Колыбель трёх революций стала и колыбелью организованного сопротивления предательскому произволу митр.Сергия. 12 декабря в Москве делегация представителей петроградского духовенства и мирян, куда вошли Еп.Димитрий (Любимов), прот.Викторин Добронравов, миряне И.М.Андреевский и С.А.Алексеев (Аскольдов), передала митр.Сергию три протестных послания. Одно из них от имени учёных Академии наук и профессуры ленинградских вузов было написано профессором Военно-юридической академии С.С.Абрамовичем-Барановским, второе подписали шесть архиереев: Архиеп.Гавриил (Воеводин) и Епископы Димитрий (Любимов), Сергий (Дружинин), Григорий (Лебедев), Стефан (Бех), Серафим (Протопопов). Третье послание от имени священства и мирян было составлено прот.Феодором Андреевым:
Ваше Высокопреосвященство.
Настоящее обращение к Вам исходит от некоторых представителей православного духовенства и мiрян города Ленинграда. Оно вызвано Вашими последними действиями, начиная с послания от 16/29 июля с.г. По своему содержанию наше обращение к Вам, для Вас, вероятно, явление знакомое, и не мы одни встревожены церковными событиями последних дней, но для нас, подателей его, оно должно быть решающим в вопросе о нашем дальнейшем отношении к Вам и к Вашей деятельности, поэтому просим к себе Вашего Архипастырского внимания.
Мы, Ваше Высокопреосвященство, — как, вероятно, и большинство православных людей, — не находим, чтобы дела Ваши последние были совершенны пред Богом нашим (Откр. 3:2).
Вспомните, что Вы приняли, когда становились блюстителем русского Патриаршего престола, осиротевшего после ссылки первого своего местоблюстителя. Вы обещали бережно охранять то, хотя и трудное, но единственно правильное положение, в которое Господь поставил Русскую Церковь в отношении к нынешним правителям России. Это положение — трудное, ибо общее имя ему — бесправие, но Церковь Вселенская уже знала его некогда в целом, в отдельных областях своих знала всегда, а Русская за 10 лет своего существования в соседстве с советской властью также не видела и не искала возможности иных отношений. Православные люди понимали, что власть, поставившая как одну из своих целей распространение неверия, не может не только покровительствовать Церкви, но даже охранять её строй в границах своих владений.
И действительно, положение верующих в стране стало трудным, о чём Вашему Высокопреосвященству не нужно напоминать. Памятуя слова Господа и учение апостольское, мы повиновались всем распоряжениям гражданской власти, которые не противоречат нашей православной совести, и молча терпели все притеснения, которым подвергалась наша вера. Но мы не надеялись иметь более тесных правовых отношений к неверующей власти и не искали их.
Так продолжалось в течение 10 лет, так должно было оставаться и в будущем. Православная Церковь Русская, видя своё Солнце Праведное висящим на Древе Крестном, стояла в чине своём, отражая в своём земном странствовании в годину испытаний крестный путь своего Владыки.
Вы, Ваше Высокопреосвященство, захотели как бы помочь Церкви и исходатайствовать для неё у гражданской власти некоторые права. Но какою ценою Вы этого добились? Тою, которая для многих православных людей станет и уже становится ценою крови (Мф.27:6).
Правда, Вы действовали не единолично, а как бы от лица Церкви, блюстителем патриаршего престола которой Вы являетесь, но Вы вышли далеко за границы своих полномочий. В самом деле, ведь Ваши полномочия восходят к патриаршим и ими определяются: Патриарх зависит от Поместного Собора, а Собор является выразителем голоса всей Русской Церкви. Эти три ступени церковного священноначалия были пред Вашими глазами, когда Вы составляли своё послание. Как же Вы совершили своё восхождение по ним к первоисточнику всех прав?
Вы начали с Патриарха. Здесь, на пути к нему, пред Вами стал его местоблюститель. Он был уже лишён места своего служения и отправлен в ссылку тою самою властью, у которой Вы искали для Церкви новых прав, и молча свидетельствовал пред лицом всей Русской Церкви, что его горести не суть горести этой власти, как утверждает Ваше послание, а есть всё та же наша общая, православная скорбь. Вы поняли, что Вам невозможно оправдать Ваш образ действий именем того, кого Вы ближайшим образом замещали; и вот, минуя местоблюстителя, даже не вспомнив о нём в своём послании, Вы через его ссыльную главу как бы протянули руку к самому Патриарху.
На основании нескольких неясных, незасвидетельствованных ещё, прижизненных и устных слов почившего о каких-то “годочках трёх”, в течение которых покойный Патриарх будто бы предполагал осуществить дело, тождественное с Вашим, если бы ему не помешала смерть, Вы установили эту призрачную связь свою с Патриархом, в то время как его ближайший заместитель, вероятно, лучше Вашего посвящённый в намерения почившего Патриарха, предпочёл эти три года провести в ссылке, вместо того чтобы в течение их поработать якобы в завещанном ему Патриархом направлении.
Установив таким образом искусственную связь с Патриархом, Вы обратились к следующей ступени — Поместному Собору. Но здесь, не найдя в деяниях Собора ближайшего, последнего, ничего, что бы уполномочивало Вас на те отношения с гражданскими властями, которые установлены в Вашем послании, и даже, напротив, в постановлении от 2/15 августа 1918 года встретив решение, противное Вашему, Вы, конечно, не стали искать подтверждения в Деяниях Соборов более древних и потому предпочли обратиться к Собору ещё только грядущему. Он, — утверждаете Вы в послании, — разрешит вопрос и о высшем церковном управлении и о “раздирающих ризу Христову”, т.е., очевидно, о новейших раскольниках и еретиках, и совершит ряд других деяний, но о котором Вы не сказали, что он подвергнет рассмотрению и самое послание и всё, что будет совершено именем последнего ещё до собора. Следовательно, то не будет совершенный Поместный Собор, а лишь какое-то новое исполнительное при Вашей особе учреждение. Более того, призванный установить новый вид высшего церковного управления, он, очевидно, отменит и то самое патриаршество, связью с которым Вы только что попытались обосновать своё послание. Ужели Вы не видите, в какой Вы попали заколдованный круг?
Обратимся теперь к третьей, высшей ступени церковного священноначалия — к соборному разуму Церкви. Может быть, Вам удалось, минуя Собор и Патриарха, непосредственно соприкоснуться с православной совестью русских людей, членов Христовой Церкви, и послание явилось выразителем голоса их? Нет, этот голос должен был бы уверить Вас в том, что если Вы ищете подлинного свидетельства христианской совести, то Вы прежде всего должны узнать мнение тех, кто по преимуществу носит имя свидетелей истины, т.е. исповедников, страдальцев за неё. Вы этого не только не сделали, но, напротив, вовсе отвели их, как погрешивших против той самой власти, о лучших отношениях с коей так усердно заботились. Отвели Вы как свидетелей, так и тех, о ком только предполагали, что они не будут с Вами, сочтя их беспочвенными мечтателями и предложили им даже вовсе, навсегда или временно, устраниться от Вас. То, что осталось после такого отбора, Вы признали своею истинною русскою паствою и стали действовать от её лица. Неудивительно, что она оказалась в полном согласии с Вами.
Итак, послание всё предусмотрело, чтобы придать Вам вид законности, и всё же оно стоит на песке. Ни Патриарх, ни Собор, ни соборный разум Церкви в действительности вовсе не с ним. Послание не только не является их выразителем, но напротив, лишь предварительно отступя от них и, подменив лживыми их подобиями, оно облеклось в свои призрачные права. Скажем прямо, не Церковь Русская изнесла из недр своих это послание, а, обратно, оторванное от исторической Церкви, оно само легло краеугольным камнем в основание новой церкви лукавнующих. По своему образу и подобию построило оно и новые ложные ступени своего представительства: явило мiру заместителя, стоящего вне и выше своих доверителей; измыслило собор с заранее готовыми деяниями; собрало в свою пользу лишь те голоса, о которых наперёд знало, что они должны звучать в согласии с ним.
И эту срамоту наготы (Откр.3:18), обнаруженную посланием, не в силах прикрыть и совозникший с ним вместе “временный при заместителе” священный синод. Тщетно стремится сообщить он своему председателю подобие Патриарха, ибо согласно соборному постановлению мыслится при таковом; безумны его притязания быть выразителем голоса Церкви. Синод — это как бы мягкий ковёр, которым прикрыты поруганные ступени церковного священноначалия. Они теперь так углажены, что образовали один стремительный скат, по которому Русская Церковь должна низринуться в вырытую для неё Вашим и синодским посланием могильную яму.
Но мерзость запустения простирается далее, она становится на месте святом, проникает в самое святилище Христовых таинств. Уже за богослужением имя патриаршего местоблюстителя возносится словно неохотно, без именования его Господином нашим, уже от его заместителя исходят предупреждения о скором совершенном прекращении этого возношения за “отсутствием канонического к тому основания”, уже имя самого заместителя, доныне гласно не поминаемое в храмах, стало рядом с именем местоблюстителя и готово вытеснить его, уже имена законных епископов епархий повсюду заменяются новыми, насильственно навязываемыми высшей властью вопреки церковным канонам; отменяется поминовение в темницах и изгнании сущих отцев и братий наших; вводится поминовение самих, отрицающих всякую веру гражданских властей, — дело новое и смущающее многие совести, — совершается множество иных противоканонических действий.
Итак, Единство Церкви, имеющее, по словам св. священномученика Игнатия Богоносца, своё внешнее выражение в епископе, для целой Русской Церкви, следовательно, — в Патриархе, уже поколеблено: в целом Вашим единением с синодом, превысившим свои права до равенства с Вами, по отдельным епархиям — незаконными смещениями местных епископов и заменою их другими. Святость Церкви, сияющая в мученичестве и исповедничестве, осуждена посланием, её Соборность поругана, её Апостольство, как связь с Господом и как посольство в мiр (Ин.17:18), разрушено разрывом иерархического преемства (отвод Митр.Петра) и встречным вторжением в неё самого мiра.
Волны этой небывалой церковной неправды бурно домчались и до нашего города. Смещен без вины и без суда наш митрополит, о чем Вы, Владыко, знаете подробно, хотя и не внемлите ни ему, ни тем, кто просит о нём. Рукоположен, без достаточных оснований и против воли многих православных, новый епископ; принимает участие в церковном богослужении другой епископ, запрещенный; совершён ряд других церковных беззаконий, о чём Вам сообщат на словах податели сего обращения.
Наше посольство к Вам, Владыко, ближайшим образом вызвано напором этой волны, но, направляясь к Вам, мы знали, что восходим к самому источнику всех последних несчастий, ибо он — в Вашем послании, и потому мы молим Вас не о нуждах нашей лишь епархии, но и о всей Православной Русской Церкви, членами которой, по милости Божией, являемся, и повторяем то, что нами сказано было в начале: посольство наше к Вам — решительное.
Вы, Владыко, должны отмежевать себя как главу Русской Церкви от собственного своего послания, объявить его выразителем лишь Вашего личного мнения, необязательным для других членов Русской Церкви, согласно постановлению Собора 1917-1918 гг. от 2/15 августа 1918 года, предоставившего установление тех или иных отношений к вопросам государственным совести самих верующих, ибо Церковь наша законоположением самой гражданской власти от государства отделена. Кроме того, Вы должны отменить и перерешить все канонически неправильные деяния, совершенные Вами, синодом и по местам — епархиальными советами в зависимости от послания.
В настоящий же час нашей встречи мы ждём от Вас простого свидетельства Вашей совести о том, приемлете ли Вы наше обращение или нет, чтобы мы могли оповестить единомысленных нам отцов и братий, уполномочивших нас явиться к Вам, можно ли нам ждать от Вас возврата нашего святого бесправия или наше отречение, которое направлено против Вашего послания и связанной с ним Вашей деятельности, должно, к великому нашему прискорбию, быть перенесено и на Ваше лицо и, сохраняя иерархическое преемство чрез Митрополита Петра, мы будем вынуждены прекратить каноническое общение с Вами.
26-27-28 ноября / 9-10-11- декабря 1927 г.
Ленинград.
Встреча в резиденции митр.Сергия проходила в течение двух с половиной часов, и один из представителей делегации, имя которого осталось неизвестным, так в сокращённом виде передал состоявшийся при этом разговор:
Мы все подошли под благословение. Епископ Димитрий дал прочитать митр.Сергию письмо, подписанное шестью епископами; о.В. дал митр.Сергию прочитать письмо, составленное священниками. Наконец, мною было дано митр.Сергию заявление от верующих академических кругов г.Ленинграда. В промежутке между чтением этих бумаг, Епископом Димитрием были даны митр.Сергию разные письма и бумаги (письмо И.Н. Влад. И. и другие). Митр.Сергий читал всё это очень внимательно, медленно, но часто отрывался и делал замечания. На наши замечания он делал возражения, и, таким образом, получилась беседа.
— Вот вы протестуете, а многие другие группы меня признают и выражают своё одобрение, — говорил митр.Сергий, — не могу же я считаться со всеми и угодить всем, каждой группе. Вы каждый со своей колокольни судите, а я действую для блага Русской Церкви.
— Мы, Владыко, — возражаем мы, — тоже для блага всей Церкви хотим трудиться. А затем, — мы не одна из многочисленных маленьких групп, а являемся выразителями церковно-общественного мнения Ленинградской епархии из восьми епископов — лучшей части духовенства; я являюсь выразителем сотни моих друзей и знакомых и, надеюсь, тысячи единомышленников научных работников Ленинградской епархии, а С.А. — представитель широких народных кругов.
— Вам мешает принять моё воззвание политическая контрреволюционная идеология, — сказал митр.Сергий, — которую осудил Святейший Патриарх Тихон, — и он достал одну из бумаг, подписанную Святейшим Патриархом Тихоном.
— Нет, Владыко, нам не политические убеждения, а религиозная совесть не позволяет принять то, что Вам Ваша совесть принять позволяет. Мы вместе со Святейшим Патриархом Тихоном (с указанной бумагой) вполне согласны, мы тоже осуждаем контрреволюционные выступления. Мы стоим на точке зрения соловецкого осуждения Вашей декларации. Вам известно послание с Соловков?
— Это воззвание написал один человек (Зеленцов), а другие меня одобряют. Вам известно, что меня принял и одобрил сам Митрополит Пётр?
— Простите, Владыко, это не совсем так, не сам митрополит, а Вам известно это через Епископа Василия.
— Да, а почему Вы знаете?
— Мы знаем это со слов Епископа Василия. Митрополит Пётр сказал, что “понимает”, а не принимает Вас. А сам Митрополит Пётр ничего Вам не писал.
— Так ведь у нас с ним сообщения нет! — сказал митрополит Сергий.
— Так зачем же Вы, Владыко, говорите, что сам Митр.Пётр признал Вас?
— Ну, а чего же тут особенного, что мы поминаем власть? — сказал митр.Сергий. — Раз мы её признали, мы за неё и молимся. Молились же за царя за Нерона и других?
— А за антихриста можно молиться? — спросили мы.
— Нет, нельзя.
— А вы ручаетесь, что это не антихристова власть?
— Ручаюсь. Антихрист должен быть три с половиной года, а тут уже десять лет прошло.
— А дух-то ведь антихристов, не исповедующий Христа во плоти пришедшего?
— Этот дух всегда был со времени Христа до наших дней. Какой же это антихрист, я его не узнаю!
— Простите, Владыко, — Вы его “не узнаёте” — так может сказать только старец. А так как есть возможность, что это антихрист, то мы и не молимся. Кроме того, с религиозной точки зрения наши правители — не власть.
— Как так не власть?
— Властью называется иерархия, когда не только мне кто-то подчинен, а я и сам подчиняюсь выше меня стоящему и т.д., и всё это восходит к Богу, как источнику всякой власти!
— Ну, это тонкая философия!
— Чистые сердцем это просто чувствуют; если же рассуждать, то нужно рассуждать тонко, т.к. вопрос новый, глубокий, сложный, подлежащий соборному обсуждению, а не такому упрощённому пониманию, какое даёте Вы.
— А молитва за ссыльных и в тюрьмах находящихся исключена потому, что из этого делали политическую демонстрацию.
— А когда, Владыко, будет отменена девятая заповедь блаженства, ведь её тоже можно рассматривать как демонстрацию?
— Она не будет отменена, это часть литургии!
— Так и молитва за ссыльных тоже часть литургии!
— Моё имя должно возноситься для того, чтобы отличить православных от “борисовщины”, которые Митр.Петра поминают, а меня не признают.
— А известно Вам, Владыко, что Ваше имя теперь в обновленческих церквах произносится?
— Так это только прием!
— Так ведь “борисовщина” — это тоже прием!
— Ну а вот Синод-то чем вам не нравится?
— Мы его не признаём, не верим ему, а Вам пока ещё верим. Ведь Вы Заместитель Местоблюстителя, а Синод лично при Вас вроде Вашего секретаря ведь?
— Нет, он орган соуправляющий.
— Без Синода Вы сами ничего не можете сделать?
— (После долгого нежелания отвечать): Ну да, без совещания с ним.
— Мы Вас просим о нашем деле ничего не докладывать Синоду. Мы ему не верим и его не признаём. Мы пришли лично к Вам.
— Чем же вам не нравится митрополит Серафим?
— Будто Вы, Владыко, не знаете?
— Это всё клевета и сплетни.
— Мы пришли не спорить с Вами, а заявить от многих пославших нас, что мы не можем, наша религиозная совесть не позволяет нам признать тот курс, который Вы проводите. Остановитесь, ради Христа, остановитесь!
— Это ваша позиция называется исповедничеством. У вас ореол...
— А кем должен быть христианин?
— Есть исповедники, мученики, а есть дипломаты, кормчий, но всякая жертва принимается! Вспомните Киприана Карфагенского.
— Вы спасаете Церковь?
— Да, я спасаю Церковь!
— Церковь не нуждается в спасении, а Вы сами через неё спасаетесь.
— Ну да, конечно, с религиозной точки зрения бессмысленно сказать: “Я спасаю Церковь”, — но я говорю о внешнем положении Церкви.
— А Митрополит Иосиф?
— Вы его знаете только с одной стороны. Нет, он категорически не может быть возвращён.
После этих безрезультатных переговоров и после того как делегация вернулась в Ленинград Еп.Димитрий и Еп.Сергий (Дружинин) 13/26 декабря подписали акт отхода от митр.Сергия, который был зачитан в кафедральном храме Воскресения Христова:
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Сие есть свидетельство совести нашей (2 Кор.1:12): непозволительно нам долее, не погрешая против уставов Святой Православной Церкви пребывать в церковном единении с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя Сергием, Митрополитом Нижегородским и его Синодом и со всеми, кто единомыслен с ними. Не по гордости, да не будет сего, но ради мира совести, отрицаемся мы лица и дел бывшего нашего предстоятеля, незаконно и безмерно превысившего свои права и внесшего великое смущение “и дымное надмение мира в Церковь Христову, которая желающим зрети Бога приносит свет простоты и день смиренномудрия” (из послания Африканского Собора к папе Целестину). И решаемся мы на сие лишь после того, как из собственных рук митр. Сергия приняли свидетельство, что новое направление и устроение русской церковной жизни, им принятое, ни отмене, ни изменению не подлежит.
Посему, оставаясь, по милости Божией, во всём послушными чадами Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, сохраняя апостольское преемство через Патриаршего Местоблюстителя Петра, Митрополита Крутицкого, и имея благословение нашего законного Епархиального Митрополита, мы прекращаем каноническое общение с Митрополитом Сергием и со всеми, кого он возглавляет: и впредь до суда совершенного собора местности, т.е. с участием всех православных епископов или до открытого и полного покаяния перед Святой Церковью самого Митрополита Сергия сохраняем молитвенное общение лишь с теми, кто блюдет да не преступаются правила отец... и да не утратим помалу неприметно тоя свободы, которую даровал нам кровию Своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков (Из 8-го Правила III Вселенского Собора). Аминь.
Епископ Сергий, Епископ Димитрий
Митр.Сергий созвал внеочередную сессию “Синода” и 17 (30) декабря вынес постановление за № 208 о запрещении в священнослужении епископов Димитрия и Сергия. Прещения угрожали также всем священнослужителям последовавшим за мятежными архиереями. В связи с этим, питерские викарии обратились за советом к Митр.Иосифу, а священство — к Владыке Димитрию.
Для осуждения и обезвреживания последних действий Митр.Сергия, противных духу и благу Святой Христовой Церкви, у нас по нынешним обстоятельствам не имеется других средств, кроме как решительный отход от него и игнорирование его распоряжений. Пусть эти распоряжения отныне приемлет одна всё терпящая бумага да всё вмещающий бесчувственный воздух, а не живые души верных чад Церкви Христовой.
Отмежевываясь от Митр.Сергия и его деяний, мы не отмежевываемся от нашего законного Первосвятителя Митр. Петра и, когда-нибудь, да имеющего собраться Собора оставшихся верными православных святителей. Да не поставит нам в вину тогда этот желанный Собор, единый наш правомощный судия, нашего дерзновения. Пусть он судит нас не как презрителей свящ. канонов отеческих, а только лишь как боязливых за их нарушение. Если бы мы даже заблуждались, то заблуждались честно, ревнуя о чистоте Православия в нынешнее лукавое время. И если бы оказались виновными, то пусть окажемся и особенно заслуживающими снисхождения, а не отвержения.
Если бы мы даже и заблуждались, то заблуждались честно, ревнуя о чистоте Православия в нынешнее лукавое время. И если бы оказались виновными, то пусть окажемся и особо заслуживающими снисхождения, а не отвержения. Итак, если бы нас оставили все пастыри, да не оставит нас Небесный Пастырь, по непреложному обещанию Своему пребывать в Церкви до скончания века.
23 декабря, 1927 г.
Митрополит Иосиф
Дорогие о Господе о.о. Настоятели.
В ответ на прошение ваше от 30 декабря ст.ст., обращённое к моему недостоинству, ответствую, что с любовью приемлю вас в своё молитвенное общение и архипастырское руководство и сам прошу усердно ваших святых молитв о мне грешном, да даст нам Господь Бог, по богатству благодати Своей, пребыть верными Единой Святой, Соборной и Апостольской Церкви, возглавляемыми в порядке земного церковного священноначалия Местоблюстителем Патриаршим Петром, Митрополитом Крутицким впредь до того времени, как совершенный поместный Собор Русской Церкви, представленный всем наличным епископатом, т.е. теперешними изгнанниками-исповедниками не оправдает нашего образа действий своей соборной властью, или же до тех пор, пока сам митр.Сергий, пришедши в себя, не покается в том, что погрешил не только против канонического строя Церкви, но и догматически против её лица, похулив святость подвига её исповедников подозрением в нечистоте их христианских убеждений, смешанных якобы с политикой, соборность — своими и синодскими насильственными действиями, апостольство — подчинением Церкви мирским порядкам, и внутренним (при сохранении ложного единения) разрывом с Митр.Петром, не уполномочившим Митр.Сергия на его последние деяния, начиная посланием от 16/29 июля с.г.
Тем же убо, братие, стойте и держите предания.
Ваш богомолец Димитрий, Еп. Гдовский
4/17 января 1928 г.
Позднее иосифлянами был составлен документ под названием: «Почему мы отошли от митрополита Сергия», где в сжатой форме были изложены основные правила, послужившие основанием для отхода:
По подсчётам почитаемого сергианина Снычёва, к концу апреля 1928 в епархии либо целиком, либо частично к иосифлянам перешли около 20 храмов. Главным был храм Воскресения на канале Грибоедова. Весь притч этого собора в полном составе подписал акт об отходе, и главную роль в этом решении сыграл прот.Феодор Андреев. Здесь служили видные протоиереи: ключарь собора кандидат богословия о.Никифор Стрельников, кандидат богословия Иоанн Никитин, Александр Флеров, Александр Тихомиров, Сергий Тихомиров — б. благочинный и духовник кающихся из обновленчества, свящ. Филофей Поляков, Боголюбов и другие. В этом храме также совершали богослужения приезжавшие архиереи: Еп.Алексий (Буй) и Еп.Василий (Дохторов). Здесь совершались епископские и священнические хиротонии.
Из других храмов, присоединившихся к тому времени к иосифлянам, известны:
Примкнули к иосифлянам некоторые храмы и в окрестностях города:
Впоследствии присоединилось ещё несколько храмов, и таким образом, всего на стороне иосифлян во всей епархии оказалось 42 храма:
И в Александро-Невской Лавре:
Среди отдельных лиц с декабря 1927 по апрель 1928 к Митр.Иосифу присоединились:
В октябре 1928 был арестован один из вдохновителей Истинно-Православной Церкви прот.Феодор Андреев, магистр богословия, бывший доцент МДА, а впоследствии профессор Петроградского Богословского института и Ленинградского Богословско-пастырского училища. И.М.Андреев (Андреевский) писал о нём:
Отец Феодор Андреев прославился своими замечательными проповедями, слушать которые собиралось так много народа, что огромный собор не мог вместить всех желающих услышать вдохновенное православное слово. Среди слушателей было много профессоров и студентов Военно-медицинской академии и университета и научных сотрудников Академии наук, которые постепенно стали становиться духовными чадами о.Феодора... Митр.Иосиф, Архиеп.Димитрий и Еп.Сергий Нарвский чрезвычайно высоко ценили о.Феодора Андреева, называли его адамантом Православия, незаменимой жемчужиной. Благоговели перед ним и проф. М.А.Новосёлов и мн. другие выдающиеся богословы-философы и общественно-политические деятели.
Польский М. Новые мученики Российские // Джорданвилл: Изд. Свято-Троицкого м-ря, 1957, т.2, с.143.
Позднее академик Д.С.Лихачёв вспоминал: «Это был в двадцатых годах знаменитейший проповедник, на проповеди которого в Сергиевскую церковь, угол Литейного и Сергиевской, стекалась вся интеллигенция Петрограда» (Лихачёв Д.С. Письмо дочерям о. Феодора Андреева Анне и Марии от 16 сентября 1992 // Личный архив А. и М. Андреевых).
Проведя несколько месяцев в тюрьме, о.Феодор тяжело заболел. Тюремные врачи дали следующее заключение: «Расширение сердца, крайнее истощение, бледный, ревматизм, аритмия, комбинированный порок сердца, инвалид...» Несмотря на то, что он был освобождён, здоровье не восстановилось, и 23 мая 1929 его земная жизнь оборвалась. Похороны превратились в массовую демонстрацию. Проф. А.И.Бриллиантов в письме своему другу отмечал, что «со времён похорон Достоевского Петербург не видел такого скопления народа». Гроб о.Феодора несли на руках от собора Воскресения Христова, где его отпевали, до Александро-Невской Лавры. Замечательно и то, что вдова — Наталия Николаевна — осталась верна делу своего супруга и после его смерти. Известно, что она дважды ездила к Митр.Иосифу в Моденский м-рь, переписывалась с тверским батюшкой Александром Левковским. 21 сентября 1930 она была арестована. Были конфискованы библиотека и рукописи о.Феодора, а также бесследно пропала его диссертация.
Среди произведений прот.Феодора широкое распространение получила брошюра, написанная совместно с проф. М.А.Новосёловым «Что должен знать православный христианин». Она была написана в духе Послания соловецких епископов-исповедников от 27 сентября 1926. В ней есть следующие слова:
На современную нам гражданскую власть каждый христианин должен смотреть, как на попущение Божие для нашего наказания и вразумления... Христианство и коммунизм взаимно исключают друг друга, и борьба между ними неизбежна... Введён гражданский брак, который в самом корне уничтожает идею семьи, установленную самим Богом, и получается скотская жизнь, патриотизм заменён интернационализмом и классовой борьбой... Гражданская власть предъявляет Православной Церкви требование оправдать её противные Христианству действия, т.е. признать революцию, которая есть насилие и Церковью никогда оправдана быть не может... Причина гонения на Церковь со стороны неверующей власти заключается в стремлении подчинить Церковь своему влиянию и через Церковь приготовить народ к будущему принятию антихриста как политического и духовного главы падшего человечества... Если православного христианина обвиняют в контрреволюции — этим не следует смущаться; это обвинение ложное и выдуманное врагом Христа и есть удел всех исповедников веры...
Почти на всех судебных процессах в качестве «вещественных доказательств» присутствовали произведения о.Феодора, среди которых была и книга «Об исповедничестве и подвижничестве». Видя обилие антисергианских статей и листовок, следователи характеризовали это следующим образом: «Ленинградское духовенство подвело настоящий прочный богословский фундамент под разрыв с митр.Сергием».
Террор властей носил сначала избирательный характер, и поэтому к движению постоянно присоединялись новые приходы и отдельные участники. Например, летом и осенью 1928 только в Петроградской епархии к ИПЦ принадлежали уже 25 храмов, в том числе пять — в Александро-Невской Лавре. Осенью того же года от митр.Сергия отделились четыре единоверческих питерских прихода, среди которых значился и главный — Свт.Николая Чудотворца на ул.Марата. Позднее их стал окормлять единоверческий Еп. Охтинский Алипий (Ухтомский).
Массовые репрессии начались в конце 1929 — начале 1930. С 23 ноября по 25 февраля было арестовано более 50 священнослужителей и мирян. Одним из поводов послужило то, что многие иосифлянские приходы отказывались исполнять новое постановление правительства о введении патентов на продажу свечей и просфор в храмах. Перед этим, на запрос Архиеп.Димитрия — как поступать с подобными указами — Митр.Иосиф отвечал, что «...священники должны внушать церковным советам и доводить до их сознания, что от патентов отказываться не следует, но что это мероприятие власти противно духу Православия, как приравнивание Церкви к лавочке». Вл.Димитрий, рассчитывая удержаться в рамках легальности, действовал в соответствии этими указаниями.
В числе первых (и уже вторично) 23 ноября был арестован протоиерей Сергий Тихомиров, служивший последнее время в кафедральном соборе иосифлян — храме Воскресения на Крови. Он пользовался большой любовью верующих. Находясь в петроградском Доме предварительного заключения на Шпалерной ул., о.Сергий вёл себя очень мужественно, и, несмотря на угрозы и побои, бесстрашно обличал безбожие. В протоколе допроса приведены следующие его слова:
До перехода в иосифлянство я был благочинный, и как благочинный должен был распространить выпущенную митр.Сергием Декларацию. Получив эту Декларацию от еп.Ярушевича, я её дома прочитал и нашёл, что этой Декларацией митр.Сергий душой и телом сливается с антихристовой властью... Соввласть стремится уничтожить Церковь, она гонит, разрушает и всячески искореняет религию, а я как истинно-православный стою на защите Православной Церкви и после того, как была выпущена Декларация, я увидел, что для спасения Истинного Православия надо избрать путь такой, который бы противодействовал намерениям митр.Сергия подчинить Церковь антихристовой безбожной власти, и я вместе с другими присоединился к группе духовенства, впоследствии названным иосифлянами... По своей пастырской обязанности я говорил всем верующим, чтобы они вышедшие в свет воззвания и послания, направленные против Декларации и распоряжений митр.Сергия, всячески размножали, переписывали и перепечатывали.
О.Сергий находился в одиночном заключении 9 месяцев. Незадолго до своей кончины святой новомученик попросил жену принести ему чистое бельё и новую рясу, и на последнем свидании с женой, весь просиявший под воздействием божественной благодати, передал и ей свой духовный подъём, спокойствие и радость. 21 августа 1930 по приговору КОГПУ от 3-го числа святой был расстрелян.