Вместо предисловия

Священномученик еп.Дамаскин (Цедрик)

В фонде «Архиерейский Синод Русской Православной Церкви за границей» (ГА РФ. Ф.Р-6343), вывезенном в Советский Союз после Второй мировой войны, есть дело под названием «Положение Православной Церкви в России»[1]. В эту папку попадали различные письма, вырезки из газет, воззвания, статистические материалы, которые церковные люди собирали в России и пересылали за рубеж. Среди этих свидетельств веры и исповедничества имеются две машинописные копии письма, посланного из Туруханского края. Письмо было написано неким епископом и датировано днем Рождества Христова 1926 г. по старому стилю. В нем сообщались подробности нелегкой жизни северных изгнанников, тем не менее все письмо пронизано удивительно светлым и бодрым настроением. В своей хибарке архиерей совершал Божественную литургию «за весь народ... за весь мир...»[2]. В результате исследования выяснилось, что письмо принадлежит замечательному святителю Русской Православной Церкви, принявшему мученическую кончину, — епископу Дамаскину (Цедрику).

Оно было отправлено ссыльным епископом с оказией на Украину. Затем машинописная копия этого документа попала в Париж (о чем свидетельствовала помета: «Из Парижа»), а оттуда в канцелярию Архиерейского Синода. По соображениям конспирации имя автора и название поселка при перепечатке были заменены отточием. Письмо было прочитано на специальном заседании Архиерейского Синода, где было принято решение об опубликовании его в эмигрантской печати как свидетельство исповеднического подвига одного из архиереев Русской Православной Церкви.

Святитель Дамаскин был на открытом архиерейском служении очень недолгое время. Едва ли наберется два полных года без пребывания в тюремном или лагерном заточении или местах ссылки. Будучи поставлен во епископа в 1923 г., он уже имел опыт длительного миссионерского служения в Забайкалье, в Донской и Астраханской епархиях, прошел путь военного священника в действующей армии во время Первой мировой войны.

Его житие мало изучено. Он не оставил ни воспоминаний о своем детстве, юности, первоначальном служении, ни писем о своем прошлом. Духовная дочь владыки Елена Николаевна Лопушанская написала его обширную биографию[3]. Однако этот труд, изданный за рубежом, несмотря на несомненные большие достоинства, изобилует фактическими ошибками и домыслами, которые перекочевали в книгу протопресвитера Михаила Польского «Новые мученики Российские»[4], обросли новыми ошибками и мифами, которые по сию пору тиражируются в многочисленных печатных материалах.

Биографические сведения о епископе Дамаскине для настоящей книги собирались в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ), Центральном и региональных архивах ФСБ, Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока (РГИА ДВ), Центральном государственном историческом архиве Украины в г.Киеве (ЦГИАУ), Центральном государственном архиве общественных организаций Украины (ЦГАООУ), Государственном архиве г.Херсона, архиве Джорданвилльской Свято-Троицкой духовной семинарии, Синодальном архиве РПЦЗ в Нью-Йорке и других архивах, в подшивках херсонских, одесских, владивостокских «Епархиальных ведомостей».

Поскольку архиерейское служение преосвященного Дамаскина проходило на Украине, пришлось углубиться в анализ церковной ситуации в этом районе в 1920-е гг. Здесь немалую помощь оказали исследования протоиерея Николая Доненко[5] и материалы архивно-следственных дел. Что касается обзора общей церковной ситуации в конце 1920-х — начале 1930-х гг., определения места в ней святителя Дамаскина, взаимоотношений его с другими архиереями, в частности с митрополитом Казанским Кириллом (Смирновым), архиепископом Угличским Серафимом (Самойловичем) и другими церковными деятелями, здесь большая работа была проделана авторами серьезных исследований в данной области — М.В.Шкаровским[6], А.В.Журавским[7], иереем А.Мазыриным[8].

С самого раннего возраста святитель узнал тяготы бедности, он не имел возможности завершить среднее духовное образование, тем более получить высшее. Его служение до революции носило характер тяжелого и однообразного труда — оно протекало в степях Забайкалья и Дона, на фронтах Первой мировой войны. И еще одна особенность влияла на внешнюю карьеру будущего святителя — он отличался прямым, принципиальным и не терпящим неправды характером, ему не давался компромисс с тем, что он считал злом. Это был любящий людей, заботливый архипастырь, который даже в тяжелейших условиях ссылки и заключения всегда помогал другим.

В своих записках миссионерского периода (начало XX в.) он предстает как сложившийся церковный деятель, весьма активный, государственно мыслящий, полный планов устроения православных миссий. Все его труды, включая дипломную работу во Владивостокском Восточном институте, написаны великолепным, свободным, образным языком духовного писателя-проповедника.

Есть нечто объединяющее выступления иеромонаха — миссионера в Российской империи и епископа периода гонений. Он ненавидел формализм и холодность в вопросах веры. Когда будущий святитель видел мертвенность даже у язычников-монголов, он считал, что нация переживает упадок и лучшие ее сыны, не удовлетворяясь механическим совершением обрядов, будут стараться найти Истину. Тем тяжелее было ему созерцать упадок веры, охлаждение духа у части русского церковного общества. Именно это, по его мнению, послужило началом катастрофы, гонений, привело к обновленчеству и тому отходу от подлинного христианства, которое он увидел в осуществленном митрополитом Сергием (Страгородским) компромиссе с большевистской властью. Среди архиереев — противников Заместителя Патриаршего Местоблюстителя он был одним из наиболее решительных. Этому способствовал и характер — цельный, бескомпромиссный, бесстрашный. В его облике была пламенная вера, постоянная готовность к подвигу, воодушевление, духовный подъем и способность поднимать на подвиг других.

Когда друзья и духовные дети епископа Дамаскина узнавали о том, как в снегах Заполярья или на Соловках владыка непрестанно молится за свою паству и призывает к бодрствованию в преддверии последних времен, им представлялся богоглаголивый Аввакум, пребывающий, как поется в Пасхальном каноне, на божественной страже. Мотивы готовности, всеоружия, чуткости к знамениям времени наполняют все обращения, письма и послания владыки, который мыслил себя и всех верных христиан воинами в духовной борьбе со зверем, вышедшим из бездны.

Выражаю признательность ректору ПСТГУ протоиерею Владимиру Воробьеву, оказывавшему всестороннее содействие на всех этапах создания книги, иерею Александру Мазырину, высказавшему ценные замечания на предварительных этапах работы, преподавателям Джорданвилльской духовной семинарии А.В.Псареву и протодиакону Владимиру Цурикову, которые с благословения приснопамятного митрополита Лавра, поддержавшего данное исследование, передали материалы о святителе Дамаскине из архива Джорданвилльской Свято-Троицкой духовной семинарии. Также благодарю за предоставление материалов из личных архивов и многолетнюю поддержку в написании этой книги Н.А.Медведеву и Г.Н.Медведева, родственников святителя Дамаскина Г.А.Цедрик, В.Д.Кошелеву и О.П.Синюю. Особая благодарность сотрудникам Центрального архива ФСБ РФ B.C.Христофорову, В.А.Тюрину, Н.В.Бондаренко, сотрудникам ЦГИАУ, в первую очередь О.В.Полозовой, сотруднику РГВИА A.M.Кульчицкому, директору РГИА ДВ А.А.Торопову, сотрудникам ЦГАООУ. Благодарю за помощь исследователей церковной истории XX в. В.Г.Пуцко, В.В.Королеву, Н.А.Матвееву, ЛА.Головкову, И.И.Ковалеву, Н.А.Кривошееву и других лиц, помогавших в написании этой книги. Для биографических справок и иллюстраций использовались материалы базы данных ПСТГУ «За Христа пострадавшие».

Примечания

[1] Архив Архиерейского Синода РПЦЗ до 1941 г. находился в резиденции Синода в г.Сремские Карловцы в Югославии. В 1941 г. он был конфискован немецкими оккупационными войсками и отправлен в Германию. В 1945 г. архив был вывезен советскими войсками в СССР и помещен в Особый архив. 25 августа по решению ГАУ МВД СССР он был передан в Центральный государственный архив Октябрьской революции СССР (ныне ГА РФ), после обработки и описания был образован фонд № Р-6343 («Высшее церковное управление РПЦ за границей») в количестве 374 дел. В 1996 г. фонд был переименован в «Архиерейский Синод РПЦ за границей, г.Сремские Карловцы, Югославия». До 1988 г. материалы находились на секретном хранении (см.: Попов А.В. Документы по истории Русского Зарубежного Православия в Российских и Зарубежных архивах // Документальное наследие по истории русской культуры в отечественных архивах и за рубежом: Материалы Международной научно-практической конференции. Москва, 29-30 октября 2003 г. М.: РОССПЭН, 2005. С.386-387).

[2] ГА РФ. Ф.6343. Oп.1. Д.263. Л.186-192.

[3] См.: Е.Л. [Лопушанская Е.Н.] Епископы-исповедники. Сан-Франциско, 1971. С.36-101.

[4] См.: Новые мученики Российские: В 2 ч. М., 1994. Ч.1. С.157-163.

[5] См.: Доненко Н., прот. Наследники царства. [Кн.1]. Симферополь, 2000; [Кн. 2]. Симферополь, 2004.

[6] См.: Шкаровский М.В. Иосифлянство: течение в Русской Православной Церкви. СПб.: НИЦ «Мемориал», 1999; Он же. Судьбы иосифлянских пастырей: Иосифлянское движение Русской Православной Церкви в судьбах его участников: Архивные документы. СПб., 2006.

[7] См.: Во имя правды и достоинства Церкви: Житие и труды священномученика Кирилла Казанского. М.: Изд. Сретенского монастыря, 2004.

[8] См.: Богословский сборник. Вып.12. М., 2003. С.224-279; Вып.10. М., 2002. С.386-431 и др.; Мазырин А., диакон. Юрисдикционные конфликты в Русской Православной Церкви второй половины 1920-1930-х гг. в свете позиции ряда высших иерархов: Дисс. на соиск. ст. канд. богосл. наук; Мазырин А., иерей. Высшие иерархи о преемстве власти в Русской Православной Церкви в 1920-х — 1930-х гг. М., 2006. (Материалы по новейшей истории Русской Православной Церкви).