Балаклавский Георгиевский монастырь (литография XIX в.)
13 января 1918 г. в Крыму была провозглашена советская власть, а 22 марта того же года полуостров был объявлен Советской социалистической республикой Тавриды. На территории полуострова стали создаваться чрезвычайные органы власти — военно-революционные комитеты. В это время архиепископ Таврический и Симферопольский Димитрий (Абашидзе) писал Святейшему Патриарху Тихону:
Одному только Богу ведомо, что терпим мы здесь в Крыму, ставшем вторым Кронштадтом. Все население держат в страхе, не считаясь решительно ни с чем. Нас — церковных людей всячески донимают. Захватили и совершенно разорили богатый Корсунский монастырь в Днепровском уезде, ограбили Кизилталшскую обитель; завладели Георгиевским Балаклавским монастырем и отдали его в распоряжение «Союза увечных воинов»; в настоящие дни бесцеремонно грабят Херсонисский и Инкерманский монастыри (оба вблизи Севастополя); консисторское здание объявили собственностью «Таврической республики» и всем чиновникам приказали в течение недели (до 5 апреля) очистить помещения...[1]
Архиепископ Димитрий был необыкновенной личностью. Сын богатого помещика из рода грузинских князей, он окончил в 1892 г. юридический факультет Новороссийского университета и поступил в Киевскую духовную академию. В 1902 г. хиротонисан во епископа Алавердского, викария Грузинского Экзархата. В 1903 г. назначен епископом Гурийско-Мингрельским, еще через два года епископом Балтским, викарием Подольской епархии. А в 1906 г. епископ Димитрий получает назначение на Ташкентскую и Туркестанскую кафедру. За те шесть лет, когда он окормлял епархию, число храмов в Туркестане увеличилось более чем вдвое[2]. В 1912 г. назначен на Таврическую и Симферопольскую кафедру. Владыка отличался большой храбростью. В годы Первой мировой войны он в течение трех лет плавал на одном из военных кораблей Черноморского флота в качестве простого судового священника. Участвовал в Поместном Соборе 1917-1918 гг., был членом делегации Собора, отправленной в Военно-революционный комитет для прекращения кровопролития на улицах Москвы[3]. Ему принадлежат слова: «Я бы почитал счастьем и честью пасть вместе с юнкерами»[4].
В 1918 г. архиепископ Димитрий оказался на юге России, в мае 1919-го участвовал в организации в Ставрополе Юго-Восточного Церковного Собора, который учредил Временное Высшее церковное управление Юго-Восточной России (ВВЦУ). С отъездом митрополита Антония (Храповицкого) на Афон к архиепископу Димитрию (Абашидзе) с 6 апреля 1919 г. перешли обязанности председателя ВВЦУ[5].
После поражения армии генерала П.Н.Врангеля архиепископ Димитрий остался в России, не желая покидать свою паству[6].
Епископ Леонтий Чилийский, хорошо знавший схиархиепископа Антония, писал:
Это был человек необычайно высоких духовных дарований; он чудом уцелел от расстрела в первые годы большевизма. По его словам, в его епархии в Крыму было расстреляно около 250 человек, сбежавшихся туда с намерением покинуть Россию, но не успевших убежать. Творилось там что-то ужасное. Зверства, учиняемые над духовенством, были неописуемы. Сам владыка Димитрий не раз бывал на волосок от смерти, но Господь его всегда чудесно спасал[7].
О горячей любви православного народа Тавриды к своему архиепископу говорит ходатайство верующих к Патриарху Тихону, где было сказано о том, как много пришлось пережить крымским жителям и владыке Димитрию. В нем говорилось:
Особенно тяжелы и велики были его труды, когда на него было возложено Председательствование во Временном Церковном Управлении на Ю[го]-В[остоке] России. Все это создало крепкую связь с нашим любимым <...> архипастырем, но особенно живо [она] почувствовалась и стала неразрывной с того времени, когда владыка решительно отверг официальное предложение покинуть пределы России и остался самоотверженно на своем посту, а потому паства всея Тавриды желает видеть владыку в сане митрополита[8].
Архиепископ Димитрий, познакомившись с о.Дамаскином, назначает его настоятелем Балаклавского Георгиевского монастыря с возведением в сан архимандрита. По-видимому, это произошло в конце 1919 г. (хотя на одном из допросов епископ Дамаскин говорил, что стал настоятелем монастыря уже при красных).
С апреля по ноябрь 1918 г. в Крыму хозяйничали захватившие его немецкие войска, с ноября 1918 по апрель 1919 г. — англо-французские.
Исследователь Крыма Ю.А.Катунин писал:
В годы гражданской войны активная антисоветская работа проводилась в Балаклавском Георгиевском монастыре, который, начиная с 1806 г., официально выполнял функции флотского военно-морского монастыря. К обители с момента восстановления его деятельности были приписаны монахи, которые организовывали службу на кораблях Черноморского флота. В сложный период октября 1917 — первой половины 1918 г., когда власть на Черноморском флоте была захвачена большевиками, монахи-священники были отстранены от службы. Однако с приходом в Крым войск Антанты, и особенно в период нахождения на полуострове армии барона Врангеля, во всех береговых частях и на кораблях флота духовная служба была восстановлена. Многие монахи Георгиевского монастыря вновь стали проводить службу на кораблях Черноморского флота. Монастырь вновь стал важным звеном духовного управления белой армии, сосредоточенной в Крыму[9].
| Балаклавский Георгиевский монастырь (литография XIX в.) |
Балаклавский Георгиевский монастырь был местом пребывания архиепископа Агапита (Вишневского), которого в 1919 г. собор из двенадцати архиереев во главе с вернувшимся из плена митрополитом Антонием (Храповицким) лишил кафедры и сослал за участие в самочинном синоде, объявившем автокефалию Украинской Церкви при петлюровском правительстве.
Нет точных сведений о деятельности архимандрита Дамаскина на должности настоятеля монастыря. По непроверенным данным, в монастыре и при белых существовал госпиталь, за ранеными ухаживали монахи, в том числе и о.Дамаскин, в годы войны приобретший большой опыт работы санитаром.
 Балаклавский Георгиевский монастырь (литография 1862 г.) |
14 ноября 1920 г. остатки белых армий покинули Крым, где вновь установилась советская власть. На территории Херсонесского Свято-Владимирского монастыря был организован концлагерь[10]. При новой власти монахи стали выполнять различные трудовые повинности. Так, по приказу ревкома от 9 декабря 1920 г. все трудоспособные монахи Балаклавского Георгиевского монастыря работали на заготовке дров[11].
После ухода из Крыма армий генерала Врангеля на полуострове развернулся большевистский террор, превосходящий даже те злодеяния, которые совершались в других районах России. В Крыму, последнем «гнезде контрреволюции», где оставалось много бывших офицеров, священнослужителей, политических деятелей, представителей интеллигенции, большевики считали оправданными любые проявления жестокости и цинизма. С.Мельгунов писал:
Здесь жертвы исчисляются уже десятками тысяч. Крым назывался «Всероссийским кладбищем». Мы слышали об этих тысячах от многих приезжавших в Москву из Крыма. Расстреляно 50 000. <...> Другие число жертв исчисляют в 100-120 тысяч и даже 150 тыс. <...> Здесь действовал известный венгерский коммунист и журналист Бэла Кун, не постыдившийся опубликовать такое заявление: «Товарищ Троцкий сказал, что не приедет в Крым до тех пор, пока хоть один контрреволюционер останется в Крыму; Крым — это бутылка, из которой ни один контрреволюционер не выскочит, а так как Крым отстал на три года в своем революционном движении, то мы быстро подвинем его к общему революционному уровню России...»
Крымская резня 1920-1921 гг. вызвала даже особую ревизию со стороны ВЦИК-а. Были допрошены коменданты городов, и, по свидетельству корреспондента «Руля»[12], все они в оправдание предъявляли телеграмму Бэла Куна и его секретаря «Землячки» (Самойлова, получившая в марте 1921 г. за «особые труды» орден Красного Знамени) с приказанием немедленно расстрелять всех зарегистрированных офицеров и военных чиновников»[13].
25 декабря 1920 г. был издан приказ № 16 Крымревкома о регистрации бывших помещиков, капиталистов, офицеров, полицейских, жандармов, духовенства[14]. Наиболее многочисленные расстрелы происходили в Севастополе и Балаклаве, где ЧК расстреляла, если верить очевидцам, до 29 тысяч человек[15].
В таких условиях происходило служение архимандрита Дамаскина на древней православной земле Крыма в 1920-е гг.
В сентябре 1921 г. архиепископ Димитрий ушел на покой и поселился в Топловском Параскиевском монастыре. Святейший Патриарх Тихон назначил на Симферопольскую и Таврическую кафедру архиепископа Никодима (Кроткова), ближайшим помощником которого стал архимандрит Дамаскин.
[1] http://tavrida.soborspb.ru/orthodox/hram/pomol_za_bed_tavr.htm
[2] См.: Владимир, митрополит Ташкентский и Среднеазиатский. Схиархиепископ Антоний (Абашидзе).
[3] В делегацию эту вошли также члены Собора: митрополит Платон (Рождественский), епископ Нестор (Анисимов), архимандрит Виссарион, протоиерей Э.И.Бекаревич, священник ВА.Чернявский и крестьяне — А.И.Июдин и П.И.Уткин.
[4] Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви. Пг., 1918. Кн.3. С.181.
[5] Секретарь Архиерейского Синода РПЦЗ Е.Махароблидзе писал:
После смерти м[итрополита] Антония в эмиграции в некоторой русской печати лицами, совершенно не осведомленными в затронутых ими вопросах, усиленно отмечалось, что м[итрополит] Антоний был председателем В[ысшего] Ц[ерковного] Управления на Юго-Востоке России. В целях исторической справки считаю обязанным отметить, что это неверно. Владыка м[итрополит] Антоний таковым никогда не был. Он прибыл из плена на Юг России, когда уже В[ысшее] Ц[ерковное] Управление было организовано. При получении сведений о его ожидаемом приезде В[ысшее] Ц[ерковное] управление имело особое суждение об определении отношения В[ысшего] Ц[ерковного] Управления] к нему как м[итрополиту] Киевскому и было решено ввести его в состав Упр[авле]ния как рядового члена его с титулом почетного председателя, а фактическим председателем остался и, как таковой, подписывал акты архиеп[ископ] Донской Митрофан, избранный на Соборе. Его сменил по прибытии В[ысшего] Ц[ерковного] Упр[авле]ния в Крым архиеп[ископ] Таврический Димитрий (кн.Абашидзе), также избранный на Соборе в члены Ц[ерковного] Упр[авле]ния. Он председательствовал в нем до эвакуации Крыма, несмотря на наличие м[итрополита] Антония. Последний возглавил В[ысшее] Церк[овное] Упр[авле]ние уже за границей. Его очень огорчало содержание указа В[ысшего] Ц[ерковного] Упр[авле]ния, которым он приглашался с Афона (куда он уехал после Новороссийской катастрофы) в Крым «для участия в управлении Церковью», а не для управления ею (Махароблидзе Е. 20-летие Российской церковной «конституции» // Церковное обозрение (Белград). 1940. № 11-12. С.11) (курсив Е.Махароблидзе).
[6] См.: Черкасов-Георгиевский В. Генерал П.Н.Врангель.
[7] Леонтий (Филиппович), еп. Контроль над Православной Церковью в Советском Союзе.
[8] ЦА ФСБ РФ. Д.Р-31086. Л.58 об.
[9] Катунин Ю.Л. Православие Крыма в 1917-1939 годах: Проблема взаимоотношений с государством. Киев, 2003. С.65.
[10] См.: Филимонов С. По следам утраченных святынь.
[11] См.: Монахи на работу // Красное знамя (Екатеринодар). 1920. 2 дек.
[12] «Руль» — ежедневная газета, выходила в Берлине с 1920 по 1931 г. (отв. ред. И.В.Гессен).
[13] Мельгунов С.П. Красный террор в России: 1918-1923. М., 1990. С.66.
[14] См.: Ревкомы Крыма: Сб. док. и матер. Симферополь, 1968. С.40.
[15] См.: Там же.
