Проф.Василий Ильич Экземплярский
Иеромонаху Дамаскину в 1918 г. уже исполнилось сорок лет, но жажда духовного знания в нем не ослабевала. Несмотря на возраст, он принял решение поступить в Киевскую духовную академию.
Демобилизовавшись, летом 1918 г. о.Дамаскин направился в Киев. Город стал ареной бурных трагических и кровавых событий. За годы революции и Гражданской войны власть в Киеве менялась четырнадцать раз. В начале 1918 г. матерь городов русских пережила наступление красногвардейских частей под командованием М.А.Муравьева, заливших город кровью. 25 января (7 февраля) мученически погиб митрополит Киевский Владимир (Богоявленский). Летом 1918 г. Украина находилась под властью гетмана Скоропадского. Фактическими правителями на ее территории стали немцы. В город стекались массы людей, бежавших от большевиков.
27 июля 1918 г. датируется заявление, хранящееся в фонде «Киевская Духовная Академия» в Центральном государственном историческом архиве Украины. Вот его текст:
Его Преосвященству Преосвященнейшему Василию, епископу Каневскому, Ректору Киевской Духовной Академии
окончившего Восточный Институт миссионера Донской епархии иеромонаха Дамаскина
Прошение
Имею честь просить Ваше Преосвященство зачислить меня студентом Киевской Духовной Академии. Документов в настоящее время никаких представить не могу, т.к. частию они утрачены при развале фронта, где я состоял на службе военным священником, частию погибли от грабителей в революционное время, но я очень скоро смогу представить свой послужной список и разрешение Донского епархиального начальства, остальное вытребую по времени возможности (так в тексте. — O.K.) из Восточного института.
Иеромонах Дамаскин
смиренный послушник Вашего Преосвященстваг.Киев. 27.VII.18 г.
На заявлении помета «Зачислить условно»[1]. Надо полагать, что в зачислении о.Дамаскина без документов сыграла роль рекомендация какого-либо архиерея, знавшего иеромонаха лично, возможно митрополита Антония (Храповицкого). По пути в Киев о.Дамаскин преодолевает трудности путешествия в годы Гражданской войны, переходит через линию фронта.
В телеграмме из Таганрога, датированной 22 августа 1918 г., значилось: «Задержан пути карантином прошу не исключать списков»[2]. Помета без подписи гласила: «Разрешается, о чем доложить Совету Академии».
Может быть, это было в тот раз, когда, находясь в Орловской губернии, по свидетельству Е.Н.Лопушанской, он был приговорен к расстрелу, которого избежал только чудом.
Наконец в ноябре 1918 г. иеромонах Дамаскин прибывает в Киев, чтобы сдать вступительные экзамены. Из всех бумаг, необходимых для представления в академию, ему удалось достать только послужной список. В копии почему-то возраст был указан неправильно: 35 лет. Возможно, миссионер при изготовлении копии занизил себе возраст.
Он опять пишет прошение:
Его Преосвященству Преосвященнейшему Василию, Епископу Каневскому, Ректору Киевской Духовной Академии
студента 1 курса Иеромонаха Дамаскина
Прошение
Ввиду совершенной невозможности из-за настоящей разрухи достать полностью мои документы из Канцелярии б[ывшего] Священного] Синода и из Владивостокского Восточного института имею честь просить Ваше Преосвященство разрешить мне держать экзамены без представления всех требуемых документов на основании представляемой при сем копии моего послужного списка.
Вашего Преосвященства нижайший послушник
иеромонах Дамаскинг.Киев, 12.XI.18[3].
В это время Киевская духовная академия уже испытывала большие трудности. Жалованье преподавателям выдавалось мизерное. Летом 1918 г. здание академии было занято австро-германскими войсками. Резко уменьшилось число желающих подать прошение на поступление. В 1918 г. их было около тридцати, главным образом выпускники гимназий и реальных училищ[4], среди которых выделялся 40-летний иеромонах Дамаскин. Он сблизился с некоторыми преподавателями, в особенности профессором нравственного богословия Василием Ильичом Экземплярским. Некоторые называли его богословом-моралистом.
Проф.Василий Ильич Экземплярский |
По выражению исследователя его творчества Н.В.Сомина, «этот удивительный человек производил на современников громадное впечатление своим исключительно высоким настроем мыслей, пламенной любовью ко Христу и незаурядным мужеством»[5]. В 1911 г. разразился скандал, связанный с опубликованием статьи В.И.Экземплярского «Гр.Л.Н.Толстой и св.Иоанн Златоуст в их взгляде на жизненное значение заповедей Христовых»[6]. За сравнение писателя-еретика с великим святым решением Священного Синода Василий Ильич был отстранен от преподавания.
В своей статье сделал акцент не на ошибках и кощунственных высказываниях Льва Толстого, а на его призыве к современникам следовать в повседневной жизни евангельским заповедям. Возможно, это было неосторожным поступком профессора, от которого, скорее всего, ожидали осуждения великого еретика. Чтобы уяснить причины столь дерзкого сопоставления, произведенного в выступлении Экземплярского, надо попытаться представить себе внутренний облик Василия Ильича. Есть тип правдолюбца, который всегда подвергается преследованиям и никогда не извлекает уроков из своих злостраданий. Василий Ильич чутко реагировал на основное противоречие синодальной эпохи: симфония государства и Церкви на деле оборачивалась снижением требований к каждому члену Церкви, и особенно к духовенству, государство не только обеспечивало Православной Церкви благоприятные условия существования, но и порой ставило ее служителей в положение, когда подвиг веры заменялся отправлением привычных «религиозных обязанностей». Профессор был восстановлен на кафедре КДА лишь в 1917 г.
Личность Василия Ильича произвела большое впечатление на будущего епископа. Миссионер-студент, как и профессор академии, не мог согласиться с отступлениями от христианских заповедей и молчаливого согласия с общественным злом. Мысли В.И.Экземплярского созвучны основным темам будущих посланий епископа Дамаскина конца 1920-х — начала 1930-х гг. Так, Василий Ильич писал:
Церковь наша в нашем земном Царстве являлась самобытным царством Христовым, царством духовным, но являлась по своей организации составною частью царства этого мира. На языке теории это называлось союзом церкви и государства. На языке жизни этот самый союз обозначал, что главою церкви был человек, или, точнее, государство, а не Господь и Его Евангелие. Сила церкви, ее престиж утверждался на государственных устоях[7].
Пройдет совсем немного времени после написания этих слов, и Церковь вновь попадет в плен государства, но уже безбожного, беспощадного к христианам. И здесь духовные уроки четко диктовали: никому не позволено покушаться на свободу Церкви, долг ее членов — отстаивать эту свободу, сохранять высоту христианского идеала, беречь достоинство Церкви.
Духовное родство или уроки профессора-философа сыграли решающую роль в формировании мировоззрения владыки? Скорее всего, и то и другое. Пришедший в Киевскую духовную академию уже зрелым, сложившимся человеком, он в полученных знаниях нашел подтверждение тому, что уже приобрел в своем собственном духовном опыте.
В архиве Киевской духовной академии сохранилось курсовое сочинение иеромонаха Дамаскина по психологии, написанное осенью 1918 г. Тема сочинения — «Проблема человеческой личности по философии Бергсона» — выбрана неслучайно. Человек, христианская антропология всегда особенно интересовали о.Дамаскина. Его учителем в Казани был известный философ, разрабатывавший христианские проблемы человеческой личности, В.И.Несмелов. Сочинение написано не по-школярски. Быстро схватив главное в теории философа и конспективно изложив основные положения, о.Дамаскин поверяет рассуждения Бергсона своими мыслями. Он пишет:
Знакомство мое с философией Б[ергсона] дало мне много часов истинного удовлетворения, благодаря поистине глубокому проникновению в сущность переживаний нашего духа, благодаря особой, так сказать, корректности его метода исследования. Ничего нет у Б[ергсона] задевающего христианское чувство.... Читать Б[ергсона] значит исследовать самого себя. В его философии я нашел многое вполне совпадающее с мыслями христианских аскетов и писателей, некоторые положения христианского учения стали для меня яснее, иные натолкнули на новые мысли и рассуждения. Из некоторых положений можно сделать прямые обоснования истинно христианского учения[8].
Б[ергсон] помог мне лучше уразуметь самого себя[9].
Однако студент-иеромонах увидел, что знаменитый философ, сравнивающий жизнь с ручьем, строит свою теорию, «совершенно не обращая внимания на исток и устье самого ручья, игнорируя причины, определяющее направление течения ручья, не касается вопроса об изначальном происхождении нашей сущности. Его взгляд на человека как цель завершения биологического процесса природы, как на конечное проявление мирового жизненного порыва, — недостаточно убедителен...» — размышляет о.Дамаскин. Он ставит философу в укор и невнимание к моральным вопросам.
В завершающих словах раскрывается, как всегда, прямодушный облик этого необыкновенного студента:
Все же, отдавая должное прямо-таки проникновенному исследованию Б[ергсона] нашей духовной жизни как прекрасному целому, я выдвинул свои возражения-размышления, желая быть искренним даже в семестровом сочинении.
Это одно из весьма немногих свидетельств отношения о.Дамаскина к современной культуре. Он открыт творениям человеческого духа: даже если они нецерковны, он умеет извлечь из них поучение и обоснование христианскому мировоззрению.
В Киеве о.Дамаскин встретился с митрополитом Антонием (Храповицким), избрание которого митрополитом Киевским и Галицким 21 июня 1918 г. подтвердил Украинский Церковный Собор. Митрополит Антоний назначил о.Дамаскина киевским епархиальным миссионером. Это назначение свидетельствовало о том, что митрополит Антоний высоко ценил иеромонаха Дамаскина — в то время получить назначение на священническое служение в Киевской епархии, даже на сельском приходе, было крайне сложно. Об этом говорят резолюции митрополита Антония на прошениях священников, в том числе из бывшего военного духовенства: «Прошений у меня 20, а вакансий — нет»; «Нет ни одной вакансии, а просителей уже 82, из коих 9 от академиков» (т.е. выпускников духовных академий)[10].
В Киеве о.Дамаскин познакомился и с Еленой Николаевной Лопушанской, его будущим биографом. Она писала:
Волею Божиею мне пришлось встретиться на моем жизненном пути с епископом Дамаскином, когда он был иеромонахом и только что назначен миссионером при Киевской митрополии[11].
Иеромонах Дамаскин был включен в состав братии Киевского Михайловского Златоверхого монастыря, где почивали мощи великомученицы Варвары. В Михайловском монастыре жило около тридцати насельников[12]. Удивительно, что примерно в это время там же поселился камчатский миссионер, к тому времени уже епископ, Нестор (Анисимов) со своим спутником, молодым офицером Сумского полка. Отец Дамаскин пел в монастырском хоре, участвовал в работе Свято-Владимирского братства[13]. Оно заботилось о религиозно-нравственном просвещении народа, боролось с пропагандою инославных исповеданий и сектантства и украинских националистических идей, с растлением нравов и пр. путем организации читален, проведения чтений и бесед. До октябрьского переворота почетными членами братства были митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский), архиепископ Литовский и Виленский Тихон (будущий Патриарх), профессор Киевской духовной академии протоиерей А.Глаголев. Среди действительных членов братства можно назвать профессоров КДА — С.Т.Голубева, профессора-протоиерея Н.Гроссу, протоиерея Ф.Титова, игумению Покровского монастыря Софию (Гриневу), священника этого монастыря Димитрия Иванова. Председателем братства стал преосвященный Никодим (Кротков).
Е.Н.Лопушанская вспоминала:
Что бы ни происходило на улицах Киева, — а это был период гражданской войны, какая бы ни была погода, иеромонах Дамаскин неизменно является в праздничный день в 6 час. в братство, служит молебен с акафистом, а затем произносит проповедь, даже если количество присутствующих было невелико. В один ненастный зимний вечер при выходе из братства на улице послышались выстрелы. Дверь на улицу немедленно заперли на ключ. Через некоторое время, так как ничего не было слышно, все вместе вышли на улицу. На противоположной стороне ее на блестящем снегу отчетливо выделялась темная фигура убитого. Епископ (так в тексте, правильно: иеромонах. — O.K.) Дамаскин заволновался: «Какие мы христиане! Около нас убивают, а мы прячемся вместо того, чтобы помочь!»[14]
Как иначе мог реагировать пастырь, миссионер, вчерашний военный священник и санитар?!
14 декабря 1918 г. гетман Скоропадский бежал, Киев был взят войсками Украинской народной республики под командованием головного атамана и руководителя Украинской директории С.В.Петлюры. Митрополит Евлогий (Георгиевский) писал:
Первое, что они сделали, это расстреляли около Музея более ста офицеров старой русской армии. Мы, архиереи, члены Собора, сидели в Лавре, подавленные жестокой расправой, и ждали своей участи, по-прежнему посещая церковные службы[15].
4 (17) декабря 1918 г. митрополит Антоний служил в Михайловском Златоверхом монастыре, спустя пару часов вооруженные петлюровские офицеры арестовали архиепископа Евлогия (Георгиевского), а на следующий день митрополита Антония. Там же был арестован епископ Никодим (Кротков). Архиереев отправили в Бучачский монастырь, где они девять месяцев находились в заключении. В гостинице Михайловского монастыря был захвачен петлюровцами и вскоре убит генерал Федор Артурович Келлер. Все эти события должны были происходить на глазах у иеромонаха Дамаскина, жившего в монастыре.
О дальнейших нескольких месяцах жизни владыки не имеется точных сведений. Один из насельников Михайловского монастыря, священник Николай Никанорович Мальцев, будучи свидетелем по делу арестованного святителя в 1924 г., дал показания, что о.Дамаскин был близок к митрополиту Антонию и уехал вместе с ним из Киева. Если это свидетельство не ложно, то епископ Дамаскин покинул Киев только в октябре или в декабре 1919 г., когда город брали красные части.
После своего отъезда из Киева иеромонах Дамаскин уехал в Крым, где оказался и освобожденный из плена епископ Никодим.
[1] ЦТИАУ. Ф.711. Oп.1. Д.11107. Л.4.
[2] Там же. Л.6.
[3] Там же. Л.107.
[4] См.: Сосуд избранный: История Российских духовных школ, в ранее не публиковавшихся трудах, письмах деятелей Русской Православной Церкви, а также в секретных документах руководителей Советского государства (1888-1932) / Сост., авт. предисл. и коммент. М.Склярова. СПб., 1994. С.243.
[5] Сомин Н.В. Феномен Экземплярского: О жизни и нравственном богословии проф.Киевской духовной академии Василия Ильича Экземплярского.
[6] Экземплярский В.И. Гр.Л.Н.Толстой и св.Иоанн Златоуст в их взгляде на жизненное значение заповедей Христовых // Приложение к книге «За что меня осудили?». Киев, 1912.
[7] Экземплярский В.И. О направлении церковной реформы // Христианская мысль. 1917. № 9-10. С.102.
[8] ЦГИАУ. Ф.711. Оп.3. Д.4808. Л.58.
[9] Там же. Л.59.
[10] Прошение от 23 июля / 5 августа. Цит. по: Стародуб А.В. Резолюции митрополита Антония (Храповицкого) за 1918 г. как источник по истории Русской Православной Церкви.
[11] Е.Л. [Лопушанская E.H.]. Епископы-исповедники. С.3.
[12] См.: Леонтий (Филиппович), еп. Контроль над Православной Церковью в Советском Союзе. Машинопись.
[13] См.: Отчет о деятельности Киевского Епархиального Свято-Владимирского братства за 1916 г. Киев, 1917.
[14] Е.Л. [Лопушанская E.H.]. Епископы-исповедники. С.37-38.
[15] Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни: Воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского), изложенные по его рассказам Т.Манухиной. М.: Московский рабочий: Издательский отдел Всецерковного православного молодежного движения, 1994. С.291.
