Священномученик Иоанн (Скадовский Иван Георгиевич) родился 13 июня (30 мая) 1875 г. в Херсоне в семье потомственных дворян, которая была в родственных отношениях с основателем города Скадовска. Отец его, Георгий Львович Скадовский, был известным помещиком, уездным предводителем дворянства, имел усадьбу, домашний скот, сельскохозяйственные орудия, 14-15 тысяч десятин земли, часть которой отдавал в аренду, остальную обрабатывали наёмные рабочие, которых он содержал круглый год.
Дед Ивана Георгиевича, штаб-ротмистр Лев Скадовский, в 1867 г. основал неподалеку от Херсона на пожертвованной им земле Благовещенский общежительный женский монастырь. При обители был организован приют-школа для десяти дворянских девочек-сирот из Херсонской губернии. Начатое Львом Скадовским строительство монастыря было вполне завершено его сыном Георгием. По свидетельству родственников Георгий Львович был убит на пороге своего дома в 1919 г.
С 1888 г. по 1890 г. Иван Георгиевич учился в реальном училище. В 1896 г. он окончил сельскохозяйственное училище. Около двух лет прожил у отца и в 1899 году поступил учиться на высшие курсы по химии и виноделию в Ялте, которые окончил в 1902 году. По возвращении домой он помогал отцу в хозяйстве. В 1905 г. Иван Георгиевич женился на дворянке Бурачковой Екатерине Владимировне.
В 1905 г. Иван Георгиевич служил чиновником по особым поручениям у генерал-губернатора, с 1906 г. занимал должность земского начальника в Херсонском уезде, а в 1909 г., выйдя в отставку, занялся сельским хозяйством, которое, как он говорил, полностью увлекло его своей патриархальностью. От отца ему досталась усадьба с 750 десятинами земли, сад в 20 десятин, каменный дом, 40 лошадей, 6 волов, 10 коров, сельскохозяйственные орудия, веялки, косилки, мощный двигатель в десять лошадиных сил и другое имущество. В его распоряжении было 7-8 постоянных наёмных рабочих, а в период сельскохозяйственных работ он принимал ещё 60-70 человек.
Приблизительно в это время Иван Георгиевич познакомился с выдающимся архиереем Русской Православной Церкви еп. Херсонским Прокопием (Титовым) и в результате общения с ним стал склоняться мыслию к принятию священного сана. Было к этому и Божие призвание.
В 1916 г. Иван Георгиевич был призван рядовым в армию, в 457 пешую Таврическую дружину. Дружина стояла в Херсоне в ожидании отправки на фронт, но нагрянула февральская революции и Иван был освобождён от военной службы и вернулся домой. Усадьба к тому времени была разграблена, а впоследствии советской властью конфисковано и всё имущество. Нетронутым остался только жилой дом и небольшая часть сельскохозяйственного инвентаря, чтобы можно было заниматься хозяйством без использования наёмного труда. Всё происшедшее Иван Георгиевич воспринял как знак от Бога. По его признанию, он и раньше стремился ко всему церковному, а сейчас, под воздействием обстоятельств, в которых он однозначно увидел призыв свыше, решил полностью переменить свою жизнь.
В 1918 г. остатки своей собственности раздал крестьянам и принял священнический сан. Рукоположение он принял в Одессе от Митр.Платона (Рождественского), получив назначение в Благовещенский женский монастырь, недалеко от Херсона. Но от этого назначения о.Иоанн отказался и был направлен служить в архиерейскую церковь Херсона.
О.Иоанн как священник пользовался большой любовью и уважением прихожан. В это смутное послереволюционное время он оставался в городе, словом и делом оказывая помощь и поддержку людям.
С 1922 г. по 1925 г. он служил третьим священником херсонского кафедрального собора, но когда в собор пришли обновленцы, перешёл служить в кладбищенскую церковь. Однако, в 1926 г. о.Иоанн ушёл из церкви и остался без работы. «В том же году, — вспоминал о.Иоанн, — я из церкви ушёл лишь потому, что был принят певчий из обновленческого хора без соблюдения установленного на это чина приёма. С этого момента я оставался без места». Вокруг священника как наиболее стойкого сторонника Патриаршей Церкви собралось около пятидесяти или шестидесяти христиан, не желавших идти на компромиссы с совестью.
В то время о.Иоанн жил у дьякона Михаила Захарова по ул.Пролетарской, 55. Он регулярно совершал богослужения у себя дома, говорил проповеди, ободрял малодушных, а наиболее решительных готовил к подвигу исповедничества. Всё это предпринималось по благословению архиеп.Прокопия, находившегося тогда в заключении. Духовному подвигу о.Иоанна последовали лучшие священнослужители и миряне во всей округе.
В 1927 г., когда церковную власть захватил митр.Сергий, верно служивший советскому строю, о.Иоанн прекратил посещение церкви, так как считал митр.Сергия превысившим свои права по управлению церковью и нарушившим Каноны Вселенских соборов и Апостольские Правила. С этого времени он стал молиться дома, а к нему стали приходить верующие несогласные с действиями митр.Сергия. Молились по ночам, и на некоторых таких ночных богослужениях присутствовало до 50-60 человек. По просьбе верующих он исповедовал, крестил, служил молебны и панихиды.
Антисергианское движение на Украине в значительной степени было вызвано смещением архиеп. Одесского и Херсонского Прокопия (Титова) с занимаемой им кафедры. Вл.Прокопий после своего ареста в 1925 г. находился до ноября 1928 г. в Соловецком лагере, а затем в Тобольской ссылке. В октябре 1927 г. временно управляющим Херсонско-Николаевской епархией вместо него был назначен Анатолий (Грисюк). Уже этот акт вызвал недовольство у многих священнослужителей епархии, особенно у несогласных с Декларацией митр.Сергия. Осенью же 1928 года 17 украинских архиереев, находящихся под следствием или в заключении, были указом митр.Сергия и его Синода лишены своих кафедр...
В Херсоне часть духовенства сразу же после назначения архиеп.Анатолия (Грисюка) временно управляющим епархии, отделилась от него и митр.Сергия. Когда архиеп.Анатолий 26 октября 1927 г. впервые приехал в Херсон, о.Иоанн как благочинный протоиерей совместно с причтом кафедрального собора: свящ. Димитрием Мирошкуном, иеромонахом Афанасием и протодьяконом Михаилом Захаровым его не признали. В беседе с ним они отвергли его права на управление Херсонско-Николаевской епархией как неканонические. Apxиеп.Анатолий несколько месяцев выжидал, после чего запретил “бунтовщиков” в священнослужении в пределах епархии. О.Иоанн был изгнан из кафедрального собора и стал служить “незаконно” на квартирах. Он окормлял верующих в Херсоне и окрестных сёлах. Его взгляды в Херсонской обл. поддерживали о.Димитрий Мирошкун, священник с.Ново-Збурьевка Кириллов. Он пытался добиться у властей выделения ему церкви, как «особому независимому течению», но получил отказ. Община о.Иоанна в Херсоне насчитывала около 100 человек, он также выезжал служить в окрестные сёла, где имел много духовных чад.
На о.Иоанна большое духовное влияние оказал Архиеп.Прокопий. В 1926 г. о.Иоанн выезжал к нему на свидание в Соловецкий лагерь. Приезжал он к нему и в декабре 1928 г., чтобы сопровождать его на место новой ссылки в Тюменский, а затем в Тобольский округа. От Ленинграда до Тобольска их сопровождала его жена, Екатерина Владимировна Скадовская, которая приехала из Херсона, чтобы им послужить. Они шли этапом, а она ехала свободно. На остановках — в доме заключения — приносила им передачи. В Тобольске Архиеп.Прокопия и о.Иоанна арестовали и предъявили обвинение в антисоветской агитации. Тут же была найдена церковная литература. Их продержали полтора месяца в изоляторе и отпустили. В село Киеват, куда сослали Архиеп.Прокопия, в октябре 1929 г. из Херсона опять приезжала Екатерина Владимировна Скадовская, она привозила продукты, церковную утварь и церковное облачение. По другим сведениям она ездила к месту ссылки Архиепископа в г.Обдорск в конце 1928 г. и 1930 г.. На обратном пути в конце 1930 г. около Тобольска она была арестована и в Херсон не вернулась.
О.Иоанн постоянно общался и с авторитетным николаевским протоиереем о.Григорием Синицким, который являлся его духовником. О.Григорий также как и о.Иоанн являлся ревностным противником сергианства, и отделился от этих новообновленцев 1 октября 1928.
Херсонское управление ОГПУ с октября 1929 г. осуществляло слежку за местными антисергианами, но аресты произвело только в январе 1931 г. — в сёлах Арнаутки, Малые Копаны и Херсоне. 15 января совместно с о.Михаилом Захаровым и ещё 5 монахинями и мирянами арестован и о.Иоанн. Он обвинялся в том, что с 1928 г. организовывал нелегальные молельни для совершения религиозных обрядов верующих, где вёл контрреволюционную монархическую агитацию, призывал верующих всеми способами вести борьбу против советской власти.
Помощник уполномоченного секретно-политического отдела ОГПУ Тарасюк рассмотрел дело № 72 по обвинению граждан:
Следствие установило, что эта группа поддерживала отношения с Архиеп.Прокопием, собирала деньги, посылки для помощи сосланному духовенству. В 1926 г. о.Иоанн ездил в Москву, а в 1928 г. — в Кемь с целью увидеться с Архиепископом, но последняя поездка оказалась неудачной, так как свидания не дали. Жена о.Иоанна Екатерина Владимировна ездила в Обдорск к владыкам Прокопию и Амвросию (Полянскому) в 1928 г. и в 1929 г. с особыми поручениями. Но главная вина священника Иоанна Скадовского, по мнению Херсонского ГПУ, состояла в том, что вместе с дьяконом Михаилом Захаровым он «организовал нелегальную религиозную общину из числа антисоветски настроенных элементов.., куда входило более 100 человек.., устраивал богослужения на квартире.., агитировал верующих против коллективизации, ликвидации кулачества как класса и утверждал, что соввласть есть власть богоборческая». На допросе 16 января 1931 г. священник не стал отрицать своего влияния:
Вокруг меня группируется несколько десятков мирян в г.Херсоне.., от названия лиц и количества людей я уклоняюсь по причине нежелания быть предателем по отношению к ним.
Будучи допрошенный 15 апреля 1931 г., о.Иоанн сказал:
Я придерживаюсь монархических убеждений и считаю наиболее нормальной формой государственного правления — монархию во главе с помазанником Божиим, но не протестую против других форм правления и принимаю их как волю Божию. Советскую власть считаю властью богоборческой, властью сатанинской, которая послана людям за грехи. Всякое мероприятие советской власти, имеющее целью перестроить жизнь на новые начала, я не одобряю и отношусь к нему отрицательно, поскольку оно идёт вразрез с моей христианской идеологией. Так как я отношусь отрицательно к коллективизации, пятидневке, ликвидации кулачества, как класса, то высказывал это в частных беседах своим верующим, которые около меня сгруппировались — около 100 человек — с которыми я устраивал на частных квартирах тайные моления. Эти свои взгляды я высказывал в частных беседах верующим. За период с 1928 по 1930 год мною было получено из различных источников значительное количество анонимных посланий религиозно-политического характера, в которых трактовался вопрос об отношении к советской власти и её мероприятиям, касающихся Церкви. В 1926 году я ездил в Москву с целью получить свидание с архиепископом Прокопием. В 1928 году я ездил в Кемь для свидания с архиепископом Прокопием, но неудачно, так как свидания не получил. Моя жена Екатерина Скадовская ездила к архиепископу Прокопию в Обдорск в 1928 году и в 1930 году, чтобы передать ему облачение и посылки. На обратном пути, где-то около Тобольска она была арестована, и я с ней с тех пор больше не виделся.
Дело Истинно-Православной Церкви на Украине было сфабриковано ОГПУ Украинской ССР в январе-июне 1931 г. В качестве обвиняемых привлекли 140 иосифлян: 2-х епископов, 52 священника, 19 монашествующих, 7 диаконов и псаломщиков, 60 мирян. 14 декабря 1931 г. состоялся первый судебный процесс по делу украинской ИПЦ. В обвинительном заключении утверждалось, что «контрреволюционная организация церковников “Истинно-православная церковь” была широко разветвлена и охватывала своими филиалами весь Советский Союз», в том числе Украину». В республике якобы существовала жёстко организованная сеть групп и ячеек ИПЦ, непосредственно управляемая Ленинградским и Московским центрами. Особое совещание при Коллегии ОГПУ вынесло решение по обвинению в антисоветской деятельности 126 человек — 53 приговорило к 3 годам концлагеря, 58 к высылке в Северный край на 3 года, 5-х к лишению права проживания в 12 населённых пунктах с прикреплением к определённому месту жительства на 3 года и 10 человек освободило из-под стражи. О.Иоанну и диакону Михаилу дали восемь лет лагерей. Д.Г.Клименко и К.Я.Кулида получили пять лет, а все остальные были осуждены к трём годам концлагерей. Виновным себя никто не признал.
О.Иоанна и диак.Михаила Захарова отправили в Вишерский концлагерь, где они находились до февраля 1933 г., до тех пор, когда заключение было заменено ссылкой с прикреплением к определённому месту жительства. Получив запрет на проживание в двенадцати городах страны, о.Иоанн был определён на место жительство в город Камышин Сталинградской обл.. Там уже находился Еп.Иоасаф (Попов), с которым они были знакомы ещё по Вишерским лагерям. Прихожане помогали о.Иоанну, из Херсона приходили посылки. Помогала деньгами и его родная тётя Ольга Львовна Скадовская-Пикар, жившая в Англии (в Манчестере). В Камышин по его приглашению приехал Архиеп.Прокопий. 16 сентября 1934 г. он поселился у него дома, а через две недели, 2 октября, их вместе арестовали по подозрению в монархической и антисоветской деятельности.
О.Иоанн на допросах вёл себя с удивительным мужеством и бесстрашием. Не приспосабливаясь к обстоятельствам, таящим в себе смертельную опасность, не ища снисхождения от власть имущих безбожников, он прямо отвечал на вопросы следователя, являл всем своим обликом красоту исповедничества.
Вот один из допросов, который проводил помощник начальника секретно-политического отдела УНКВД Э.А.Али 28 ноября 1934 г.:
Вопрос: Чем вы занимались перед тем, как вас арестовали в Камышине?
— Ничем определённым я не занимался, существовал на то, что собирал милостыню. Кроме того, мне из Херсона присылали посылки мои бывшие прихожане.
Вопрос: Чем объяснить, что вы, человек со специальным высшим образованием, занялись сбором милостыни, а не попытались поступить на работу, соответствующую вашим знаниям?
— Во-первых, я стар и болен, и работать мне трудно. Во-вторых, поступив на какую-нибудь ответственную работу, я тем самым должен был бы содействовать утверждению социалистического строя, который враждебен Церкви и в конечном счёте преследует задачу её полного уничтожения. Я как представитель Церкви не считаю для себя возможным содействовать каким бы то ни было образом её падению.
Вопрос: Что вы можете сказать по существу предъявленного вам обвинения?
— Мне предъявлено обвинение в ведении контрреволюционной пропаганды. Возможно, что я что-либо и говорил не совместимое с лояльным отношением к советской власти, однако делал я это необдуманно и несерьезно. Конкретных случаев я сейчас припомнить не могу. Бывало, что я рассказывал в кругу своих знакомых антисоветские анекдоты, [но] никакого, однако, ущерба соввласти я этим принести не хотел. Мои представления об идеальном социально-политическом строе не совпадают с идеями, лежащими в основе советской государственности. Добиваться, однако, осуществления своих идеалов путём политического переворота я не считаю для себя возможным. Тот общественный строй, который я считаю идеальным, возможен только при восстановлении в обществе патриархальных отношений. Между тем, независимо от характера тех политических группировок, которые могли бы прийти к власти в случае политического переворота, возрождения патриархальных отношений не произошло бы, и установившийся строй был бы мне одинаково чужд.
Вопрос: Что вы имеете в виду под идеальным социально-политическим строем?
— Я имею в виду теократическое государство, то есть строй, при котором во главе общества стоит пользующийся неограниченным авторитетом вождь, представляющий на земле волю Бога и сосредоточивающий в своих руках регулирование всех общественных функций. Из исторических примеров наиболее совершенным, на мой взгляд, является государство древних евреев, с его царями и пророками, и их только [царей и пророков] в общественной жизни как представителей высшей Божественной власти.
Вопрос: Как вы относитесь к дореволюционной России?
— Я — националист и люблю Россию. Люблю в том виде, в каком она существовала до революции, с её мощью и величием, с её необъятностью, с её завоеваниями. Произошедшее после революции дробление России и, в частности, выделение Украины, Белоруссии и т.д. я рассматриваю, как явление политического упадка, тем более печального, что для этого дробления нет никаких оснований. Украинцы и русские всегда составляли единое целое. Украинцы и русские один народ, одна нация и выделять Украину в какой бы то ни было форме из общего целого нет никаких оснований.
Вопрос: Как совместить ваши утверждения, что вы убежденный христианин — противник насилия, с вашим заявлением, что вы любите Россию в её старом виде, с её завоеваниями, то есть плодами насилия, совершенного над целыми народами?
— Это, конечно, нелогично, но я человек, и мне не чужды человеческие слабости. Кроме того, не все территориальные приобретения России должны рассматриваться как факты насилия. К такому, например, акту, как участие в разделе Польши, определение насилия применено быть не может. Польша в ХVIII веке представляла угрозу международному спокойствию, и действия против неё России, Австрии и Пруссии являлись актами самообороны, обеспечившими общественный порядок в Восточной Европе. Должен сказать, что теперь, когда Польша не представляет угрожающего международному спокойствию фактора, я являюсь сторонником её независимости. Если я как русский человек являюсь противником выделения Украины в особое национальное формирование, то выделение из России Польши после революции я, наоборот, приветствую.
Вопрос: Говоря, что вы любите дореволюционную Россию.., что вы можете сказать о внутреннем строе царской России и вашем отношении к нему?
— Лежащую в основе российского монархического строя идею сосредоточения у императора — помазанника Бога, неограниченной власти я рассматриваю как идею положительную. В этом смысле дореволюционный строй в России близок моим представлениям об идеальном общественном строе, и я являюсь его сторонником. Должен, однако, оговориться. Если я являюсь сторонником российской монархии, то это не значит, что я сторонник монархии вообще. Я сторонник такой монархии, в которой монарх является именно помазанником Бога. Такие, например, монархии, как бывшая Германская империя или Испанское королевство, где монархи не помазанники, мне чужды.
Являясь сторонником российского монархического строя, я отнюдь не являюсь сторонником тех извращений и искажений лежавшей в его основе идеи, которые имели место на практике. Я имею в виду подчинение государству Церкви, погоню представителей государственной власти за личным благополучием в ущерб благосостоянию масс, падение национального русского духа и так далее. Эти обстоятельства являются следствием извращений монархического строя и самой монархической идеи как таковой порочить не могут. Строй (монархический) тут ни при чём. Извращения эти являлись результатом исторического падения нравственности в России, приведшей в конце концов к появлению в России враждебных монархии политических течений и образованию антимонархических партий эсдеков, эсеров и так далее, и к свержению монархии революцией.
Вопрос: В чём сущность расхождения с патриархом Сергием?
— Сергий после того, как принял сан местоблюстителя, произвёл такие изменения церковных догматов, которые противны самому существу православной церкви. Прежде всего, Сергием была опубликована известная декларация о лояльном отношении церкви к Советской власти, между тем церковь к Советской власти лояльно относиться не может, поскольку та отрицает её. Затем Сергием были отстранены от сана все епископы, находившиеся в концентрационных лагерях или других местах заключения, чего делать Сергий не должен и не мог. И другие более мелкие изменения.
Эти мои взгляды являются официальными взглядами Истинно-Православной Церкви (ИПЦ). Видные представители ИПЦ — Серафим Угличский, Иосиф Петербургский и Дамаскин, все в заключении.
Наша задача — распространение христианства. Практически, в условиях сегодняшнего дня это сводится к разоблачению искажений религии Сергием и возвращении верующих в лоно ИПЦ.
Вопрос: Приходилось ли вам высказывать ваши политические взгляды в беседах с вашими знакомыми в Камышине и с кем именно?
— О том, чтобы я высказывал свои политические взгляды кому-либо в Камышине, я не помню, хотя допускаю, что это могло быть... Я мог говорить о церковных делах. Кроме того, я рассказывал некоторые эпизоды из жизни императора Александра III, рисовавшие его как человека с сильной волей и благородными чертами характера, высоко поднявшего за время своего царствования международный престиж и величие России. У меня в последнее время ослабла память, и я не помню многих обстоятельств, относящихся даже к последнему периоду.
Вопрос: Считаете ли вы, что каждый последователь «Истинно Православной Церкви» должен являться сторонником российской монархии?
— Да, я считаю, что истинный последователь Церкви Православной должен быть сторонником российской монархии.
Вопрос: Считаете ли вы, что для последовательного сторонника ИПЦ недопустимо лояльное отношение к советской власти?
— Да. Истинный последователь Православной Церкви не может относиться лояльно к советской власти, не может вступать в какие-либо компромиссы с ней, участвовать в советском строительстве.
Вопрос: Следовательно, увеличение числа последователей ИПЦ есть увеличение числа лиц, монархически настроенных, относящихся отрицательно к советской власти?
— Да. Увеличение числа истинных последователей Православной Церкви есть увеличение числа сторонников российского монархического строя и противников каких-либо компромиссов и лояльного отношения к советской власти.
Вопрос: И, несмотря на это, ИПЦ и вы как её представитель ставите своей задачей увеличение числа последователей ИПЦ?
— Да. Православная Церковь и я как её последователь ставим своей задачей распространение нашего учения и увеличение числа истинных сторонников Православной Церкви. Должен сказать, однако, что непосредственно задачу увеличения числа монархистов и вообще политических задач я не преследую.
17 марта 1935 г. Особое Совещание при НКВД СССР приговорило о.Иоанна и Архиеп.Прокопия к 5 годам ссылки в Каракалпакию в город Турткуль, куда они прибыли 7 мая. Там они поселились в одном доме, в котором устроили небольшую церковь, часто служа там и не отказывая жителям посёлка, желавшим исповедаться или причаститься. Вскоре к ним приехала Екатерина Владимировна, отдавшая всю свою жизнь помощи ссыльному духовенству.
Позднее их обвинили в том, что они совершали религиозные обряды и богослужения, причём иногда облачались в ризы, и что организовали в Турткуле нелегальную молельню, где вели среди верующих контрреволюционную монархическую агитацию, призывая к активной борьбе с советской властью. Виновным они себя не признали.
Летом 1937 г. уполномоченные НКВД стали собирать через осведомителей сведения о ссыльных, вызывая их затем на допросы в качестве «дежурных свидетелей». Один из таких «свидетелей», некий Николай Иванович Придни, на допросе показал:
Будучи религиозным, я случайно узнал, что в городе Турткуле по Чимбайской улице в доме № 40 организована молельня, в которой происходит богослужение. В один из воскресных дней в начале августа 1937 года я отправился в эту молельню для того, чтобы прослушать литургию. Прежде чем допустить меня в церковь, священник Скадовский спросил меня, давно ли я говел, и когда я ему ответил, что лет десять тому назад, то на литургию меня не допустил, а предложил в один из ближайших дней прийти на исповедь. Через несколько дней я пришёл на исповедь и Скадовский, допустив меня в молельню, стал меня исповедовать. Во время исповеди Скадовский вёл контрреволюционную агитацию... говорил: «Надо быть мужественным и храбрым.., власть коммунистов, большевиков не от Бога, а от антихриста».
После окончания исповеди в доме, где живут Титов и Скадовский, тут же при молельне, оба они в моём присутствии, продолжали вести контрреволюционную агитацию, убеждать меня в том, что единственная законная власть — это монархический строй, что советскую власть признавать не нужно, а надо против неё всячески бороться. В целях того, чтобы их контрреволюционная деятельность не была раскрыта органами советской власти, Титов и Скадовский в присутствии нескольких лиц вести контрреволюционную агитацию остерегаются и предпочитают обрабатывать верующих в контрреволюционном духе один на один.
Титов... предупредил меня о том, чтобы всё, что он со Скадовским мне говорил, хранил в строжайшей тайне.
Ввиду того, что я, хотя человек и религиозный и придерживаюсь той группы церковников, которые признают советскую власть, то решил сообщить об этом органам НКВД, что и сделал.
24 августа 1937 г. Архиеп.Прокопий и о.Иоанн были арестованы. Хотя допросы в то время были с применением пыток, оба исповедника держались мужественно.
— Вы обвиняетесь в том, что вместе со священником Скадовским организовали в городе Турткуле нелегальную молельню, в которой вели контрреволюционную монархическую агитацию — признаёте ли в этом себя виновным? — спросил следователь Архиеп.Прокопия.
— Не признаю, так как контрреволюционной агитации я никогда не вёл. Проживая в городе Турткуле вместе со священником Скадовским, я действительно принимал участие при совершении им богослужений. В беседах с приходившими к Скадовскому верующими, я действительно вёл пропаганду, но исключительно религиозного содержания.
При допросе о.Иоанна следователь сказал ему:
— Вы обвиняетесь в том, что вместе с архиереем Титовым организовали в городе Турткуле нелегальную молельню, в которой среди верующего населения проводили контрреволюционную монархическую агитацию, признаёте ли в этом себя виновным?
— Нет, не признаю и по существу дела показываю, совершал религиозные обряды и богослужения я в своей квартире, причём при богослужении действительно облачался в ризы. При совершении мной богослужения иногда, кроме моей жены и архиерея Титова, присутствовали и посторонние верующие желавшие помолиться. По просьбе приходивших ко мне верующих я действительно совершал религиозные таинства: исповедь, крещение, служил молебны, панихиды. За отправление этих треб верующие, правда, не всегда платили мне деньги. Даваемые мне верующими деньги я рассматривал не как плату за требы, а как помощь. Контрреволюционной агитации я никогда и нигде не вёл.
— Следствием установлено, что при совершении таинства исповеди вы исповедующимся задавали вопросы о том, не примыкали ли они к обновленческому движению, причём, пропагандируя против обновленцев, вы говорили, что одним из основных вопросов разногласий с ними является то обстоятельство, что они признают советскую власть. Признаёте ли вы это?
— При совершении таинства исповеди я задавал вопросы о том, не посещали ли они молитвенных учреждений не нашего направления. Никакой пропаганды против обновленцев я не вёл и о разногласиях моих с обновленцами среди верующих не рассуждал.
— Зачитываю вам показания свидетельницы, изобличающей вас в том, что вы вели систематическую контрреволюционную монархическую агитацию. Признаете ли вы это?
— Нет, не признаю и заявляю, что контрреволюционной агитации я никогда и нигде не вёл.
Через месяц следствие было закончено. Обвинительное заключение гласило:
Прибыв в г.Турткуль в 1935 году, Скадовский совместно с ссыльным Титовым П.С. организовали нелегальную молельню, в которой занимались совершением религиозных обрядов и среди верующих вели контрреволюционную монархическую агитацию, призывая к активной борьбе против советской власти, и распространяли провокационные слухи о том, что якобы советская власть в скором времени будет свергнута.
Допрашиваемый в качестве обвиняемого 26 августа 1937 года Скадовский виновным себя не признал и пояснил, что он религиозные обряды совершал в своей квартире, но антисоветскую агитацию не проводил.
Однако его вина доказана свидетелями по делу Мигулиной Т.Г. и Придней Н.И., которые присутствовали на молебнах, где Скадовский проводил контрреволюционную агитацию.
Свидетель Мигулина Т.Г. показала: «При совершении религиозных обрядов Титов и Скадовский систематически проводили контрреволюционную агитацию. Скадовский стал мне говорить о том, чтобы я ни в коем случае не примыкала к обновленческому церковному движению, и заявил, что обновленцы признают советскую власть — власть антихриста, и нам ни в коем случае не нужно признавать советскую власть».
Полагал бы дело № 392 по обвинению Титова П.С. и Скадовского И.Г. по ст. 66 УК УзССР предоставить на рассмотрение тройки при НКВД Узбекистана.
Оперуполномоченный 4-го отдела НКВД Олсуфьев.
Начальник 4-го отдела НКВД лейтенант Госбезопасности Мельников.
Ещё через месяц, 28 октября, состоялось заседание Тройки при Народном Комиссаре Внутренних Дел УзССР. На слушании этого Дела № 392 о.Иоанн был обвинён в том, что «среди населения проводил к-р монархическую агитацию, призывал к активной борьбе с сов.властью». Постановили:
23 ноября 1937 г. о.Иоанна и Архиеп.Прокопия расстреляли.
В 1971 г. дочь Ивана Георгиевича, Мария Ивановна Скадовская, подавала жалобу о пересмотре дела отца и матери. Жалоба была оставлена без удовлетворения. Его реабилитировали только в 1989. Имеется также справка о реабилитации Екатерины Владимировны за 1989, где сказано, что родственников, которым можно было бы сообщить о реабилитации «не обнаружено».
Государственный архив г.Херсона Новороссийская чертёжная (фрагмент) 24 апреля 1905 год Запись о бракосочетании: Ивана Георгиевича Скадовского, потомственный дворянин, первым браком — 28 лет Екатерина Владимировна Бурачкова, потомственная дворянка, первым браком — 23 года |
Следственное дело Екатерины Владимировны и Екатерины Ивановны (Фрагмент)
|
