Владыка Кинешемский Василий (в миру Вениамин Сергеевич Преображенский) родился в 1876 в городе Кинешме Костромской губернии (ныне Ивановская область) — древнем и живописном приволжском городке, в семье священника о.Сергия и жены его Павлы. Будучи сами благочестивыми людьми, его родители и сына своего воспитывали таким же. Рос мальчик не склонным к обычным ребячьим забавам и озорству. Ни новостей, ни сплетен, ни праздных разговоров не проникало за высокую изгородь их дома, покидать который детям воспрещалось. И было для ребёнка отрадой посещение их дома нищей братией и странниками. В самый день его крещения, когда Вениамина принесли из храма домой, к ним пришла странница-старушка, которая, заглянув в колыбель, сказала: «Это будет великий человек!» Были и иные предзнаменования его незаурядного будущего.
Родители, любившие своё чадо до самозабвения, не захотели отпускать сына в семинарию, как это было принято в семьях священников. Поэтому юный Вениамин учился в местной гимназии. После окончания гимназии он поступил в Киевскую Духовную академию, которую окончил в 1901 г. со степенью кандидата богословия, и был определён преподавателем в Воронежскую Духовную семинарию, одну из старейших и уважаемых в России. От юности интересуясь христианским подвигом, он пишет диссертацию под названием «О скитском патерике», за которую ему была присуждена степень магистра богословия. В Воронеже Вениамин пробыл до 1910 г.
Ещё в годы обучения в гимназии и позже — в Киевской академии — Вениамин в совершенстве овладел многими, как древними, так и новыми европейскими языками. Для более глубокого их изучения он был откомандирован священноначалием за рубеж, в Англию, и 1910-1911 гг. прожил в Лондоне. После возвращения в Россию он поступил преподавателем иностранных языков и всеобщей истории в Миргородскую мужскую гимназию. В 1914 г. Вениамин переехал в Москву и устроился преподавателем латинского языка в Петровской гимназии. Преподавание настолько его увлекло, что он окончил педагогический институт, намереваясь стать педагогом. Но жизнь его сложилась не так как он предполагал вначале.
Однажды, приехав в гости к родителям в Кинешму, Вениамин договорился с друзьями покататься на лодке по Волге. Уже далеко от берега лодка внезапно перевернулась. Вениамин призвал Господа на помощь, обещая посвятить себя служению Церкви. В этот момент он увидел толстую длинную доску. Ухватившись за неё, он спасся таким образом от смерти.
Вскоре после этого случая Вениамин переехал на родину в Кинешму и в октябре 1917 г. поступил псаломщиком в Вознесенскую церковь, рядом с которой прошло его детство и где продолжал служить его престарелый отец. Но он не ограничился обычными обязанностями низшего церковного служителя. Получив благословение священноначалия, он стал проповедовать в храме, завоевав признательность и уважение прихожан. «Не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Мф.5:14) — вскоре его стали приглашать также и в другие храмы Кинешмы и её окрестностей.
Сознавая, что без точного и глубокого понимания Священного Писания невежественный человек легко может стать добычей обманщиков и лжеучителей, Вениамин приступил к созданию православных кружков, где изучению Священного Писания придавалось большое значение.
В 1918 г. он стал ездить по приходам епархии. Однажды после службы в селе Захарьевском Вениамин обратился с разъясняющим Священное Писание словом к прихожанам, а потом зашёл в дом Анны Васильевны Частухиной в соседней деревне Балахонка. Пообедали, попили чаю, поговорили. И хотя не был Вениамин Сергеевич ещё священником, беседа с ним произвела на Анну и всех присутствовавших такое впечатление, что они решили по его совету организовать в своей деревне церковный кружок. У Анны в доме стала собираться молодежь, пели молитвы, читали Евангелие. Народ сердцем почувствовал, что Вениамин предложил им самое нужное, без чего невозможно жить. В кружке читались жития святых, пелись уставные церковные песнопения и любимые народом духовные стихи. Вениамин знал, кто любит духовное, кто уже ощутил радость и мир, идущие от Господа, тот никогда не отдаст эту радость за греховные утешения преходящего мира. И потому в каждом человеке он прежде всего старался пробудить интерес и жажду к духовному.
В начале 1918 г. власти запретили преподавание Закона Божия в школах. Так свет Христова учения насильственно отнимался от детских сердец. Вениамин стал собирать детей в Вознесенском храме.
16 июля 1920 г. Вениамин был рукоположен в сан священника в городе Костроме. Вскоре после этого скончался его отец, протоиерей Сергий, и о.Вениамин принял постриг с именем Василий — в память Василия Великого. 19 сентября 1921 г. он был рукоположен во епископа Кинешемского викария Костромской епархии.
Став епископом, он усилил подвижнические труды. Отказавшись от какой бы то ни было собственности, он поселился на окраине города в маленькой баньке, стоявшей на огороде у вдовы-солдатки Анны Александровны Родиной. Никакого имущества или обстановки у святителя не было, спал он на голом полу, положив под голову полено. Подвиг свой он от посторонних скрывал, принимая приходящих в канцелярии устроенной в доме рядом с Вознесенской церковью. Далеко находилась банька от храма. Каждое утро, ещё до рассвета, Владыка шёл пешком через весь город в храм и возвращался домой поздно ночью. Не один раз грабители останавливали его на улице, и он с кротостью и любовью отдавал им всё, что имел. А вскоре они стали его узнавать и не тревожили.
Помимо ежедневных церковных служб, во время которых он обязательно проповедовал, святитель исповедовал, обходил дома всех нуждающихся в его помощи со словом утешения, посещал монастыри и основанные им кружки, разбросанные по епархии.
В дни больших праздников святитель служил в соборе, а каждый четверг — всенощные в Вознесенской церкви. Народ любил эти всенощные, посвящённые воспоминаниям страстей Господних, и собирался на них во множестве. Особенно много было рабочих, некоторые из них жили в окрестностях города, они отстаивали долгую службу и только поздно ночью добирались домой, а утром снова шли на работу. Но так велика была благодать церковной молитвы, что люди не чувствовали усталости.
Святитель сам читал акафист страстям Господним, и в храме стояла такая тишина, точно в нём не было ни одного человека, и в самом дальнем конце его слышно было каждое слово.
Проповеди Еп.Василия привлекали в храм всё больше людей. Некоторые совершенно меняли образ жизни, иные, следуя примеру святителя, раздавали имущество нищим, посвящая жизнь служению Господу и ближним. Свет веры достигал и неверующих. Как бы ни относился иной человек к христианской вере и к Православной Церкви, почти всякий чувствовал, что слово, произнесенное Владыкой, отвечает внутренним запросам души, возвращает ей жизнь, а жизни — озаряющий смысл.
Не могла и предположить Екатерина Александровна Книшек, что придёт время, когда она обратится к Богу и будет жить сугубо церковной жизнью, имея к тридцати шести годам стойкие навыки жизни нецерковной. Родилась она в Санкт-Петербурге, дед был выходцем из Чехии, но уже отец ощущал себя коренным петербуржцем. Более всего почитая образование, родители отдали Екатерину учиться на Высшие женские курсы, которые она с успехом окончила по историко-филологическому факультету. В 1920 она с матерью уехала из разорённого революцией Петрограда в Кинешму. В храм Екатерина не ходила, и всё церковное было ей непонятно и чуждо. Но вскоре она услышала, что в городе служит необыкновенный епископ, который говорит необычные проповеди. Человек любознательный, Екатерина пошла в храм. Проповедь, которую она услышала, была действительно необыкновенной и показывала в проповеднике человека талантливого и широко образованного. Екатерина пришла ещё раз и ещё, а затем стала ходить в храм постоянно. Ей открылась всечеловеческая глубина Православия. Екатерина и сама удивлялась — как быстро она становится церковным человеком, изменяется внутренне. Вскоре она познакомилась с Владыкой лично. Увидев в Екатерине человека с выдающимися способностями, он предложил ей стать председателем церковного совета Вознесенской общины. С этого времени она стала его ближайшей помощницей.
В Вознесенском храме прихожане, староста и священник были единомысленны с Владыкой. В те годы там служили священник Николай Панов, диакон Иоанн Груздев и псаломщик Василий Поспелов. Старостой храма был Григорий Федорович Иванов, а во время его долгой болезни — монахиня Агния (в миру Анастасия Захаровна Орлова), бывшая казначеей Успенского монастыря в Кинешме до его закрытия. В храме было ежедневное богослужение и две литургии. Владыка всегда служил позднюю без священника и диакона.
За короткий срок Владыка организовал кружки в Кинешемском, Юрьевецком, Вичугском, Семеновском, а потом и в Вязниковском районах. Только тех кружков, которые он посещал лично, было более десяти, другие организовывались по его благословению. Миссионерская деятельность Епископа вызывала у властей большое беспокойство. Но повода для ареста святителя не находилось. И тогда власти стали посылать в храм людей, поручая им во время его проповеди задавать искусительные вопросы, чтобы привести в замешательство. Владыка, предвидя, что такие люди есть в храме, заранее давал ответы на многие их вопросы. Обличаемые совестью, понимая всю невыгодность своего положения, они покидали храм ничего не спросив.
Как истинный пастырь, святитель оберегал свою паству от всякого рода зла и заблуждений. Если узнавал, что кто-то из его духовных детей мыслит неправо, то спешил этого человека посетить.
Неподалеку от города Вичуги жила в те годы старица Марфа Лаврентьевна Смирнова. Она была строгой подвижницей. С детства ведя богоугодную жизнь, она последние двадцать два года тяжело болела, но непрестанно благодарила Господа, и Он дал ей дар рассуждения, которым пользовались многие.
Узнав, что старица принимает у себя людей, находящихся в духовном заблуждении, Владыка отправился в Вичугу, по пути посещая духовных детей.
Лишь к вечеру он добрался до кельи старицы. Она была полна народа, и святитель попросил всех выйти, чтобы остаться наедине с Марфой Лаврентьевной и её келейницей.
— Я хочу испытать тебя, — сказал он, — в прелести ты или нет. Мне стало известно, что тебя посещают одни люди из Иванова, которые тебя по всему городу прославляют, как святую, а меж тем они неправославные. Если ты будешь продолжать общение с ними, то я тебя из своего кружка исключу.
Без колебаний согласилась старица прекратить общение с еретиками.
У одной духовной дочери святителя — Евдокии — в полночь сама собой перед образом стала зажигаться лампада. — Видно, это Господь призывает меня вставать на молитву, — подумала она, впрочем, и сомневаясь — принять ли это явление за благодатное или за лестчее. А лестчий дух она сердцем уже ощутила — вот, мол, ты какая молитвенница, тебе и лампаду Сам Господь зажигает.
На следующую ночь Евдокия пригласила свою знакомую Екатерину Дмитриевну. Но и в её присутствии лампада зажглась. Тогда она пригласила переночевать у себя третью свидетельницу. И в её присутствии произошло то же самое. В полночь лампада сама собой зажглась. Это окончательно убедило Евдокию принять явление за благодатное.
Выслушав её, святитель строго сказал:
— Нет, это явление не благодатное, а от врага. А за то, что ты приняла его за благодатное, я налагаю на тебя епитимью — год не приступай к причащению святых Тайн. А лампада больше зажигаться не будет. И действительно, с этого дня лампада не зажигалась.
Летом 1922 г. возникло обновленческое движение. Повсюду в стране захватывались храмы, изгонялись православные священники и архиереи. В тех приходах где храм был захвачен обновленцами, святитель благословил священников не покидать своей паствы, а литургию совершать на площадях сёл. Пример такого служения он подавал сам, и на эти службы сходились тысячи людей.
С величайшим благоговением Вл.Василий служил литургию, часто во время совершения проскомидии сослужащие видели, что по его щекам текли слёзы. Одному из близких людей он рассказывал, что во время литургии Преждеосвященных Даров, когда хор поёт «Ныне Силы Небесные с нами...», он воочию видел предстоящие престолу Небесные Силы в образе белых голубей.
Вскоре после хиротонии Вл.Василий познакомился со своим будущим келейником Александром Павловичем Чумаковым, разделившим с ним трудности изгнания и тюремного заключения. Позже, в ссылке, Митр.Кирилл (Смирнов) о нём говорил: «Много я видел келейников, но такого, как Александр Павлович, не видел. Повезло Владыке Василию».
Александр Павлович родился в 1891 г. в деревне Анаполь Палкинского уезда Костромской губернии в крестьянской семье. Родители имели надел земли и хозяйство. Но земля была скудная, и отец подрабатывал малярными работами. Образование Александр получил в школе села Воскресения-Пеньки. Мария Андреевна, мать Александра Павловича, была женщиной глубоко религиозной и старалась с детства привить детям любовь к Богу и Церкви. Когда Александру исполнилось двадцать два года, она настояла, чтобы он пошёл к старцам в Оптину пустынь и взял у них благословение на последующую жизнь. Когда он шёл в Оптину мимо знакомых деревень, девушки высыпали на дорогу, чтобы посмеяться над ним, — посмотрите-ка на монаха. Александра смущали насмешки. Слыша их, он ниже наклонял голову, щеки покрывались румянцем. Не будь материнского благословения, которого он нарушить не смел, непременно вернулся бы. Но когда Александр пришёл в Оптину, побывал на службе, услышал оптинское пение, тягостное настроение прошло. Он сердцем почувствовал, что нашёл своё подлинное отечество. Александр остался в Оптиной и прожил здесь послушником около года. Прожил бы дольше, но началась Первая мировая война, и он был призван в армию. Воевать пришлось недолго: вскоре он попал в плен. После неудавшегося побега был жестоко избит и заключён в тюрьму. Снова бежал и снова был пойман, избит и заключён в тюрьму.
В плену во время подневольной работы его увидела богатая немка и, воспылав к нему страстью, предложила жениться на ней. Александр отказался. Она попыталась его уговорить, но уговоры не подействовали. Тогда она стала принуждать к сожительству силой и угрозами. Видя, что его жизни угрожает опасность, он снова убежал, и на этот раз ему удалось достигнуть родины. Война к тому времени перешла в гражданскую, и Александр Павлович получил благословение в Оптиной поступить псаломщиком в храм села Польки.
В 1922 г. на архиерейской службе в Решемском монастыре, куда Александр Павлович приехал посмотреть на необыкновенного архиерея, он шёл рядом с Еп.Василием, пел вместе с ним и понравился ему.
— Александр Павлович, приходите ко мне служить псаломщиком в храм Вознесения, — предложил Вл.Василий.
— Хорошо, Владыко святый. Но только я прежде схожу к старцу Анатолию Оптинскому и возьму у него благословение.
— У старца Анатолия я и сам бывал, но он уже умер, — ответил святитель.
— Благословите, Владыко, быть у вас псаломщиком, — сказал Александр Павлович, поклонившись.
В 1922 г. в Нижнем Поволжье разразился голод, от которого ежедневно умирали тысячи людей. Власти распорядились подбирать оставшихся без родителей детей и отправлять их по разным городам в детдома. Незадолго перед наступлением Пасхи привезли таких детей в Кинешму. Узнав об этом, святитель после богослужения обратился к народу с проповедью призывая помочь голодающим.
— Вскоре наступят праздничные дни пасхального торжества. Когда вы придёте от праздничной службы и сядете за стол, то вспомните тогда о голодающих детях.
Многие после этой проповеди взяли детей в свои семьи. Сам Владыка в доме своей прихожанки Валентины Арсеньевны Альтовской устроил приют, в котором нашли себе кров восемь девочек-сирот. Не желая обременять пожилую хозяйку, он нанял женщину-прислугу, чтобы та присматривала за детьми. И сам часто навещал их, иногда оставаясь здесь ночевать, ложась на полу в кухне и подкладывая под голову полено.
Строгий аскет и подвижник, святитель был любвеобильно прост в общении. Когда он ездил по епархии и навещал кружки, слух о его приезде распространялся быстро, люди торопились увидеться с ним, и обстановка здесь была самая простая. Пришедшие располагались, где кто мог. Владыка часто устраивался на полу и пел духовные песни, играя на гитаре. И столько было простоты и любви в его проповедях, евангельских беседах и пении, что и сам он, казалось, был как цевница духовная в руках Божиих. Никому из присутствовавших не хотелось, чтобы беседы эти кончались. Для многих встреча с Владыкой стала путеводной звездой на всю последующую жизнь.
Но благодать святителя проявлялась не только в проповеди, но и в живом общении с людьми.
Одна девушка попала в затруднительные обстоятельства и, будучи наущаема дьяволом, приходила в состояние всё большего уныния. Дело дошло до того, что она решила покончить с собой. Добрые люди привели её к святителю, которому она обо всем рассказала. Молча выслушал он её исповедь, а на прощание благословил и поцеловал в голову. В тот же миг прошла тягость в душе и исчезли мучительные мысли, занимавшие её столько времени.
Как-то пришли к нему одни супруги и стали жаловаться, что у них нет детей, и просили помолиться. Он помолился и у них вскоре родилась дочь.
Одна женщина тяжело заболела дизентерией. Болезнь стремительно развивалась, и положение её сделалось наконец угрожающим. Осознав, что умирает, она позвала святителя, чтобы он напутствовал её. Вл.Василий пришёл в дом к больной. Четверо малолетних детей окружали мать. Глубокое сострадание и жалость охватили сердце святителя, и он стал горячо молиться Богу о даровании женщине жизни. Помолившись, он поисповедовал её и причастил. С того часа она стала поправляться, выздоровела совершенно и умерла уже в глубокой старости.
Иногда за безнадёжно больных родителей приходили просить дети. Однажды в келью святителя постучала девочка. Он открыл дверь и узнал её, она приходила к нему в храм обучаться Закону Божию. Всю дорогу девочка горько плакала, а когда увидела его — свою последнюю надежду, — то расплакалась ещё больше: дома умирал её горячо любимый отец. Святитель тут же собрался и пошёл к умирающему, которого застал в состоянии агонии. Епископ стал молиться. Затем напутствовал умирающего святыми Тайнами и, предоставив остальное воле Божией, ушёл. В болезни наступил перелом, больной быстро стал поправляться и вскоре выздоровел.
В селе Велизанец у церковного старосты Василия Панфилова, духовного сына святителя, вся семья заболела тифом. Болезнь затянулась, то наступало улучшение, то становилось хуже, но выздоровление не приходило. Сообщили об этом святителю, который был в тот момент в Вичуге.
На дворе стояло осеннее ненастье, шёл дождь и уже надвинулась ночь, когда святитель вышел из города. Далёк и тяжёл был пеший путь под дождём в темноте, по грязной дороге. Лишь глубокой ночью он достиг дома старосты. Взрослых исповедовал, все причастились, и Владыка отправился дальше. После его ухода в течение нескольких дней семья выздоровела.
Святитель также имел дар прозорливости.
Как-то просили его рукоположить одного человека в сан священника.
— Подождём, — ответил Владыка.
Человек этот оказался болен и впоследствии сошёл с ума.
В другой раз пришла к нему женщина — просить благословения на отъезд.
— Нет, — сказал святитель, — тебе нужно сейчас пособороваться и причаститься.
Во время соборования у неё стал отниматься язык, и вскоре она умерла.
Одна женщина просила Владыку благословить её вкушать пищу в Великий пост раз в день.
— Нет, этого я тебе не благословляю. Ешь два раза в день, а то тебя не хватит до Пасхи.
Случилось так, что при наступлении дней Великого поста у неё заболели обе снохи, и ей пришлось ухаживать не только за больными, но и за их детьми, и за скотиной. Теперь ей едва хватало сил, чтобы управляться с хозяйством.
Меньше двух лет прослужил святитель на кафедре. 10 мая 1923 г. он был арестован и сослан на два года в глухой приполярный посёлок Зырянского края Усть-Кулом. Сюда же был сослан и Митр.Кирилл (Смирнов). Он подарил Вл.Василию своё архиерейское облачение. Оно бережно сохранялось Владыкой, а перед смертью он благословил разрезать на части и раздать своим духовным детям как святыню.
Ссыльные архиереи и священники совершали службы в небольшой таёжной избушке. После литургии чередной архиерей произносил проповедь. По общему мнению, Еп.Василий только Митр.Кириллу уступал в благодатной силе и глубине слова.
Вскоре сюда приехал келейник Вл.Василия, Александр Павлович, который решил добровольно разделить с ним тяготы ссылки.
Знакомство и близкое жительство в ссылке с Митр.Кириллом оставило в душе Вл.Василия неизгладимое впечатление. Глядя на него, служа с ним, живя рядом, он не сомневался — это истинный учитель и хранитель веры православной, столп современной Церкви, и потому так значительны были его суждения о вере и современном положении Церкви. За ним был авторитет православного богослова, подтверждённый благочестием личной жизни.
В мае 1925 г. ссылка закончилась, и Вл.Василий возвратился в Кинешму. О своём возвращении он известил духовных детей, и они стали, собираясь небольшими группами, приходить к нему в Вознесенскую церковь. Здесь после вечерней службы он исповедовал. Долго, до поздней ночи длилась исповедь, много накопилось неразрешённых вопросов. Святитель не торопил исповедников давая место действию Бога и Его благодати.
Ни в отношении службы, ни проповеди — ни в чём святитель не изменил своих правил, и Церковь в Кинешме стала быстро расти.
На Рождество 1926 г. власти, обеспокоенные ростом и укреплением Церкви, потребовали, чтобы он покинул город. Александр Павлович Предложил уехать на его родину в деревню Анаполь, чтобы там переждать тяжёлое время. Владыка согласился.
За две недели Александр Павлович поставил небольшой дом. В доме был установлен престол и совершались ежедневные уставные богослужения. Служил Владыка с Александром Павловичем вдвоём, никто из посторонних на их службах не присутствовал, так как рядом был православный храм, где служил близкий святителю священник, у которого Александр Павлович был когда-то псаломщиком.
Так почти в полном уединении Еп.Василий прожил около полугода. Затем он поехал в Саров — помолиться у мощей прп.Серафима, был в Дивееве, откуда поехал в Нижний Новгород, где участвовал в хиротонии иеромонаха Николая (Голубева) во епископа Ветлужского.
Митр.Сергий сообщил Вл.Василию о переводе еп. Вязниковского Корнилия (Соболева) на Екатеринбургскую кафедру и что вязниковцы просят его к себе.
— Впрочем, — добавил он, — вы будете считаться Кинешемским, Вязниковская кафедра будет для вас временной.
Еп.Василий писал Митр.Кириллу:
Я принял это назначение, по долгу послушания, хотя, конечно, этот перевод был встречен в Кинешме с великою скорбью.
Кинешемцы и теперь всё ещё хлопочут о моём возвращении, но пока без заметного успеха. Лично я не ропщу, хотя и грущу по родине. По-видимому, это перемещение было необходимо по условиям моей внутренней духовной жизни, а внешние причины, пожалуй, и несущественно важны. Господь лучше нас знает, что делает, и я могу только преклониться перед премудростью и заботливой благостью Промысла, управляющего миром не по человеческим соображениям. Помолитесь, дорогой Владыко, чтобы Господь помог мне относиться к новому делу с прежним чувством интереса и участия. Чувствую себя здесь пока спокойно, духовных детей пока не завожу, так как не уверен в долговременности своего пребывания здесь. Административных хлопот также очень мало, так как в викариатстве всего около 70 приходов (в Кинешемском было 160). Остаётся много времени свободного для молитвы и для личных занятий, чему я очень рад.
Александр Павлович живёт со мною в одной комнате. Кланяется, благодарит за привет и просит благословения и молитв.
Да сохранит Вас Господь, дорогой Владыко. От всей души обнимаю и желаю бодрости и здоровья. Не нуждаетесь ли в чём?
Напишите. Простите, благословите, помолитесь.
Искренно любящий епископ Василий
В Вязниках — небольшом городке на краю Владимирской области — Еп.Василий продолжил дело, начатое ещё в Анаполе. Давно ему хотелось беседы, которые он вёл в храме и в кружках, собрать в одну книгу. Рукопись книги он передал доверенным людям в Кинешме, и они переписали её от руки.
В начале 1927 г. еп.Афанасий (Сахаров) послал к Владыке в Вязники своего келейника иеромонаха Дамаскина (Жабинского) с запиской — не примет ли Вл.Василий во временное управление Владимирскую епархию ввиду того, что он, еп.Афанасий арестован и не может продолжать служение. В это время Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митр.Сергий был под арестом. В управление Православной Церковью вступил Архиепископ Серафим (Самойлович). Еп.Василий обратился к нему за разрешением этого вопроса, но Архиеп.Серафим во Владимир послал еп.Дамиана (Воскресенского), а Владыку назначил на Ивановскую кафедру. Но назначением воспользоваться не пришлось. К этому времени проповеди святителя, его духовная стойкость стали привлекать в храм множество народа, и власти выслали его в Кинешму. Здесь он прослужил несколько месяцев, после чего власти потребовали, чтобы он уехал.
В июне 1927 г. Вл.Василий приехал в Кострому, где прожил около года. Главной заботой его были духовные дети. Переписка с ними занимала много времени, и её нельзя было доверить почте. Он отдавал письма своему иподиакону Василию Смирнову, тот отвозил их Екатерине Книшек, и она уже разносила их по адресатам, в свою очередь собирая письма к Владыке.
В 1928 г. Вл.Василий поехал в Ярославль переговорить с Митр.Агафангелом по вопросам церковной жизни. Они встретились в храме. Вл.Василий ещё в начале 1928 г. отделился от митр.Сергия, присоединившись к группе ярославских архиереев, и скорее всего данная встреча была связана именно с этими событиями. Митрополит предложил Еп.Василию остаться в Ярославле викарным архиереем, но Владыка отказался.
В августе этого года он вернулся в Кинешму и через месяц был арестован. Вместе с ним были арестованы священник Вознесенской церкви Николай Панов и председатель церковного совета Екатерина Книшек. Арестованных отправили в Ивановскую тюрьму. Каждую неделю ездил Александр Павлович в Иваново с передачей для узников. В предъявленном обвинении арестованные виновными себя не признали. Около полугода пробыли они в тюрьме и были приговорены к трём годам ссылки.
В ссылку Владыка ехал тюремным этапом и в Екатеринбурге в камере пересыльной тюрьмы встретился с епископами Амвросием (Полянским) и Прокопием (Титовым).
Святитель поселился в маленькой таёжной деревушке Малоречка в двадцати пяти километрах от районного города Таборово Екатеринбургской области. Александр Павлович и здесь разделил с ним трудности ссылки. Вдвоём они поставили в домике престол, и после его освящения там ежедневно совершались богослужения.
Молитва, тяжёлая работа в лесу — жизнь была подобна скитской с самым суровым уставом. Александр Павлович подрабатывал тем, что ловил рыбу и делал деревянные корытца. Разговаривали они друг с другом мало и редко.
В уединении, в молитве и работе прошли три года, и уже кончался четвёртый. Только Вл.Василий собрался просить у местных властей разрешения остаться, как они сами начали требовать, чтобы он уехал.
— Разрешите остаться, — попросил он.
— Нет, здесь нельзя. Уезжайте. Вы можете поехать в любой город, кроме запрещённых.
— Я должен подумать, — сказал святитель и вышел на улицу к ожидавшему его келейнику.
— Ну, что, Александр Павлович, куда поедем?
— Я вам не указчик, Владыко святый. Вы сами выбирайте.
Святитель задумался. Куда же ехать? Какое место выбрать себе местом изгнания? Разорённый Саров?.. Дивеево?.. Оптина пустынь?.. Об Оптиной, о своём пребывании в ней Александр Павлович часто рассказывал святителю, и тот любил слушать об этой любимой русским народом обители. Любил слушать о послушаниях, на которых приходилось трудиться Александру Павловичу.
— А что, пекарь Фотий, которому ты помогал в Оптиной, откуда был родом?
— Из Орла.
— Ну вот и хорошо, поедем на родину Фотия.
В Орёл Владыка приехал в сентябре 1932 г.. Сразу же к нему приехала из Кинешмы монахиня Виталия[1], привезла множество писем. На некоторые из них он писал ответы сам, на иные давал ответы устно, чтобы уже сами записали и передали. Но недолго пробыла мать Виталия. Пока Владыка писал письма, она немного отдохнула, и он велел ей не задерживаясь ехать обратно.
До декабря он жил один, потому что Александр Павлович задержался на Урале, ожидая, когда установится зимний путь, чтобы вывезти из таёжной глуши вещи.
В Семигорье служил священник Павел Никанорович Березин. Он не был лично знаком е Еп.Василием, но заочно был его большим почитателем и всегда поминал его за богослужением, даже тогда, когда после ареста святителя была упразднена Кинешемская кафедра. Следователям на допросах он говорил: «Я считаю Епископа Василия столпом Русской Православной Церкви и праведником». Отец Павел был хорошим проповедником, и храм его во время богослужений всегда был полон. Осведомители подробно донесли властям о церковной жизни в Семигорье. В декабре 1932 г. ГПУ арестовало о.Павла и диакона Василия Магера, многих стали вызывать на допросы.
В марте 1933 г. было получено известие, что в Кинешме допрашивают его духовных детей, некоторых уже арестовали, и следователи спрашивают о Владыке. 31 марта Вл.Василий и Александр Павлович были вызваны в Орловское ГПУ, арестованы и отправлены этапом в Кинешемскую тюрьму.
Следователи ГПУ допрашивали всех, кто хоть сколько-нибудь знал Владыку.
Мария Марова столкнулась с безбожной властью в первый раз в 1921 г., когда ей было шестнадцать лет. Она, работала машинисткой в уездном исполкоме, отказалась работать в церковные праздники. Её арестовали, судили, но суд тогда оправдал её. Арестованная в другой раз в 1933 г. на вопросы следователя она отвечала:
— С Епископом Василием впервые познакомилась в 1920 году, пела у него в хоре и состояла у него в религиозном кружке. Об остальных последователях Епископа Василия давать объяснения отказываюсь. И вообще отказываюсь подписывать на допросе что бы то ни было и не желаю объяснять почему.
У Александра Павловича спрашивали об отношениях его с Владыкой. Он отвечал:
— В 1922 году я поступил на службу к Епископу Василию Кинешемскому, при котором и до настоящего времени нахожусь. Как келейник оказываю ему во всем всяческую помощь.
Следователь интересовался подробностями, особенно относительно других людей. Александр Павлович попробовал отвечать, но вскоре убедился, что следователя никоим образом удовлетворить невозможно: чем больше ему говоришь, тем больше он спрашивает и всё о пустом, во вред людям, и наотрез отказался отвечать.
— Отказываюсь давать показания по существу дела, по своим религиозным христианским убеждениям не хочу никого выдавать, а поэтому от всяких ответов по существу дела отказываюсь.
Спрашивали Вл.Василия, правда ли, что он считает советскую власть недолговечной. Владыка отвечал:
— Советская власть, по моему убеждению, — это временная власть и поэтому в идею, проводимую советской властью и партией коммунистов о построении социализма и коммунизма, я не верю. Этого не будет. Коммунизм может быть осуществлён лишь частично. Полное осуществление невозможно в силу внутренних противоречий.
Интересовались отношением его к советским учреждениям. Владыка отвечал:
— Та борьба с религией, которая существует в этих организациях, попущена волей Божией для испытания нравственно-религиозной жизни народа. В этот период испытания народа, несомненно, произойдёт раскол в народе на верующих и неверующих. Причём верующие могут оказаться в меньшинстве. Но, несмотря на это, Церковь победит, и врата ада не одолеют её.
Следователь поинтересовался, когда это будет. Он отвечал:
— Победа Церкви Христовой последует лишь после заключительного периода мировой истории.
Владыку обвинили в том, что он «являясь противником советской власти, ориентируясь на реставрацию государственной власти, в 1918 г. создал сеть контрреволюционных кружков — филиал ИПЦ, ставивший своей задачей через религиозное антисоветское воспитание религиозных масс свержение существующего строя. Организовал и воспитывал кадры тайного моления монашества. Добился в ряде сельсоветов Кинешемского района упадка роста коллективизации, массовых волнений и ухода старых работниц с производства».
В июле 1933 г. Вл.Василий был приговорён к пяти годам заключения в исправительно-трудовой лагерь. Вместе с ним приговорили одиннадцать человек, в частности, священника Павла Березина, Александра Чумакова и монахиню Виталию — к пяти годам, Марию Андреевну Дмитрову[2]и её сестру Елизавету — к трём годам лагерей.
Заключение Владыка отбывал неподалеку от Рыбинска на строительстве канала. Александр Павлович был отправлен в лагерь под Мурманском.
Верующие посещали Владыку, привозили продукты, деньги. В 1935 г. к нему на свидание приехал иеромонах Дамаскин, келейник еп.Афанасия. Разговор происходил в присутствии конвоира, и многого сказать было нельзя. Отец Дамаскин сообщил, что арестовали еп.Афанасия, и он сам, опасаясь ареста, переехал из Владимира в Рыбинск. К сожалению, в последствии еп.Афанасий был сломлен и присоединился к Московской Патриархии.
Александр Павлович освободился из лагеря на год раньше положенного срока. Весной 1937 г. он приехал в Рыбинскую колонию навестить святителя и попросить благословения на поездку к Митр.Кириллу в Среднюю Азию, где тот находился в ссылке. Это был исключительный случай, когда можно было через доверенного человека о многом расспросить уважаемого всеми иерарха, тем более, что упорно ходили слухи, что Патриарший Местоблюститель Митр. Крутицкий Пётр (Полянский) скончался. Но свидание с Александром Павловичем было неожиданным для Вл.Василия и очень коротким, так что он ничего не успел написать и только на словах просил передать Митр.Кириллу поклон.
Александр Павлович нашёл Митр.Кирилла в селе Ям-Курган Чимкентской области и пробыл у него несколько дней. Митрополит интересовался всем, и Александр Павлович много рассказывал ему о Вл.Василии. После этой встречи Александр Павлович поехал в Ташкент и устроился работать на завод.
В январе 1938 г. Вл.Василия освободили из Рыбинского лагеря. Он поселился в Рыбинске, у хозяйки, которая предоставила ему отдельную комнату. В лагере Владыка познакомился со священником села Архангельского Угличского района о.Сергием Ярославским, который после освобождения стал служить в Угличе, и Владыка часто посещал его. В один из своих приездов в Углич Вл.Василий познакомился с регентом храма села Котово Ираидой Осиповной Тиховой, и она пригласила его жить к себе в Котово. В прошлом учительница, она была близка к Архиеп. Угличскому Серафиму (Самойловичу) и в своё время окончила организованные им богословские курсы.
Переехав в село Котово, на огороде хозяйки дома, в баньке, устроили небольшой храм, где Владыка тайно совершал богослужения. Ираида Осиповна познакомила Владыку с девушками — певчими. Они стали навещать его, и так в селе образовался кружок, но просуществовал он недолго. Пребывание Вл.Василия в селе было скоро замечено местным НКГБ и началась слежка.
Тем временем религиозный отдел НКГБ без всякой связи с Вл.Василием начал по России разработку дела под условным названием «Проповедники». Арестовывали всех епископов и священников, не имевших регистрацию, а заодно и всех их знакомых. Архиеп.Василий нелегально жил тогда в Ярославле, продолжая совершать тайные богослужения.
5 ноября 1943 г. Ярославским НКГБ были арестованы Еп.Василий, иеромонах Дамаскин и Ираида Тихова. Обвинили их в том, что «они являются сторонниками истинно-православной церкви, ведут активную антисоветскую деятельность, организовали подпольную домашнюю церковь».
7 ноября Владыка был заключён в Ярославскую внутреннюю тюрьму. Конфискованного имущества у него оказалось немного: один ветхий подрясник, деревянный крестик иконка, детская игрушка, кожаный ремень и расчёска. При поступлении тюремный врач поставил диагноз — миокардит, и рекомендовал лёгкую работу. Владыке было шестьдесят восемь лет.
Допросы начались на следующий же день. Следователей было двое. Иногда их сменял третий следователь. Вл.Василия допрашивали, не давая ему спать по многу суток.
На допросе Владыка рассказывал о своём религиозном пути. Как был до революции в Англии и с интересом там наблюдал за христианским студенческим движением. Как вернулся в Россию и здесь сам стал участником московского студенческого кружка. Как впоследствии сам создал «евангельские кружки». И что к октябрьскому перевороту отнёсся совершенно отрицательно. Некоторое время думал, что в результате закона об отделении Церкви от государства она обретёт свободу от государственного насилия, но скоро государство открыло жесточайшее гонение на Церковь, и тогда он уехал в Кинешму к отцу.
Следователь записывал показания по-своему: «Объединив вокруг себя недовольных советской властью лиц из числа сторонников нелегальной церкви, проживающих в городах и районах Ивановской и Ярославской областей, создавал антисоветскую организацию и руководил ею до момента своего ареста вынашивая в себе надежду на неизбежность изменения у нас в стране политического строя».
В январе 1944 г. из НКГБ СССР телеграфировали в Ярославль, чтобы Еп.Василия переслали этапом в Москву во внутреннюю тюрьму.
Измученный двухмесячным пребыванием в Ярославской тюрьме и допросами, он едва живым был доставлен в Москву. При приёме во внутреннюю тюрьму НКГБ 26 января врач поставил диагноз: миокардит, артериосклероз, истощение, и выписал направление в больницу.
В конце января Владыку отправили в больницу Бутырской тюрьмы. Но пробыл он здесь недолго. Через две недели его перевели во внутреннюю тюрьму НКГБ для допросов. Допрашивал Владыку майор госбезопасности Полянский.
Вл.Василия включили в одно «дело» с еп.Афанасием (Сахаровым), которого также доставили в Москву. Формальным основанием послужило то, что келейник еп.Афанасия иеромонах Дамаскин (Жабинский) несколько раз навещал Вл.Василия. И следователь упрямо теперь добивался подтверждения домыслов о близком знакомстве епископов. Вл.Василий отвечал:
— Я видел епископа Афанасия всего один раз, в ссылке, у Митрополита Кирилла. И с тех пор я его не видел.
— Вы лично переписывались с Афанасием?
— Нет.
— Почему?
— Потому что Афанасий является для меня случайным знакомым.
— Выше вы показывали, что Афанасий Сахаров возлагал на вас руководство Владимирской епархией, писал вам письмо, слал приветы через своего келейника Жабинского, а сейчас заявляете, что для вас он случайный знакомый. Как видите ваше заявление противоречит фактам.
— Я и Афанасий Сахаров являемся почитателями Митрополита Кирилла. В этом общее между мною и Афанасием Сахаровым.
13 июля Владыку, перевели в Бутырскую тюрьму и здесь объявили приговор — пять лет ссылки, после чего у него случился тяжёлый сердечный приступ.
Общим этапом он был отправлен в тюрьму города Красноярска, где ему объявили, что до места ссылки в село Бирилюссы он должен следовать сам. Кроме подрясника, иконки, креста у Владыки не было ничего. Он нашёл крохотный клочок бумаги и написал заявление в Красноярский НКГБ, чтобы из денег, отобранных при аресте, ему выдали хотя бы сто рублей на первоочередные нужды.
Глухое и заброшенное сибирское село, расположенное среди небольших рек и бескрайних лесов. Нравы молодежи развращены безбожием и ужесточены войной. От происходящего вокруг даже малые дети дичали. Долго он не мог найти себе квартиру, и наконец поселился в доме вдовы, имевшей трёх малолетних детей. Когда Владыка молился, они скатывали из конского навоза шарики и бросали ими в святителя со словами: «На, дедушка, покушай».
Вскоре Господь даровал ему некоторое облегчение. Верующие женщины нашли ему другую квартиру. Хозяйка была одинока, и у неё в это время жила ссыльная монахиня.
Подвижнические труды, годы заключения и ссылок подорвали здоровье святителя, он начал сильно болеть. В Бирилюссах с ним случился частичный паралич, теперь ему стало трудно ходить и требовался уход.
Поздравляя с Пасхой Христовой в 1945 г., он писал своей духовной дочери:
Дорогое моё дитя.
Ещё раз поздравляю тебя с праздником. Воистину Христос Воскресе!
Пасху встретил очень хорошо. Господь благословил всеми благами, все твои желания исполнились. Слава Создателю за Его милости и щедроты.
Дитя моё! Не расстраивайся очень, всё в воле Божией, я уже достиг предела человеческой жизни, семидесяти лет, и в дальнейшем жизнь представляет мало интереса.
Несомненно одно, что пять лет в бирилюсских условиях мне не выдержать. Смерть не страшна. Хотелось бы умереть в кругу детей и родных и со всеми поговорить и благословить. По крайней мере, иметь возле себя близкого человека, которому можно было бы доверить своё завещание и похоронные распоряжения.
Увы! Ни одной души нет. Тягостно это полное одиночество. Лечусь, принимаю йод, но самое главное драгоценное лекарство получил в Великий Четверг. Благодарю Творца за все радости и утешения. Душит кашель, трудно дышать, больше лежу. Но и слишком много лежать не годится. Как бы то ни было, полная неподвижность облегчает дыхание, можно вздохнуть полной грудью.
Прощай, дитя моё! Устаю писать, не унывай. Будь здорова. Доверься вполне воле Божией, склони голову и скажи: да будет воля Твоя. Помолись. В детскую молитву я верю, она мне часто помогала. В молитве найдёшь утешение. Желаю здоровья, долгой счастливой жизни.
Искренно любящий епископ Василий Кинешемский.
Деткам привет и наилучшие пожелания. У всех прошу прощения и земно кланяюсь.
Весной 1945 г. Владыка отправил письмо Александру Павловичу, приглашая его приехать. В ответ Александр Павлович писал, что сможет выехать, когда закончится сенокос. — Разве я до этого времени доживу, — подумал Владыка, получив письмо. И в свою очередь написал, что здоровье его становится всё хуже и он не надеется дожить до осени.
13 августа 1945 г. Вл.Василий почувствовал приближение смерти и позвал жившую у хозяйки монахиню. Он попросил её прочесть канон на исход души. Монахиня начала неспешное чтение. Когда она прочла последнюю молитву, святитель сам твёрдым голосом произнёс: «Аминь», — и тихо почил.
Главное и самое обширное из произведений Святителя Василия Кинешемского «Беседы на Евангелие от Марка». Оно издано в издательстве «Отчий дом» в 1996 г. и 2002 г. Помимо этого, перу Вл.Василия принадлежит немалое количество глубоких по содержанию и блистательных по форме проповедей на разные темы.
Дорогое дитя моё!
Думаю, что трудно тебе теперь живётся. Всё это налетело так неожиданно, сразу и многих застало неподготовленными. Наверное, много хлопот, забот и работ. Вытерпишь ли?
Припоминаю, впрочем, как часто ты говорила, что надо доказывать свою преданность Богу не словами, а на деле. Вот теперь время испытания, когда можешь доказать прочность своих убеждений и чувств на деле. Один момент ты пропустила и, по-видимому, потом об этом сожалела. Теперь Господь даёт второе испытание, от которого уклониться ты уже не можешь. Несомненно, будет много тяжёлого и трудного, будут огорчения и неприятности всякого рода. Но, слава Богу, год уже прошёл. Целая треть! Бог даст, и остальное время пройдет так же как истекший год. Надеюсь, что терпения у тебя хватит. О материальной поддержке не беспокойся.
Берегись соблазнов. Остерегайся нечистых мыслей и мечтаний. Внимательно прочитай 1 Кор.7:8-9 и держись этого правила. Это очень важно. Мне уже не раз говорили об этом, и мой взгляд ты знаешь.
Да сохранит и да благословит тебя Господь!
Искренно преданный епископ Василий
Дорогое дитя моё!
Поздравляю с наступающим праздником Рождества Христова и Новым годом. Сердечно желаю мира душевного и спокойствия совести, желаю, чтобы не было разлада в мыслях и сердце и чтобы вся воля и вся жизнь направлялись к одной цели — к Богу, в единственном стремлении угождать Ему.
Мало я знаю о твоей жизни. Ты ничего не пишешь. Берегись, дитя моё, чтобы житейские заботы не заглушили в твоём сердце доброго семени и чтобы оно не осталось без плода. Успешно ли идёт борьба с искушениями? И не можешь ли хотя немного порадовать меня своими победами в этой борьбе? Как идёт твое рукоделье? Есть ли заказы и работа? И правда ли бывает нужда и нехватка во многом? Что выслать? Думаю, что сейчас наступают самые трудные годы для всех — и для верующих, и для неверующих, но когда под гнётом нужды и страданий люди вспоминают Бога и родится покаяние, тогда будет лучше и легче. Дай Бог, чтобы скорее это наступило. Теперь надо собрать все свои духовные силы, всю веру и упование на Бога всё терпение и стойкость — иначе, лишившись якоря и компаса, легко погибнуть в начинающейся буре. Неизбежны испытания, и, может быть, тяжёлые. Искренне желаю сил и терпения преодолеть их и чтобы дом твой не оказался построенным на песке.
Сердечный привет и благословение маме, Шуре и Зине.
Да сохранит и да благословит тебя Господь! В молитвах тебя не забываю. Не забудь и ты меня.
Искренно преданный епископ Василий
Дорогое дитя моё!
Часто думаю о вас с Ниной[4], детки мои милые: как-то Господь помогает вам, и не ослабеет ли воля в вашей геройской борьбе с миром. Думаю, что враг не дремлет и со всех сторон слышатся только насмешки, лицемерные сожаления, недовольствующие возгласы и очень мало сочувствия и ободрения. И каким странным кажется мне всё это: ведь вот все эти люди прожили плохую, неудачную жизнь, эту жизнь постоянно ругают, на неё постоянно жалуются и стонут, ею вечно недовольны и в то же время туда же тянут других. Даже личный опыт не может убедить, что в этой жизни нет счастия. Да и всех этих людей, которые возражают, спорят и смеются, следует спросить: «А вы счастливы? И довольны ли своей жизнью? А если нет, то зачем же мешаете другим пытаться устроить свою жизнь иначе?» Что это, зависть? Зависть, к тому же очень плохого сорта «нам было плохо, пусть и тебе будет не лучше».
Ах, да кого из окружающей среды можно указать и сказать при этом вот счастливая жизнь!? Решительно никого! Все жалуются, стонут. Мужественные молчат, но таят в сердце тоску неудовлетворённости, от чего она ещё тяжелее.
Конечно, надо чтить отца и мать, но ведь чтить — это вовсе не значит исполнять все их неразумные желания и капризы, а значит заботиться об их действительной пользе, прежде всего о духовной. Вот почему некоторые святые, например, преподобный Феодосий, Пимен, и др., уходили в иночество против воли родителей, если обстановка домашней жизни около неверующих или маловерующих родителей мешала их духовному преуспеянию, вполне понимая, что в стенах обители они принесут тем же родителям больше действительной пользы своей молитвенной поддержкой. Достаточно просмотреть Мф.10:35-38, чтобы понять, что обеты служения Богу могут даваться без согласия родителей; мама напрасно обижается, что ты не посоветовалась с нею. В конце концов, ей самой же недостает молитвы. Кто за нее молится? Кто приносит себя за неё в жертву Богу? Ведь монашеская жизнь — не баловство и не забава, а принесение себя в жертву ради собственного спасения и спасения других. Это — подвиг любви и самоотречения.
Какое совпадение! Сию минуту получил письмо от Валерии Николаевны[5], где она пишет:
«Отец Иероним[6] благословил передать Татьяне Алексеевне[7] «По благословению преподобного Серафима Саровские старцы благословляют её отпустить дочь, не задерживать, ибо в противном случае ответственность падает на одну её»[8]. Это уже грозно. А отец Исаакий велел передать матушке игуменье: «Лидия приедет».
Да благословит и да сохранит тебя Господь, дорогое дитя моё. Да поможет и да устроит тебя Царица Небесная под сенью Своего омофора молитвами преподобного Серафима. За тебя всегда молюсь перед престолом Божиим. Пиши. На днях поедет из Кинешмы ко мне Вася Смирнов (иподиакон). Письма можно отправить с ним.
Искренно любящий епископ Василий
Р.S. Маме передай привет и благословение.
Дорогое дитя моё!
Мне очень понравились и порадовали твои последние письма. Они стали как-то серьёзнее по тону и глубже по содержанию. Кроме того, в них и откровенности больше. Сердечно желаю, чтобы ты так и жила в этом направлении. Когда видишь всю картину внутренней жизни, легче замечаются недочёты и лучше можно посоветовать. Конечно, испытаний надо ожидать много, самых тонких, неожиданных, которые ещё опаснее внешнего гнёта жизни. Самые опасные искушения это те, которые зовутся искушениями с правой стороны, т.е. которые кроются под маской благовидных побуждений.
Буду рад, если чаще будешь бывать у В.Н.[9]. Поддержка и советы тебе нужны. Искренне желаю терпения и мужества в предстоящих испытаниях. Да сохранит и да благословит тебя Господь!
Искренно любящий епископ Василий
Благодать Вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа. Дорогие, любимые бесценные дети мои!
Благодарю Бога моего при всяком воспоминании о вас всегда во всякой молитве моей за всех вас, принося с радостью молитву мою, будучи уверен в том, что начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христи, как и должно мне помышлять о всех вас, потому что я имею вас в сердце в узах моих, при защищении и утверждении благовествования вас всех как соучастников моих в благодати. Бог — свидетель, что я люблю всех вас любовью Иисуса Христа и молюсь о том, чтобы любовь ваша ещё более и более возрастала в познании и всяком чувстве, чтобы познавая лучшее вы были чисты и непреткновенны в день Христов, исполнены плодов праведности Иисусом Христом, в славу и похвалу Божию (Фил.1:3-4.6-11). Видятся тяжелые дни, сгущаются тучи. Предстоят испытания, когда каждому придётся проявить твёрдость упования своего, силу любви к Богу и прочность веры своей в Господа нашего Иисуса Христа. Клевета, ложь, упрёки, порицания, скука, уныние, соблазны мира — всё встретит вас. «Если бы вы были от мира, то мир любил бы своё, а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир» (Ин.15:19). О, если б каждый из нас мог устоять в эти дни испытания и суда! Какая великая радость будет для меня знать, что эти испытания служат для укрепления и очищения, а не для падения и отступничества. «Для меня нет большей радости, как слышать, что дети мои ходят в истине» (3 Ин.4). Прошу и всею силою любви моей, умоляю вас. «Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены были словом или посланием нашим (2 Фес.2:15). То дополните мою радость: имейте одни мысли, имейте ту же любовь, будьте единодушны и единомысленны, ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя (Фил.2:2-3), снисходя друг другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу, как Христос простил вас, так и вы» (Кол.3:13).
«Итак, подражайте Богу как чада возлюбленные и живите в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу в благоухание приятное. А блуд и всякая нечистота и любостяжание не должны даже именоваться у вас как прилично святым» (Еф.5:1-3).
«Только живите достойно благовествования Христова, чтобы мне приду ли я и увижу вас, или не приду, слышать о вас, что вы стоите в одном духе, подвизаясь единодушно за веру евангельскую и не страшитесь ни в чём противников; это для них есть предзнаменование погибели а для вас — спасения. И сие от Бога» (Фил.1:27-28). Берегитесь особенно лжепастырей и лжеучителей, которые являются к вам в овечьих шкурах, а внутри суть волки хищные. «Потому что все ищут своего, а не того что угодно Иисусу Христу» (Фил.2:21).
Остерегайтесь их, они много зла могут принести вам, ибо даже таинствами в Церкви они пользуются нередко для своих злых целей. Молитвы усердной, смиренной покаянной не забывайте, «ибо Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их» (Лк.18:7).
Но таинствами покаяния и причащения придётся пользоваться, может быть, не более одного раза в год. Для сего ищите пастырей истинно православных, где бы ни находились, даже в других епархиях, и будет для вас такое причащение желанным и радостным праздником в течение года. В случаях исключительных — приближения смерти — можно обращаться к другим. Берегитесь дать место в душе злому чувству. Но вам слушающим говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас. «Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас и будут поносить и понесут имя ваше как бесчестное за Сына Человеческого» (Лк.6:27-28.22-23).
Как бы ни тяжелы казались нам наши обиды, помните, что все они посылаются волею Отца нашего небесного для нашей пользы и духовного воспитания.
Итак, никому не воздавайте злом за зло, но пекитесь о добром пред всеми человеками. «Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми. Не мстите за себя возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь. Не воздавайте злом за зло, или ругательством за ругательство, напротив благословляйте, зная что вы к тому призваны, чтобы наследовать благословение» (Рим.12:17-19; 1 Петр.3:9). Не унывайте, Господь никогда не пошлёт искушений паче меры, но сотворит со искушением и избыток, во еже возмощи нам понести. После ночи всегда бывает утро, после бури — тишина, после зимы — лето, после горя — радость. Истинно, истинно говорю вам: вы восплачете и возрыдаете, а мир возрадуется, вы печальны будете, но печаль ваша в радость будет. Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришёл час её, но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир (Ин.16:20-21). Чем глубже скорбь, тем ярче радость, чем зло сильнее, тем почетнее борьба с ним и тем блестяще венец. Непрестанно молитесь. За всё благодарите, ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе. «Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте и ваш дух, и душа, и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа. Верен Призывающий вас, Который и сотворит сие. Братия! Молитесь о нас. Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами. Аминь» (1 Фес.5:17-18.23-25.28).
Да благословит вас Господь и да сохранит от всякого зла под покровом благодати Своея. Исполните радость мою, ибо в узах и страдании великое утешение и укрепление для меня знать, что я не вотще трудился.
Накрепко глубоко любящий вас во Христе, молящийся за вас непрестанно епископ Василий
В воспоминаниях одной из почитательниц Владыки, некой В.Н., содержится такое свидетельство: «Самая любимая ученица Владыки Василия, из кружка изучения Евангелия, оказалась предательницей (что до сих пор кажется странным). По её наветам многих посадили. Она работала потом фармацевтом, славилась активной общественницей...» Нам остаётся только выяснить, кто же была эта «самая любимая ученица».
[1] Монахиня Виталия (в миру Фекла Ивановна Кузнецова) — монахиня Успенского монастыря в Кинешме. Арестованная по «делу» Епископа Василия, она в первые дни заключения от растерянности и не зная подлинной сущности коммунистического следствия, давала сначала откровенные показания, поясняя следователям, что, действительно, является «последовательницей Епископа Василия», что после его ареста участники кружков продолжают собираться то у одних, то у других. «С Епископом Василием мы держали и держим связь, он руководит нами и знает, как живёт наша община». Впрочем, в том, что они собирались вместе молиться и, бывало, обсуждали события церковной жизни, мать Виталия не находила ничего преступного или антигосударственного. После месяца заключения в тюрьме она поняла истинные цели следствия и на следующем допросе сказала:
— У Епископа Василия Преображенского в городе Орле была. Возила ему письма и деньги. От него также отвозила письма для кружковцев. Больше он от меня ничего не требовал. От дальнейших показаний отказываюсь.
— Почему? — спросил следователь.
— Моё дело, и отказываюсь от каких-либо объяснений.
Следствие обвинило монахиню в том, что она, «являясь активной последовательницей епископа Преображенского, воспитывала в антисоветском духе членов кружков, являясь нелегальной связью между кружками и ссылкой, собирала средства в помощь ссылке».
[2] Мария Андреевна Дмитрова родилась в 1899 в деревне Ильино Костромской губернии. В юности ослепла. На допросах держалась подчеркнуто твёрдо.
— Я в настоящий момент не имею никакой связи с Епископом Василием, — показывала она. — Суворова Фёдора Павловича с хутора Макарьиха я знаю хорошо. Как с ним и через кого познакомилась, совсем не скажу... Молений в доме у Суворова совсем никаких не делали. Не молились даже в одиночку. Разговоров, кроме как о жизни друг друга, никаких не было. Про веру и про религию ничего не говорили...
Подписывать протокол допроса она отказалась. Следствие обвинило её в том, что она, «являясь заместителем епископа Преображенского по руководству контрреволюционным филиалом, в своих руках сосредоточила всю антисоветскую деятельность кружков; сосредоточила в своей квартире всю нелегальную переписку и денежную помощь ссылке; информировала Преображенского о религиозно-политическом настроении населения; руководила всей нелегальной связью между кружками через вызов руководителей кружков, являясь идейным руководителем кружковщины».
Её сестра, Елизавета, обвинялась в том, что, «являясь сестрой Дмитревой М.А., была у неё исполнительницей всех её контрреволюционных действий в связи с её физическими недостатками — слепота, обвиняется в том же, что и Дмитрова Мария Андреевна».
Мария Андреевна пережила всех своих мучителей и умерла в конце восьмидесятых годов в городе Кинешме.
[3] Лидия Грибунина познакомилась с Владыкой в 1921 г., когда ей было шестнадцать лет. В церковь она тогда не ходила совсем, но её младшая сестра бывала в храме часто и дома пересказывала проповеди Вл.Василия. Однажды Лидия решила всё же пойти послушать Владыку, и с этого времени стала посещать храм, познакомилась с ним и вошла в один из его кружков.
[4] Нина Стрекалова — подруга Лидии, принявшая по благословению Вл.Василия иночество в Дивеевском монастыре.
[5] Валерия Николаевна Коковина, подруга Лидии, принявшая иночество в Дивеевском монастыре.
[6] Отец Иероним и о.Исаакий — монахи Саровского монастыря.
[7] Мать Лидии Грибуниной.
[8] В 1926 г. Вл.Василий благословил Нину, Валерию и Лидию поехать в Дивеевский монастырь и, если будет личное желание, принять иноческий постриг. Валерия и Нина уехали в Дивеево и приняли иночество. Лидию мать не отпустила, и она, не желая ослушаться, осталась.
[9] В.Н. — Вл.Николай (Голубев).
