо вам, но вперёд так много не расходуйтесь. Сухарики, видимо, сдобные, хотя мы ещё и не пробовали их. Будем вспоминать вас на Пасху. На письмо ваше я вам уже ответил раньше. Получили ли вы его? Всегда молитвенно вспоминаем любовь вашу. Храни всех вас Господь от всякого зла.

Любящий вас любовию во Христе Епископ Виктор

1/14 апреля 1924 г.

Дорогая во Христе сестра Валя с Зоей, Надей и Шурой и боголюбезнейшей мамой Александрой Феодоровной!

Мир вам от Господа. Благодать Божия да хранит всех вас от всякого зла. Всегда сердечно вспоминаю всех вас, уверен, что и вы меня помните. Давно только не получал от вас ни одной строчки. Если есть время, то пишите, как живёте, какие скорби и какие у вас радости: ибо ваши скорби и радости — мои скорби и радости. Пишите, ничего не опасаясь, только не надо никогда подписывать фамилию, а только одно имя. Я ведь и так всех вас знаю и руки ваши знаю.

Я живу милостию Божией хорошо. Только всё опасаюсь, как бы опять куда на «курорт» не попасть. Враг Православной Церкви — обновленцы — ведь не дремлют, а, наверное, опять какие-либо козни против нас строят. Бог им судья. Не ведят, что творят. Они ведь, пожалуй, думают, что, предавая нас на страдания, служат Богу, как об этом предсказывал Сам Господь во Святом Евангелии.

Любящий всех вас Епископ Виктор

6 декабря 1924 г.

Срок ссылки закончился 23 февраля 1926 г., и ссыльным архиереям было разрешено вернуться в Вятскую епархию. Весной 1926 г. еп.Павел, возведенный после окончания ссылки в сан архиепископа и Еп.Виктор прибыли в Вятку. За время их ссылки епархия пришла в плачевное состояние. Один из викариев Вятской епархии, еп. Яранский Сергий (Корнеев) перешёл к обновленцам и увлёк за собой много священнослужителей. Некоторые из них, хорошо сознавая пагубность обновленческого движения, не в силах были устоять перед страхом угрозы ареста и ссылки, когда примеры, сколь легко исполнялись эти угрозы, были у всех перед глазами. Перейдя к обновленцам, они постарались скрыть это от своей паствы.

Прибывшие в епархию архиереи сразу же принялись за восстановление разрушенного епархиального управления, почти в каждой проповеди они разъясняли верующим о пагубности обновленческого раскола. Они также обратились к пастве с посланием, в котором писали, что единственным законным главой Русской Православной Церкви является Местоблюститель патриаршего престола Митр.Пётр, и призывали всех верующих отойти от раскольничьих группировок и объединиться вокруг Митр.Петра.

Для Вятской епархии вернувшиеся из ссылки архиереи были единственным законным священноначалием и после их обращения к пастве и её увещания начался массовый возврат приходов в Патриаршую Церковь. Обеспокоенные обновленцы потребовали от архиереев прекратить свою деятельность против них, а иначе, поскольку обновленцы — единственная подлинно лояльная советской власти церковная организация, действия православных епископов будут расценены как контрреволюционные. Архиереи не уступили обновленческим угрозам и отказались вести с ними какие бы то ни было переговоры.

Созидательная деятельность в епархии Еп.Виктора, направленная на исцеление духовных ран паствы, нанесённых обновленчеством, и утверждение в вере пошатнувшихся и поддержку ослабевающих, продолжалась немногим более двух месяцев, после чего безбожные власти приняли решение арестовать архиереев.

Еп.Виктор был арестован в поезде, когда тот проезжал через Вологду. Он был обвинён в том, что содействовал и помогал архиеп.Павлу в его мероприятиях и произносил проповеди, которые, по мнению властей, имели контрреволюционное содержание.

Сразу же после допроса архиереи были направлены под конвоем в Москву во внутреннюю тюрьму ОГПУ, поскольку вопрос об управлении Церковью и дальнейшей судьбе архиереев Русской Церкви решался центральной гражданской властью в Москве. Другой причиной столь спешной отправки в Москву вятских архипастырей была большая любовь к Вл.Виктору народа и опасение того, что верующие попытаются его освободить.

Через некоторое время архиереи были переведены из внутренней тюрьмы в Бутырскую. Здесь им объявили, что Особое Совещание при Коллегии ОГПУ от 20 августа 1926 г. постановило лишить их права проживания в Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе, Ростове на Дону, Вятке и соответствующих губерниях с прикреплением к определённому месту жительства сроком на три года. Место пребывания можно было до некоторой степени выбирать самому и Еп.Виктор выбрал город Глазов Ижевской губернии Вотской области, поближе к своей вятской пастве.

Во время своего краткого пребывания в Москве после освобождения из тюрьмы Владыка встретился с заместителем Местоблюстителя митр.Сергием и в соответствии со своим местом ссылки был назначен епископом Ижевским и Воткинским временно управляющим Вятской епархией. ОГПУ, узнав, что Владыка ещё в Москве, потребовало, чтобы он не позже 31 августа покинул город. В этот день преосвященный Виктор выехал в Глазов.

В конце августа — начале сентября 1927 г. Еп. Ижевский Виктор получил Декларацию, предназначенную для оглашения её духовенству и верующим Воткинской епархии. Будучи глубоко возмущен её содержанием и не желая оглашать, Владыка запечатал её в конверт и отправил обратно митр.Сергию. О своих настроениях он написал знакомому архиерею в Москве. Декларация всё же была оглашена в Вятской епархии еп.Павлом, но её не приняли в основных храмах Вятки и некоторых благочиниях. Общения же с правящим еп.Павлом пока не прерывали. Надо заметить, что первоначально архиеп. Павел был стойким исповедником православия. При аресте 14 мая 1926 г. его даже обвиняли в том, что он в проповеди смело говорил о гонениях на православную веру, о том, что «мы живём в век фальсификаторов и богоборцев», призывал верующих стойко стоять за веру православную и «лучше пострадать за веру, чем поклоняться сатане».

Вскоре последовал указ Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Синода о разделении Воткинской епархии на пять частей между соседними епархиями, и в октябре 1927 г. Еп.Виктор обратился к митр.Сергию с пока ещё достаточно почтительным письмом, пытаясь его убедить изменить занятую позицию:

Дорогой Владыко.

Ведь не так давно Вы были доблестным нашим кормчим, и для всех нас вожделенным нам первопастырем... И вдруг — такая печальная для нас перемена... Души наши изнемогают, ужас созерцания того, что теперь происходит кругом в Церкви, подобно кошмару давит нас, и всех охватывает жуткий страх за будущее Церкви... Владыко, пощадите Русскую Православную Церковь — она вручена Вам, и от Вас много зависит не давать разрушать её в порядке управления. Пусть не подвергается порицанию всечестная глава Ваша, и да не будет причин к расколам и отпадениям от Церкви. Если же этого не будет сделано — соблюдено, то свидетель Бог и Ангелы Его, в Церкви произойдёт великий раскол, от которого не спасёт и предлагаемый Собор...

В ответ из Синода Еп.Виктору сначала было сделано предупреждение о том, чтобы он как викарий Вятской епархии «знал своё место» и во всём подчинялся бы правящему архиерею, а затем последовал указ о назначении его еп. Шадринским временно управляющим Свердловской епархией. Будучи административно высланным в Глазов, Еп.Виктор не мог покинуть места своего жительства без разрешения властей и в октябре 1927 г. попросил митр.Сергия образовать Вотскую епархию в соответствии с административными границами Вотской области. После того, как поездка депутации к митр.Сергию с просьбой отменить указ закончилась безрезультатно, Еп.Виктор отказался выполнить этот указ, о чём 16/29 декабря сообщил митр.Сергию в письме, где и более откровенно высказывает своё возмущение Посланием от 16/29 июля:

От начала и до конца оно исполнено тяжелой неправды и есть возмущающее душу верующего глумление над Святой Православной Церковью и над нашим исповедничеством за истину Божию. А через предательство Церкви Христовой на поругание "внешним", оно есть прискорбное отречение от своего спасения или отречение от Самого Господа Спасителя. Сей же грех, как свидетельствует Слово Божие, не меньший всякой ереси и раскола, а несравненно больший... По страху же Божию для меня явилось теперь неприемлемым уже и ваше распоряжение о моём перемещении...

А в «Письме к ближним», он назвал Декларацию явной изменой Истине и предупреждал паству, что если подписавшие воззвание не покаются, то надо «беречь себя от общения с ними».

Вскоре состоялось совещание Духовного Управления Воткинской епископии, на котором было принято постановление о прекращении епархией молитвенно-канонического общения с митр.Сергием и единомышленными ему епископами как предавшими Церковь Божию на поругание впредь до их раскаяния и отречения от Декларации. Постановление было утверждено Еп.Виктором и отправлено 29 декабря митр.Сергию в третьем письме. Когда известия о событиях в Воткинской епархии дошли до Вятки, часть местного духовенства, оставшаяся на стороне митр.Сергия, прекратила поминать за богослужением Еп.Виктора. Однако большинство верующих города объединились вокруг пяти храмов, в том числе двух главных соборов, не принявших Декларации.

Встревоженный глава епархии срочно выехал из Москвы. Накануне посещения им Вятки Вл.Виктор прислал своим сторонникам в городе телеграмму (от 11 декабря):

Ввиду приезда в Вятку архиепископа Павла, необходимо предложить ему принести покаяние и отречение от Воззвания, как поругания Церкви Божией и как уклонение от истины спасения. Только при исполнении сего условия можно входить с ним в молитвенное общение. В случае же упорства прекратить поминовение его имени при Богослужении, что допускалось лишь, как до его приезда и выявления ожесточения его сердца.

В результате, как кратковременный визит архиеп.Павла в Вятку, так и его архипастырское послание от 14 декабря с разъяснением «положительных» результатов для Церкви, достигнутых митр.Сергием после легализации, оказались безуспешными. Еп.Виктор сообщал об этом визите в конце декабря своему знакомому в Москве:

Я писал Вам, что арх.Павел приехал казнить, а его встретили предложением покаяться и отречься от Воззвания. Он отказался и весьма жалок был в своём оправдании — тогда, говорит, меня ожидает тюрьма и всякие лишения. Один священник гарантировал ему полное обеспечение, но он не согласился. Из поставленных ему вопросов выяснилось, что действуют они без благословения Митр.Петра и сознают, что если он придёт, то удалит их — и мы уйдём — так и сказал, а что за это время они столько зла наделают и тысячи душ погубят, от этого и глазом не моргнут. Сознался, что сделали они это по настоянию гражданской власти, а на вопрос, чего достигли, отвечал, что он чувствует себя архиереем легальным. О, слепота! А не чувствует, что изглажен из книги жизни. Его злобные выпады против истинно-верующих и в частности против меня и неудачные оправдания тем, что он не обновленец, окончательно оттолкнули от него паству, и движение против Воззвания охватило всю епархию.

В объятиях семиглавого змия. Монреаль, 1984.

Вернувшись в Москву, архиеп.Павел обратился в Синод с жалобой на Еп.Виктора. Синод ультимативно потребовал от Владыки немедленного выезда в Свердловскую епархию и 15 декабря назначил Онисима (Пыляева) еп. Воткинским с поручением временного управления Вятской епархией. Назначение на место Еп.Виктора нового архиерея лишь ускорило окончательное отделение.

22 декабря 1927 г. Глазовское духовное управление обсудило извещение канцелярии еп.Онисима о принятии им управления епархией. В связи с этим члены управления заслушали Воззвание митр.Сергия и письмо преосвященного Виктора к Заместителю Патриаршего Местоблюстителя по поводу этого документа. Обсудив ситуацию, заседание постановило: временно, до покаяния и отречения митр.Сергия от выпущенного им Воззвания: 1) воздержаться от общения с ним и солидарными с ними епископами; 2) признать Еп.Виктора своим духовным руководителем, избранным всей Глазовской епископией в 1924 г.; 3) титуловать Еп.Виктора Глазовским и Воткинским, о чём поставить в известность митр.Сергия, еп.Онисима и благочинных отцов Глазовской епископии.

Протокол заседания был послан на утверждение еп. Виктору, который в тот же день наложил на нем следующую резолюцию:

Радуюсь благодати Божией, просветившей сердца членов Духовного Управления в сем трудном и великом деле избрания пути истины. Да будет решение его благословенно от Господа, и да будет оно в радость и утешение всей паствы нашей и в благовестие спасения ищущим спасения во Св. Православной Церкви. По постановлению 3-му о переименовании титулования временно оставить прежнее титулование, Ижевским и Воткинским, до решения сего вопроса Епархиальным Съездом.

Руководствуясь распоряжением Синода, еп.Онисим начал запрещать в священнослужении отделившееся духовенство, в частности в Ижевске. Запрещенные священники, не зная, как им поступить, вновь обратились за советом к Еп.Виктору. В ответ Вл.Виктор прислал в главный храм города — Покровский собор две телеграммы с сообщением о прекращении общения Воткинской епархии с митр.Сергием. Игумену Аркадию, служившему в Ижевско-Покровском соборе, Владыка писал:

Запрещение Онисима и других архиереев, отпавших через Воззвание от Православной Церкви, никакого значения для нас не имеет и падает на его голову. Служите в мире Духа Святого. Благословение Божие всей вашей пастве.

Епископ Виктор

23 декабря вышло постановление митр.Сергия и «Св.Синода» по делу о «раздорнической» деятельности Еп.Виктора с преданием его суду архиереев, запрещением в священнослужении и увольнении от управления епархией. Но всё это, конечно, было лишь проявлением тупого самодурства...

В своём письме к еп. Уржумскому Авраамию (Дернову) 15 января 1928 г. Вл.Виктор писал:

Какое теперь начинается осквернение душ нечестивыми священнослужителями, которых епископы будут разсовывать везде; и другие, непризнанные верующим народом, произведут ужасное разложение веры и упадок религиозной жизни. Поистине, эти злоумышленники против Церкви не от человеков, а от того, кто искони был человекоубийца и кто жаждет вечной гибели нашей, слугами коего и сделались новые предатели, подменив саму сущность Православной Христовой Церкви; они сделали её не небесной, а земной и превратили из благодатного союза в политическую организацию...

Мы с детской простотой веруем, что сила Церкви не в организации, а в благодати Божией, которой не может быть там, где нечестие, где предательство, где отречение от Православной Церкви, хотя бы и под видом достижения внешнего блага Церкви. Ведь здесь не просто грех м.Сергия и его советчиков! О, если бы это было только так! Нет! Здесь систематическое, по определённо обдуманному плану разрушение Православной Русской Церкви, стремление всё смешать, осквернить и разложить духовно. Здесь заложена гибель всей Православной Церкви.

Мы не отщепенцы от Церкви Божией и не раскольники, отколовшиеся от неё, да не случится этого никогда с нами. Мы не отвергаем ни митрополита Петра, ни митрополита Кирилла, ни Святейших Патриархов, я не говорю уже о том, что мы с благоговением сохраняем все вероучения и церковное устроение, преданное нам от отцов, и вообще не безумствуем и не хулим Божией Церкви.

В объятиях семиглавого змия. Монреаль, 1984.

В этом же письме Вл.Виктор напоминает, что ещё задолго до своей Декларации митр.Сергий проявлял в своём учении некоторые неправославные черты: «Его заблуждения о Церкви, о спасении в ней человека мне ясны были ещё в 1911 г., и я писал о нём в старообрядческом журнале, что придёт время и он потрясёт Церковь...»

Рассматривая Декларацию как печальный, но закономерный итог деятельности митр.Сергия, Вл.Виктор подводит черту под своими размышлениями:

Декларация — это отступление от истины Спасения. Это взгляд на спасение как на естественное нравственное совершенствование человека; это языческое философское учение о спасении, и для достижения такого спасения внешняя (церковная) организация абсолютно необходима. По моему мнению, это то же самое заблуждение, в котором я обвинил митр.Сергия ещё в 1912 году.

Оставаясь в каноническом подчинении Местоблюстителю патриаршего престола Митр.Петру, Еп.Виктор, живя в ссылке в Глазове, продолжал управлять Вятской епархией. К концу 1927 г. антисергианское движение охватило несколько районов Вятской и Воткинской епархий: Глазовский, Слободской, Котельнический, Яранский, крупнейшие города — Вятку, Ижевск, Воткинск, Глазов с многими десятками приходов.

Территориально движение истинно-православных христиан под руководством Вл.Виктора распространялось на Вятскую, Вотскую и Казанскую епархию, охватывая, таким образом, территорию бывшей Вятской губернии и Вотской (Удмуртской) автономной области и Татарской АССР.

Подъём движения продолжался в 1928-1929 гг.: сначала присоединился Еп. Поречский, управляющий Смоленской епархией, Еп.Яранский Нектарий (Трезвинский), находившийся в Соловецком лагере, затем 4 марта 1928 г. от митр.Сергия отделился Еп. Котельнический Иларион (Бельский). Кроме того, в 1928-1929 гг. в Казани служили сторонники викториан: Архиеп.Феодор и архим. Иларий, настоятель Тихоновской пустыни; отдельные иосифлянские приходы появились и в соседней Башкирии, Перми, Бугурусланском округе.

Кроме того, уже в начале 1928 г. викториане наладили тесные отношения с питерскими истинно-православными и практически слились с ними. Это облегчалось тем, что все три отделившихся от митр.Сергия вятских архиерея были выходцами из Петрограда: Еп.Виктор в годы гражданской войны являлся наместником Александро-Невской Лавры (1918), Еп.Нектарий — её архимандритом, а Еп.Иларион — игуменом, экономом Лавры. В начале января Еп.Виктор наладил письменное общение с петроградцами, и получил от них разного рода антисергианскую литературу. Затем он лично съездил в Ленинград и стал направлять к Еп. Гдовскому Димитрию своих кандидатов для рукоположения во священников.

12 марта (28 февраля) 1928 г. Вл.Виктор написал ещё одно резкое антисергианское «Послание к пастырям» (это послание хранилось в Глазове у монахини Ангелины). Начиналось оно так:

Други мои, возлюбленные о Господе пастыри!

На душевную скорбь вашу по поводу всяких угроз, запрещений и лишений, посредством чего отпадшие от Церкви Божией силятся увлечь и вас на путь своего греха и погибели, скажу вам словами Господа: «Да не смущается сердце ваше и да не устрашается» (Ин. 14:27). Прежние запрещения лукавнующих есть лишь плод их злобы, безсилия и неправоты, и для исповедников Истины значения иметь не могут. Разсудите сами, какое, например, для православного священника могут иметь значение запрещения от католиков, протестантов, живоцерковников и проч.?!

Прошло чуть больше месяца со времени написания этого послания, как в Секретном отделе ОГПУ появилось распоряжение от 30 марта 1928 г. арестовать Еп.Виктора и доставить в Москву во внутреннюю тюрьму ОГПУ. 4 апреля Владыка был арестован и доставлен в тюрьму города Вятки, где ему 6 апреля было объявлено, что он находится под следствием.

А через неделю, 11 апреля 1928 г., было вынесено постановление митр.Сергия и Временного при нём Патриаршего Священного Синода по «делу о настроениях в Ленинградской, Ярославской, Воткинской и Воронежской епархиях». Согласно постановлению, Еп.Виктор был уволен от управления Шадринским викариатством и Свердловской епархией, предавался каноническому суду епископов и запрещался в священнослужении. В постановлении в качестве вины указывалось, что он рукополагал клириков для епархии, ему не подчинённых, а также вместе с Еп. Никольским Иерофеем (Афоником) получил благословение Митр.Иосифа на рукоположение в сан епископа игум.Антония.

В безбожной прессе началась кампания против Еп.Виктора и других исповедников, в газетах писали:

В Вятке ГПУ открыло организацию церковников и монархистов, возглавлявшуюся Вятским епископом Виктором. Организация имела в деревне свои ячейки из женщин, именуемые сестричествами.

Вскоре преосвященный Виктор был отправлен под конвоем в московскую тюрьму. В Москве следователь предъявил ему текст «Послания к пастырям».

— Знаком ли вам этот документ? — спросил следователь.

— Этот документ составлен мною с месяц приблизительно тому назад; вернее, с месяц до моего ареста. Предъявленный документ является копией моего документа.

— В вашем документе встречается несколько раз термин исповедничество, и в конце этого документа вы призываете группу верующих, называемую Православною Церковью к тому же исповедничеству. Разъясните, что вы под этим термином понимаете, и что он должен означать.

— Документ обращён не ко всем верующим, а только к пастырям, как написано в начале моего документа, в обращении. Понятие исповедничества имеет общее для нас, верующих, значение и означает твёрдость в вере и мужество в своих убеждениях, несмотря на соблазны, материальные лишения, стеснения и гонения.

— У вас в документе приведены, очевидно, как примеры, достойные подражания, моменты из жизни христианских деятелей — Филиппа, митрополита Московского, и Иоанна так называемого крестителя, скажите, они подходят под понятия исповедников?

— Поскольку они были обличителями неправды, они являются исповедниками.

— Значит, такого рода деятельность также подходит под понятие исповедничества?

— Да, поскольку она связана с верой.

— Как видно из документа, исповедничество указанных выше лиц заключалось в их деятельности против представителей иноверной государственной власти, за что они и были подвергнуты репрессиям?

— Власть и тогда была одинаковой с ними веры. Они выступали против Ивана Грозного и Ирода как против неправильно поступающих, грешных людей, а не как против гражданской власти.

— Протестуя против лишения священнослужителей права что-либо сказать в защиту истины Божией против гражданской власти, вы являетесь защитником этого права?

— Да, поскольку гражданская власть будет касаться веры, то есть употреблять насилие над верующими в целях достижения собственных целей.

— Следовательно, как видно из всего текста данного места вашего документа, исповедничество понималось как выступление против советской власти, употреблявшей насилие над верующими?

— Исповедничество как выступление против гражданской власти возможно только в том случае, если последняя, то есть гражданская власть, употребит первая насилие над верой, причём само страдание за такое выступление и будет исповедничеством. Оно носит пассивный характер. Эту мысль я и хотел выразить в данном месте.

— Я хочу спросить вас ещё раз: значит, исповедничество рекомендуется только в случаях насилия власти над верующими в делах веры или при гонениях?

— Да, только при насилиях и гонениях; оно может быть и независимо от гражданской власти.

— Какая причина выпуска вами данного документа, трактующего о праве деятельности Церкви в защиту истины Божией против гражданской власти и с призывом к исповедничеству?

— Формальным поводом послужило выступление с посланием митр.Сергия, по моему мнению, в угоду земным интересам. Я не хочу сказать, чтобы в данный момент оно было необходимо; некоторое утеснение (отсутствие правящих органов и так далее) со стороны гражданской власти было, и я считаю, что путь исповедничества был бы более правильным.

В мае следствие было закончено, и Владыке было предъявлено обвинение:

Епископ Виктор Островидов занимался систематическим распространением антисоветских документов, им составляемых и отпечатываемых на пишущей машинке. Наиболее антисоветским из них по содержанию являлся документ — послание к верующим с призывом не бояться и не подчиняться советской власти как власти диавола, а претерпеть от неё мученичество, подобно тому, как терпели мученичество за веру в борьбе с государственной властью митрополит Филипп или Иван, так называемый креститель.

18 мая 1928 г. Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило Еп.Виктора к трём годам лагерей. Перед отправкой в лагерь он передал свои приходы в Воткинской и Вятской епархиях в управление Вл.Димитрию (Любимову), который стал непосредственно управлять ими, рассылая указы и рукополагая священников. В июне Вл.Виктор прибыл на Попов остров, а затем в Соловецкий концлагерь. Профессор Андреев, находившийся в Соловецком концлагере вместе с Владыкой, так описывает его жизнь в лагере:

С 1928 по 1930 год включительно, Епископ Виктор находился в 4-м отделении СЛОН (Соловецкий Лагерь Особого Назначения), на самом острове Соловки и работал бухгалтером Канатной фабрики. Домик, в котором находилась бухгалтерия и в котором жил Владыка Виктор, находился в полуверсте от кремля, на опушке леса.

Владыка имел пропуск для хождения по территории от своего домика до кремля, а потому мог свободно приходить в кремль, где в роте санитарной части в камере врачей находились: Владыка Епископ Максим (Жижиленко), первый катакомбный епископ и доктор медицины, вместе с врачами лагеря доктором К.А.Косинским, доктором Петровым и мною. Все мы четверо были церковно-православными людьми, не признававшими митр.Сергия после его «Декларации» и состоявшими в лоне так называемой Катакомбной Церкви, за что и отбывали наказание.

Владыка Виктор приходил к нам довольно часто вечерами, и мы подолгу беседовали по душам. Для отвода глаз начальства роты обычно мы инсценировали игру в домино за чашкой чая. В свою очередь мы все четверо, имевшие пропуска для хождения по всему острову, часто приходили якобы по делам в домик на опушке леса к Владыке Виктору.

В глубине леса, на расстоянии одной версты, была полянка, окруженная берёзами. Эту полянку мы называли «Кафедральным собором» нашей Соловецкой Катакомбной Церкви, в честь Пресвятой Троицы. Куполом этого собора было небо, а стенами — берёзовый лес. Здесь изредка происходили наши тайные богослужения. Чаще такие богослужения происходили в другом месте, тоже в лесу, в церкви имени св.Николая Чудотворца. На богослужения, кроме нас пятерых, приходили ещё и другие лица священники о.Матфей, о.Митрофан, о.Александр, епископы Нектарий (Трезвинский), Иларион (викарий Смоленский) и наш общий духовник, замечательный духовный общий наш руководитель и старец — протоиерей о.Николай Пискановский. Изредка бывали и другие заключённые, верные наши друзья.

Господь хранил наши катакомбы, и за всё время с 1928 по 1930 год включительно мы не были замечены.

Владыка Виктор был небольшого роста всегда со всеми ласков и приветлив, с неизменной светлой всерадостной тонкой улыбкой и лучистыми светлыми глазами. «Каждого человека надо чем-нибудь утешить», — говорил он и умел утешать всех и каждого. Для каждого встречного у него было какое-нибудь приветливое слово, а часто даже и какой-нибудь подарочек.

Когда после полугодового перерыва открывалась навигация, и в Соловки приходил первый пароход, тогда обычно Владыка Виктор получал сразу много вещевых и продовольственных посылок с материка. Все эти посылки через несколько дней Владыка раздавал, не оставляя себе почти ничего. Утешал он очень многих, часто совершенно ему неизвестных заключённых, особенно жалуя так называемых урок (от слова уголовный розыск), т.е. мелких воришек, присланных как «социально вредных», по изоляции, по 48 статье.

Беседы между владыками Максимом и Виктором, свидетелями которых часто бывали мы, врачи санитарной части, жившие в одной камере с Вл.Максимом, представляли исключительный интерес и давали глубокое духовное назидание. Оба владыки любили друг друга, неторопливо, никогда не раздражаясь и не споря, а как бы внимательно рассматривая с разных сторон одно сложное явление.

Владыка Максим был пессимист и готовился к тяжёлым испытаниям последних времён, не веря в возможность возрождения России. А Вл.Виктор был оптимист и верил в возможность короткого, но светлого периода, как последнего подарка с неба для измученного русского народа.

В конце 1930 года у Вл.Виктора закончился трёхлетний срок концлагеря, но вместо освобождения был отправлен в Май-Губу. Больше я с ним не встречался и о судьбе его ничего не слышал.

Польский М. Новые мученики Российские. Джорданвилль, 1957, т.2, с.71-72.

Воспоминания о Еп.Викторе оставил также и академик Д.С.Лихачёв:

Духовенство на Соловках делилось на сергианское... и иосифлянское, поддерживавшее Митрополита Иосифа, не признавшего Декларации. Иосифлян было громадное большинство. Вся верующая молодёжь была также с иосифлянами. И здесь дело было не только в обычном радикализме молодёжи, но и в том, что во главе иосифлян на Соловках стоял удивительно привлекательный Владыка Виктор Вятский... Он был очень образован, имел печатные богословские труды, но вид имел сельского попика... От него исходило какое-то сияние доброты и весёлости. Всем стремился помочь и, главное, мог помочь, т.к. к нему все относились хорошо и его слову верили... Однажды я встретил Владыку (между собой мы звали его владычкой) каким-то особенно просветлённым и радостным... Вышел приказ всех заключённых постричь и запретить ношение длинных одежд. Владыку Виктора, отказавшегося этот приказ выполнить, забрали в карцер, насильно обрили, сильно поранив лицо, и криво обрезали снизу его одежду... Думаю, что сопротивлялся наш владычка без озлобления и страдание своё считал милостью Божией.

Из новейшей истории Русской Церкви // Православная Русь. 1995, №14, с.7/.

Другой заключённый — писатель Олег Волков — так вспоминал о своём знакомстве с Владыкой:

Проводить меня пришёл из кремля вятский Епископ Виктор. Мы прохаживались с ним невдалеке от причала. Дорога тянулась вдоль моря. Было тихо, пустынно. За пеленою ровных, тонких облаков угадывалось яркое северное солнце. Преосвященный рассказывал, как некогда ездил сюда с родителями на богомолье из своей лесной деревеньки. В недлинном подряснике, стянутом широким монашеским поясом, и подобранными под тёплую скуфью волосами, отец Виктор походил на великорусских крестьян со старинных иллюстраций. Простонародное, с крупными чертами лицо, кудловатая борода, окающий говор — пожалуй, и не догадаешься о его высоком сане. От народа же была и речь преосвященного — прямая, далекая свойственной духовенству мягкости выражений. Умнейший этот человек даже чуть подчёркивал свою слитность с крестьянством.

— Ты, сынок, вот тут с год потолкался, повидал всё, в храме бок о бок с нами стоял. И должен всё это сердцем запомнить. Понять, почему сюда власти попов да монахов согнали. Отчего это мир на них ополчился? Да, нелюба ему правда Господня стала, вот дело в чём! Светлый лик Христовой церкви — помеха, с нею тёмные да злые дела неспособно делать. Вот ты, сынок, об этом свете, об этой правде, что затаптывают, почаще вспоминай, чтобы самому от неё не отстать. Поглядывай в нашу сторону, в полунощный край небушка, не забывай, что тут хоть туго да жутко, а духу легко. Ведь верно?

Преосвященный старался укрепить во мне мужество перед новыми возможными испытаниями.

Обновляющее, очищающее душу воздействие соловецкой святыни теперь овладело мною крепко. Именно тогда я полнее всего ощутил и уразумел значение веры.

Волков О. Погружение во тьму. М. 1989, с. 99-100.

Из заключения Еп.Виктор во второй половине 1928 г. передал своей пастве послание, осуждающее митр.Сергия:

Являясь во всей своей деятельности еретиком антицерковным, как превращающий Святую Православную Церковь из дома благодатного спасения верующих в безблагодатную плотскую организацию. лишенную духа жизни, митр.Сергий в то же время через своё сознательное отречение от истины и в своей безумной измене Христу является открытым отступником от Бога Истины...

Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России,
позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве
Высшей Церковной власти 1917-1943. М., 1994, с.635;

Журавский А. Казанская церковь в эпоху гонений: Страницы жизни. Казань, 1994, с.22.

Находившийся в то же время в Соловецком лагере ревностный архипастырь Еп.Иларион (Бельский) полностью отрицал совершение сергианами таинств. Находясь на свободе, он вторично крестил младенцев и венчал венчанных в сергианских церквях. Арестованный в апреле 1928 г., он был приговорён к 5 годам лишения свободы. После ареста в ноябре 1929 г. Архиеп.Димитрия по указанию Еп.Виктора, переданному с Соловков, его паства стала обращаться к проживавшему с конца 1929 г. в ссылке в с.Помоздино Усть-Куломского р-на Коми АССР духовнику своего Владыки — Еп.Стефану (Беху)

Несмотря на все репрессии, викторианское движение не только продолжало существовать, но и привлекало в свои ряды священнослужителей-сергиан. Еп. Ижевский Синезий (Зарубин), уволенный 26 февраля 1930 г. постановлением Синода от управления епархией, обвинил митр.Сергия в обновленчестве и служил в Успенской церкви Ижевска без согласия епархиального архиерея. Узнав об этом из сообщения нового ижевского епископа, Заместитель Местоблюстителя на заседании Синода от 9 мая 1930 года вынес постановление о запрещении Еп.Синезия в священнослужении и предложил ему в двухнедельный срок представить в Патриархию объяснение своей «раздорнической деятельности». А через месяц, 4 июня, Синод постановил:

Ввиду того, что епископ Синезий cпрашивавшему его Преосвященному Ижевскому определённо заявил о разрыве общения с Заместителем и в указанный срок объяснения в Патриархию не представил, епископа Синезия (Зарубина) за нарушение Aп.правил 34 и 31, Двукр. 13 и 15 и аналогичных, предать суду православных архиереев, оставив его под запрещением вплоть до раскаяния или постановления о нём суда.

Журнал Московской Патриархии. 1931, № 4, с.1-2.

Еп.Синезий не смущённый таким оборотом событий, остался на избранном пути. 24 мая 1931 года он был арестован по обвинению в том, что «являлся руководителем Удмуртского филиала контрреволюционной церковно-монархичсской организации "ИПЦ" — проводил контрреволюционную деятельность среди населения Нижкрая по заданиям этой организации» [Справка Министерства безопасности Удмуртской республики № М-878 от 24.07.1995]. Постановлением Коллегии ОГПУ от 26 января 1932 года Еп.Синезий был приговорён к 10 годам концлагеря. Вместе с ним были осуждены настоятель Успенской церкви о.Павел Мерзин, диак.Григорий Остроумов и другие священнослужители и миряне.

4 апреля 1931 г. закончился срок заключения Еп.Виктора, но он был вынужден до смерти терпеть узы неволи. 10 апреля 1931 г. Особое Совещание Коллегии ОГПУ приговорило его к ссылке в Северный край на три года. До 11 июля 1931 г. он находился в очередном лагере, а затем сослан в Онегу Архангельской области.

Далее местом ссылки Владыке была назначена деревня Караванная вблизи районного села Усть-Цильмы, расположенного на берегу широкой в этом месте и быстрой течением реки Печоры. Всё село раскинулось на высоком левом берегу, с которого открываются просторы Печоры и низкий противоположный берег почти от края которого тянется бесконечная тайга. Здесь Владыке стали помогать монахиня Ангелина и послушница Александра, подвизавшиеся ранее в одном из монастырей Пермской епархии, сосланные сюда после закрытия монастыря. Монахиня Ангелина (в миру Анисья Михайловна Рубцова) родилась в 1894 г., постригалась в Тойкинской женской обители Пермского края до 1927 г. Скончалась приблизительно в 1976-1978 гг.

В Усть-Цильме в это время находилось много ссыльных, в том числе священников и православных мирян. Незадолго до приезда в Усть-Цильму преосвященного Виктора власти закрыли в селе православную церковь, и ссыльные вместе с местными жителями пытались добиться разрешения на её открытие. Уже найден был священник, у которого кончился срок ссылки и который дал своё согласие остаться в селе и служить в храме, если бы его удалось отстоять перед властями. Но пока служб не было, ключи от храма находились у верующих и они пускали ссыльных священников и мирян в храм для спевок.

Местные власти и ОГПУ здесь, в местах ссылок, преследовали ссыльных и особенно духовенство ещё более рьяно, чем в других местах. И, в конце концов, решили арестовать ссыльных священников и мирян в Усть-Цильме.

Среди других, 12 декабря 1932 г. был арестован и Еп.Виктор. На следствии из показаний хозяев, у которых были поселены ссыльные, выяснилось, что они получали помощь продуктами, деньгами и вещами из Архангельска, откуда некоторые из них были родом. Стало известно, что помощь ссыльным оказывал Еп. Архангельский Аполлос (Ржаницын), и власти арестовали его, а вместе с ним были арестованы благочестивые женщины, возившие продукты и вещи из Архангельска в Усть-Цильму.

Кроме обвинений в помощи друг другу и другим ссыльным, а также помощи крестьянам в писании разных прошений властям, которые те подавали в официальные учреждения, за ссыльными не было ни малейшей вины. Воспользовавшись тем фактом, что ссыльные ходили друг к другу в гости, власти обвинили их в создании антисоветской организации.

Сразу же после ареста начались допросы. Следователи требовали, чтобы Владыка подписался под таким текстом протокола, который был нужен им, требовали, чтобы святитель оговорил других арестованных. В течение первых восьми суток допросов ему не разрешали присесть и не давали спать. Протокол с нелепыми обвинениями и лживыми показаниями был заготовлен заранее, и сменяющие друг друга следователи сутками повторяли одно и то же:

— Подпиши! Подпиши! Подпиши!

Однажды Владыка, помолившись, перекрестил следователя, и с тем случилось нечто подобное припадку беснования — он стал нелепо подпрыгивать и трястись. Владыка помолился и попросил Господа, чтобы не случилось вреда этому человеку. Вскоре припадок прекратился, но вместе с этим следователь снова приступил к Еп.Виктору, требуя, чтобы он подписал протокол. Однако все усилия его были напрасны — святитель не согласился оговорить себя и других.

После первых допросов часть арестованных была заключена в тюрьму в Архангельске, а часть была под конвоем доставлена в тюрьму в Усть-Сысольск (ныне город Сыктывкар), куда был отправлен и Еп.Виктор.

22 декабря следователь снова допросил Епископа. На вопросы следователя Владыка ответил:

Родился я в городе Саратове в семье псаломщика, образование получил в духовном училище, которое окончил в 1893 году, и сразу же поступил учиться в семинарию, которую окончил в 1899 году, по окончании семинарии поступил в Казанскую академию, которую окончил в 1903 году. И сразу же принял монашество. С этого времени жил по разным монастырям. Причём два года я пробыл в городе Хвалынске, куда был командирован специально для укрепления вновь основывающегося монастыря. После этого я уехал в Палестину и прожил в Иерусалиме вплоть до 1908 года. Возвратясь обратно из Иерусалима, я в России был во многих монастырях настоятелем и на других должностях.

В 1919 году был посвящён в сан епископа и направлен в город Вятку, где и служил вплоть до 1923 года. В 1923 году был осуждён органами ОГПУ. После чего систематически отбывал ссылку, как-то с 1923 по 1926 год отбывал ссылку в Нарымском крае, после чего получил минус шесть, и в 1928 году был вновь осуждён в концлагерь сроком на три года, отбыв концлагерь, получил ссылку в область Коми Усть-Цильмского района, где и находился по день настоящего ареста, то есть 13 декабря 32-го года. Причину настоящего ареста ничем объяснить не могу, так как преступления за собой не чувствую.

Больше Владыку не допрашивали. На следствии он явил пример мужества, сохраняя спокойствие и умиротворённость. Он выбрал путь исповедничества, не ждал от безбожных властей пощады и готов был пройти уготованный ему крестный путь до конца. Его душу не расслабляла возможность грядущей свободы, жизни на воле. По всему было видно, что гонения с годами только усилятся, и потому когда они и окончатся, то их конец увидят люди другие, пожиная плоды терпения и страданий своих предшественников — мучеников и исповедников, которым Господь судил встретить жестокую бурю гонений.

В тюрьме Владыка сам убирал камеру, и ему приходилось участвовать в различных хозяйственных работах. Однажды, вынося мусор на помойку в тюремном дворе, он увидел среди отбросов блестящую дощечку и попросил у конвоира разрешение взять её с собой. Тот разрешил. Эта дощечка оказалась иконой, на которой был написан образ Христа Спасителя, копия с чудотворного образа, находившегося в Свято-Троицком Стефано-Ульянском монастыре Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии. Впоследствии Владыка стал хранить в киоте этой иконы антиминс, освящённый в своё время священномучеником Амвросием (Гудко), епископом Сарапульским викарием Вятской епархии.

10 мая 1933 г. Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило Владыку к трём годам ссылки в Северный край, в Коми-Зырянскую АО. Владыка этапом был отправлен в тот же самый Усть-Цильмский район, но только в ещё более отдаленное глухое село Нерицу, расположенное на берегу довольно широкой, но мелкой, бродной реки, впадающей в Печору. Храм в селе был давно закрыт. Власти поместили его в доме председателя сельсовета и первого организатора колхоза в этих местах. Сюда к нему приехала послушница Александра, а монахиня Ангелина осталась в Усть-Цильме.

Владыка много молился, иногда для молитвы уходя далеко в лес — бесконечный, бескрайний сосновый бор, местами перемежавшийся глубокими топкими болотами. Его работа здесь заключалась в пилке и колке дров. Хозяева дома, где жил Еп.Виктор, полюбили доброго, благожелательного и всегда внутренне радостного Владыку, и хозяин часто приходил к нему в комнату поговорить о вере.

Жизнь в селе в условиях Севера, да ещё после того, как здесь прошла коллективизация и почти все запасы продовольствия были вывезены из сел и деревень в города, настала необыкновенно тяжёлая, пришёл голод, а с ним и болезни, от которых многие умерли в зиму 1933-1934 гг. Была при смерти и дочь хозяев, девочка двенадцати лет. Епископ время от времени получал от своих духовных детей из Вятки и Глазова посылки, которые почти целиком раздавал нуждающимся жителям. Из присланного он поддерживал во время болезни и дочь хозяев, каждый день приносил ей несколько кусочков сахара и горячо молился о её выздоровлении. И девочка по молитвам епископа-исповедника стала поправляться и, в конце концов, выздоровела.

Несмотря на то, что в селе до начала гонений был православный храм, здесь, как и на родине Владыки в Саратовской губернии, жило много старообрядцев, прадеды которых переехали сюда из Центральной России, но даже и они, видя, какую праведную и подвижническую жизнь он проводит, невольно проникались к нему уважением, никогда себе не позволяя смеяться над ним или заводить пустые словопрения.

После суровой зимы, которая здесь почти вся проходит в темноте и сумерках из-за короткого зимнего дня, когда невозможно далеко отойти от села без риска заблудиться, при наступлении весны преосвященный стал часто и надолго уходить в лес. Кругом ещё лежал снег, но было уже по-весеннему светло, и иногда среди угрюмых туч выглядывало солнце, со всех сторон Владыку окружали сосны и ели, и все вместе с бескрайним простором создавало грозное ощущение величия творения Божьего и Самого Творца.

Так писал он своим близким и, обращаясь ко Господу, просил «Помоги обрести мне желанный покой в непроходной глуши среди чащи лесной».

В конце апреля Владыка написал монахине Ангелине в Усть-Цильму, приглашая её приехать. Он писал, что близятся тяжёлые, скорбные дни, которые будет легче перенести, если молиться вместе. И в субботу 30 апреля она была уже в Нерице у Владыки. В этот день у него поднялась высокая температура и появились признаки болезни. Пришедший к преосвященному врач-священник сказал, что Владыка заболел менингитом. Через день, 2 мая 1934 г., преосвященный Виктор скончался.

Сёстрам хотелось похоронить Владыку на кладбище в районном селе Усть-Цильма, где жило в то время много ссыльных священников и где была церковь, хотя и закрытая, но не разорённая, а село Нерица и маленькое сельское кладбище казались им настолько глухими и отдалёнными, что они опасались, что могила здесь затеряется и станет безвестной. Им с большим трудом удалось выпросить лошадь, якобы для того, чтобы отвезти заболевшего Владыку в больницу. Они скрыли, что Епископ скончался, из-за боязни, что, узнав об этом, лошадь не дадут. Они положили тело в сани и выехали из села. Пройдя некоторое расстояние, лошадь остановилась, положила голову на сугроб и не пожелала двигаться дальше. Все их усилия не привели ни к чему. Пришлось развернуться, чтобы ехать в Нерицу и хоронить на маленьком сельском кладбище. Они долго потом горевали, что не удалось похоронить Владыку на кладбище большого села, и только впоследствии выяснилось, что Господь Сам заботился, чтобы честные останки священномученика Виктора не были утрачены — кладбище в Усть-Цильме было со временем уничтожено, и все могилы срыты.

Незадолго до сорокового дня после кончины святителя монахиня Ангелина и послушница Александра обратились к хозяину дома с просьбой наловить рыбы на поминальную трапезу, но хозяин отказал, сказав, что сейчас не время для лова по причине широкого разлива реки, когда люди от дома до дома на лодках плавают. И тогда святитель явился во сне хозяину и трижды попросил удовлетворить их просьбу. Но и здесь рыбак пытался объяснить Владыке, что ничего нельзя сделать по причине разлива. И тогда святитель сказал: «Ты потрудись, а Господь пошлёт». Чудесный лов рыбы произвёл огромное впечатление на рыбака, и он сказал жене: «Не простой человек у нас жил».

Ещё некоторое время после массовых арестов и преследований истинно-православные христиане вели открытый образ жизни. Полное закрытие храмов и внешнее подавление антисергианского движения в Вятской епархии произошли лишь в середине 1930-х. Хотя ещё весной 1932 г. в протоколе допроса иеромон.Серафима (Борисова), арестованного по делу «контрреволюционной группировки» ИПЦ в Костромском округе, зафиксировано:

К ИПЦ примыкает ряд церквей бывшей Пензенской губернии. В Вятской епархии в настоящее время до 150 приходов, и о положении их я узнал из бесед с о.Павлом... священником из Вятки. О.Павел рассказал, что живёт пока спокойно, церкви сохранены, верующие за нами, информировал об аресте епископа Виктора.

Хлебников М. Движение истинно-православных в Костромской губернии // Православная Жизнь. 1997, № 5, с.2.

Показательна церковная ситуация в г.Котельничи. Здесь все три храма вплоть до закрытия в 1934-1935 гг. оставались викторианскими, причём верующие пресекали все попытки отдельных священников перейти в Патриаршую Церковь. Последний храм города, Никольский, был закрыт 22 октября 1935 г. С конца 1934 г. викториан окормлял сосланный в Северный край Еп.Дамаскин (Цедрик), он назначил несколько благочинных. Один из них — священник церкви с.Пищалье Оричевского района Василий Перминов (арестован 24 апреля 1936 г.). Он обвинялся в том, что «в 1935-1936 гг. входил в к-р группу, представляющую нелегальное руководящее ядро Вятской епархии. Являлся нелегальным благочинным — уполномоченным епископа Дамаскина, ознакомлял духовенство с воззванием епископа Дамаскина и посылал ему доклады» (АУФСБ РФ по Кировской обл., ф.арх.-след. дел, д. СУ-9730). О.Василий Перминов был приговорён к 5 годам лагерей.

В 1937-1938 гг., во время «большого террора», репрессии вновь коснулись истинно-православных Вятской епархии. Так, 31 июля 1937 г. был арестован и 14 октября расстрелян проживавший в Кирове на поселении известный ленинградский иосифлянин прот.Измаил Рождественский. Осенью 1937 г. расстреляны и многие другие священники ИПЦ — Алексий Папырин, Николай Кочешков, Стефан Алалыкин и др. А 23 февраля 1938 г. расстреляны осуждённые по большому групповому делу «контрреволюционной церковно-монархической организации “Вятская епархия — ИПЦ”» [Ратов В. Расстрелянный в праздник // Вятский Епархиальный Вестник. 1996, № 9 (77), с.4].

Следует отметить, что в конце 1930-х гг. подобные репрессивные акции были проведены и в других районах распространения викторианского движения. Например, в Ижевске 15 октября 1937 г. был арестован вернувшийся в 1935 г. после отбытия трёхлетнего срока заключения о.Павел Мерзин. Он обвинялся «в соучастии организации автокефальной церкви, задачей которой ставили... объединение вокруг себя молодежи в кружки богословия, пения, с целью отрыва её из-под влияния комсомола, коммунистического воспитания и противопоставления Советской власти». 20 декабря 1937 г. о.Павел был приговорён к 10 годам лагерей (Справка Министерства безопасности Удмуртской республики № М-878 от 24.07.1995).

В дальнейшем викторианские общины почти полностью перешли на тайное положение. Некоторые из них уцелели и после второй мировой войны влились в катакомбную церковь.

Теперь, когда стали приоткрываться многие неизвестные ранее страницы истории, даже многие надменные сергиане вынуждены признать величие духовного подвига преосвященного Виктора и его сподвижников. Хотя, нужно признать, что эти наметившиеся положительные сдвиги в недрах Московской Патриархии пока не простираются далее самооправдательных формулировок.

В заключение хотелось бы отметить и такой факт, как некоторая неясность в определении причины смерти Вл.Виктора. Зная, как сов.власть расправлялась с влиятельными деятелями Церкви — можно вспомнить, например, отравление Патр.Тихона — вполне законно предположить, что Еп.Виктор также был подвергнут насильственной смерти, и возможно даже с применением каких-то смертоносных ядов. Маловероятным кажется, чтобы поздней весной, когда холода уже отступают, святитель заболел менингитом. По отношению к сов.власти, как разбойнической, должен действовать принцип «презумпции виновности», и до тех пор, пока нам не будут представлены убедительные доказательства в том или ином вопросе, верить ей ни в чём нельзя.