Наши родители всю свою жизнь держались Катакомбной Церкви. Отца нашего в 1937 судили за веру, и дали ему срок 10 лет, который он отбывал в Свердловске. Маму тоже судили и дали 10 лет, но, по молитвам старцев, она пробыла в тюрьме только 11 месяцев. Брату Прокопию дали три года за то, что он читал в церкви Апостол.
Родители наши ходили в церковь села Велико-Вечное Краснодарскаго края, там служил иерей Василий Парадин, он не подписывал обновленчества. Его за это обкладывали большими налогами, а потом и посадили на 10 лет. Сами мы жили в селе Белом Краснодарскаго края, и когда отец Василий вернулся из лагеря, то все белосельцы хотели, чтобы он служил в нашей церкви, потому что его все любили.
Видя желание людей, отец Василий и сестра моя поехали к епископу в город Краснодар за разрешением. Когда они вошли к епископу и попросили разрешения на служение в нашем селе, то епископ посмотрел на отца Василия и молодую девушку и сказал:
— Если будешь служить, как мы тебе скажем, то дадим тебе место.
А отец Василий ответил на это так:
— Буду служить так, как Апостольские Правила гласят, но не так, как вы скажете.
На это архиерей и уполномоченный закричали:
— Вон отсюда! Мало тебе дали, нужно ещё 10 лет дать.
Когда отец Василий вернулся безрезультатно, то поселился у одной старухи в коровнике, где стены были глиной серой помазаны, там он и жил два года с лишним. Людям ходить хозяйка не разрешала, боялась выдать батюшку, да и самой страшно было, чтобы не арестовали. Мне было 16 лет, я ходила частенько и днём, носила ему передачку покушать, а постарше могли пойти только ночью. Так он и жил, а на третий год, его дочь забрала к себе в город Ригу и более вестей от него не было. Это было после войны .
Моя племянница по мужу, Нина Герасимовна Гладкая, вышла замуж за Михаила Дмитриевича Гладкого. Жили они на хуторе Отрубном, Красноармейскаго района, Краснодарскаго края. Умер Миша в 1990. Был очень верующим и странноприимным. Один раз пришла к ним странница, просить милостыньки, а Миша её взял и оставил жить в своём доме. Эта странница Пелагея была знакома с отцом Пименом. Мише стало жаль его, и он пригласил отца Пимена жить к себе в дом. Жил он до этого с мамой Марфой Ефремовной, женщиной очень верующей и богобоязливой.
Отец Пимен Леонтьевич Завада был из кубанских казаков, он служил в церкви диаконом. После 1927 его арестовали. Был осуждён на 10 лет, сидел в тюрьме. Там рукоположили его тайно, вместе с отцом Алексеем. Им сказали:
— Идите в м-рь и служите в потаённых местах, продолжайте Православную веру, а нас в эту ночь разстреляют. Кто рукополагал, я не знаю. После выхода на свободу, жил по волчьему билету, без документов. Когда он вернулся из заключения, он узнал, что жена вышла замуж, жить негде и он пошел по миру. Семья от него отказалась, сказали:
— Не порть нам карьеру.
Когда о.Пимен жил у Миши, то он одевал, обувал и кормил его. А когда Миша женился, то отец Пимен ушёл от них на кладбище. Выкопал себе землянку, сделал престол и там молился. К нему приходили молиться верующие. Была и я у него в келлии. Никакой постели, никакого запаса питания у него не было, была лишь печка и узенькая лежанка. Я ему говорю:
— Отец Пимен, уж очень узкая лежанка!
А он в ответ:
— Это хорошо: как повернусь и упаду, встаю молиться Богу. А если сделать удобную, то просплю и молитву.
Батюшка ходил по деревушке, где бедные вдовы, он им рубил дрова, крыл крыши, а платы никакой не брал. Когда у него спрашивали: «Чем отблагодарить», то он говорил хозяйке: «Принесёшь мне пообедать». Ел он раз в день. Разсказывал он мне:
— Когда и две принесут разом и три, а когда и два-три дня никто не приносит. Ослабею, иду к Мише, прошу у него пообедать. Спаси его, Господи, никогда не отказывал, всегда накормит.
Отец Пимен всегда ходил в подряснике и с крестом на груди. Пришлось ему поехать в город, а по улице шёл милиционер и, схватив его за крест, закричал:
— Это уже отжитое, — сними!
А отец Пимен схватил его за погоны и говорит:
— А это тоже отжитое, а вы понадевали погоны!.
Улица была людная, и милиционер со стыдом скрылся в толпе, а батюшка пошёл по своим делам.
Был он очень строгим и исполнителем всего Закона Божьего, также и всех учил и требовал справедливости.
Завещал похоронить его в землянке, где он жил.
Заболел он сильно. Очень мучила его грыжа. Миша ему предлагал лечь в больницу. На это он говорил:
— К безбожникам я не пойду просить помощи, — что Бог даст!
Умер он от аппендицита. Говорил:
— Операцию делать не нужно. Я священник, ко мне нельзя мирянину прикасаться. Пусть меня о.Алексей переоденет, когда я умру.
Отец Пимен скончался у Миши дома. Миша его похоронил по завещанию в его келлии и поставил крест на могиле. Умер батюшка в 1962. Отпевал его отец Алексей Козяев. Все вдовушки плакали по нём, все, кому он помогал, и чтили его как добраго пастыря. Миша и мама его всегда зажигали лампаду на его могилке. Потом многие люди разсказывали, что видели ночью на могиле батюшки горящие свечи и слышали пение, хотя там никого не было.
Фамилию отца Пимена я не знаю, и где он жил, не знаю, и где его родина, это как-то не интересовало, да и стеснялись разспрашивать.
Отец Алексей Козяев проживал в станице Старо-Ниже-Стеблеевской, Краснодарского края. Сестры моей А. племянница по мужу вышла в те края замуж, а муж её молился у отца Алексея и нас познакомил с ним в 1953. Мы частенько бывали у батюшки, хотя он жил в 60 км от нас. Был он женатый, имел матушку и дочерей, но не жил с ними, т.к. матушка ходила в открытую церковь. А себе он выстроил во дворе маленький сарайчик и там служил. Отец Алексей, был великий молитвенник, постник, но и строгий был. Была у него прозорливость. Одна молодая пришла к нему, а он говорит:
— Строго говори свой грех, ты такое зловоние принесла мне в келлию, что не могу дышать.
Она упала ему в ноги и просила помолиться о ней.
А к нам приехал в село, а у нас лавочка на улице возле двора, где собирались к нам соседи в праздничные дни пустословить и судить. А он глянул на нас и сказал строго:
— Это ваша лавочка?
Как нас с сестрой пронзило насквозь! Проводили мы отца Алексея и сразу лавочку сломали.
Сделали брату Димитрию операцию, а рана никак не заживает, я со слезами поехала отслужить молебен, а он говорит:
— Не плачь, брат твой поправится. Я привезла водички и дала брату, и стала рана заживать быстро, и он поправился. В 30-е годы отец Алексей был осуждён на 25 лет, а потом приговорён к разстрелу. Когда его вели на разстрел то он услышал голос:
— Беги!
И он побежал в лес, а солдаты за ним. И вот отбежал он недалеко, сел под деревом и начал молиться Божьей Матери. И видит, что четыре солдата ходят рядом с ним, ища его, а один прошёл в метре от него и не увидел. Был он скрыт от них и невидим, а он их видел. Так они и ушли, не найдя его. А отец Алексей долго потом скрывался. Это я пишу с его слов.
Скончался батюшка 16 декабря 1968 и похоронен в станице. Дочь его В. живёт в городе Краснодаре, и мы до сих пор переписываемся. (После кончины о.Алексея его духовные чада перешли к о.Никите Лехан — прим.ред).
Ещё хочу разсказать о чудесах Божиих, свидетелем которых я была. У нас в селе церковь закрыли и сделали клуб. И вот однажды объявили, что будут показывать кино, это было первое открытие клуба. В церкви ещё всё было по-старому, даже иконостас стоял с иконами. Поставили лавки, повесили экран и начался показ фильма. Прошло где-то с полчаса, и тут резко люди закричали. Кто был сзади, вскочили и бросились к выходу, передние попадали на пол или полезли под лавки. Что-же произошло? Как потом многие разсказывали, из иконы, что была в иконостасе, выехал святой великомученик Георгий Победоносец на коне и, взяв копьё наперевес, поскакал на людей, которые от страха начали убегать. Но на этом всё не закончилось. Кое-как людей хоть и не всех собрали и продолжили показ фильма. Показывал механик и его помощник. И вдруг на хорах вверху запели: Иже херувимы, и так громко, что почти не стало слышно фильма. Все тут-же решили, что это верующие залезли и хотят сорвать показ фильма, поэтому человек семь комсомольцев и помощник полезли наверх, чтобы всех поймать и свести вниз. Потом сами же они разсказывали, что, когда они лезли наверх по лестнице, то пение прекратилось, и они обрадовались, вот, верующие испугались и замолчали. Но когда залезли на хоры, то увидели, что они пустые. В недоумении они стояли и не могли понять, как певцы могли убежать. И тут вдруг прямо между ними невидимые певцы запели Херувимскую. Гонимые неведомым страхом, они бросились бежать, не разбирая дороги, давя и толкая друг друга. А помощник механика, бежавший впереди, вдруг упал, и по нему все пробежали, т.к. не было другого пути из-за узости места. Сбежав вниз, они бросились на улицу. Теперь сеанс был окончательно сорван. Помощник механика проболел месяц и умер, механик уехал, больше никто ни за какие деньги не хотел идти на работу в клуб механиком. Так с тех пор и перестали в нём показывать кино.
Я присутствовала при рукоположении схиепископом Петром (Ладыгиным) иеромонаха Феоктиста (†1973-1974 в Иркутске). Тогда ему было лет 20. Он был высок, строен, волосы золотые, кудрявые, как у святого великомученика и целителя Пантелеимона. Носил сапоги. Служил до 4 ч. дня. Прихожане роптали, но он продолжал так служить.
Помню также иерея Виктора, рукоположеннаго владыкой. Он часто приезжал в Челябинск, и они служили с владыкой. В 1972 моя крёстная ездила к нему в Бердяуш. Там они втроём побывали. Все причастились на Покров. Последний раз я его видела, когда он приезжал в Челябинск к владыке. Я ему достала минеральной воды, т.к. у него был больной желудок. Больше мы с ним не виделись. Скончался он в конце 1970-х в Бердяуше.
Иерея Сергия, что был в Юрге, я застала ещё в Башкирии, недалеко от г.Аши. Он был рукоположен владыкой. Но его разстреляли ещё в 1930-х.
Слышала я и о иеромонахе Антонии (†ок.1973 в г.Тавде). Это тоже был клирик схиепископа Петра.
Был ещё иеромонах Герасим (†ок.1960 в г.Салавахе <Башкирия>). Он жил у диакониссы Таисии (†2/15 февраля 1993).
Схиепископу Петру подчинялся и иерей Николай (†ок.1974 под Омском).
Иеромонах Иннокентий (†ок.1970), живший после срока на станции имени Розы Люксембург недалеко от Челябинска. Он крестил моих детей. Они часто служили с владыкой.
Были ещё зять и шурин отцы Михаил и Косьма, когда они освободились, то отец Михаил первым делом поехал к владыке в Ашу, даже не заехав домой к семье.
Последняя монахиня в Уфе скончалась в 1993. Жила она с племянником.
Последняя монахиня в Аше, Анастасия, умерла в 1994. Ещё я помню архимандрита Арсения из Сибири. Когда он приехал к нам, то мама выгнала его, а папа сказал, что нужно было его выслушать. Они говорили, что он предал нас. Я думаю, он ушёл в советскую церковь.
[После ареста схиеп.Петра его сподвижница мон.Клеопатра, в миру Ксения Кочетова собирала по благодетелям продукты и передавала их владыке и другим заключённым. Она помогала духовенству во все годы гонений. Была очень смелой и находчивой. Скончалась в Уфе. («Катакомбы», Русское Возрождение, № 21, 1983)].
В 20-е годы духовныя лица, имевшие академическое, семинарское образование, повсеместно уничтожались, и возникла необходимость иметь священников, до поры никому не известных. По указанию архиеп.Андрея, схиепископ Пётр рукоположил иерея Тимофея Несговорова запасным священником. В 1926 Архиеп.Андрей благословил запасных священников идти на приходы. Благодаря своим прекрасным проповедям и тесному общению с народом, о.Тимофей завоевал большой авторитет. Епископ Вениамин (Троицкий), управлявший тогда Уфимской Епархией, наградил его набедренником. В 1930 отца Тимофея арестовали, он 4 раза бежал из заключения. Отсидел 19 лет. Семья его очень бедствовала, матушку не принимали никуда на работу, а на её руках было пятеро детей, приходилось побираться. Отец Тимофей освободился в 1948, принял монашество вместе с матушкой. Владыка Пётр благословил его в Ташкентскую общину катакомбной Церкви. В 1951 всех членов общины арестовали. Его осудили на 25 лет, он просидел 6 лет и в 1956 освободился... Приехал в Ашу, по благословению схиепископа Петра. Ездил по разным городам и сёлам России, обслуживая Катакомбную Церковь.
Иеромонах Александр (в миру Афанасий) родился в 1876 в семье священника. Образование имел духовное, университетское и медицинское. Был митрофорным протоиереем, имел много духовных чад, везде обличал безбожников, обновленцев и сергиан. В 1930 его арестовали, пробыл в заключении 3 года. Затем скрывался, пас скот. Но вскоре обнаружили, что он священник (крестил ребенка — не мог отказать). О нём разнеслась молва, его стали искать власти. В 1935 он оставил на берегу реки одежду с запиской: «Надоело жить, а сам скрылся, перешёл на нелегальное положение. Обслуживал Катакомбную Церковь в разных городах Сибири и Севера. В конце 1940-х в Уфе принял монашество с именем Александр. Когда он служил, литургия длилась с 12 часов ночи до 4-х часов утра. Скончался в Томске 29 августа 1977, отслужив литургию и причастившись.
